Что будет в Тунисе дальше? Аналитики обсудили, чего хотят тунисцы
Следующий шаг в тунисском кризисе будет иметь решающее значение для этой североафриканской страны, отмечают эксперты по Ближнему Востоку, 5 августа пишет Аrab News.
Президент Каис Саид приостановил работу парламента, уволил премьер-министра и кабинет министров и взял на себя чрезвычайные полномочия. Однако аналитики утверждаю, что важно знать, что произойдет, когда эти меры будут отменены. Возобновит ли парламент свою деятельность, будут ли досрочные выборы и какой план у президента?
Эти вопросы были подняты во время вебинара, организованного британским аналитическим центром Chatham House 4 августа. Эксперты попытались оценить варианты перехода Туниса к демократии.
Аймен Бессала, политический аналитик независимой организации по наблюдению за демократией Al-Bawsala, сказал, что важно взглянуть на фон кризиса. Он отметил рост насилия, реакцию полиции на социальные протесты, завершившиеся тысячами арестов, и наличием пандемии COVID-19.
Он отметил, что менее 10% населения были полностью вакцинированы, а число погибших от COVID-19 превысило отметку в 20 000 человек в стране с населением менее 12 миллионов человек, добавив, что рост уровня бедности спровоцировал протесты.
Бессала указал, что статья 80 конституции Туниса предоставляет президенту неограниченные полномочия, но приостановление полномочий парламента не было включено в правила этой поправки.
«Проблема здесь в том, что ситуация исключения, которое активируется при применении статьи 80, имеет две гарантии. Во-первых, парламент вводится в режим постоянных сессий, во-вторых, Конституционный суд еще не создан», — добавил он. Суд должен был быть учрежден в ноябре 2015 года, но процесс был отложен по нескольким причинам.
Фадиль Алириза, главный редактор Meshkal, сказал, что пандемия COVID-19 серьезно повлияла на тунисскую экономику и туристический сектор из-за блокировки и комендантского часа. Меры жесткой экономии, предложенные Международным валютным фондом (МВФ), также привели к росту цен на субсидируемые потребительские товары.
«В 2013 году отношение долга к ВВП (валовой внутренний продукт) в Тунисе составляло всего около 40%, а сегодня оно составляет 90%, так что эта программа МВФ действует уже семь лет, и мы не видели, чтобы Тунис улучшился с точки зрения своего долга. На самом деле стало намного хуже», — добавил он.
То же самое касается безработицы и торгового дефицита страны, которые отрицательно сказываются на секторе здравоохранения.
Доктор Ларисса Чомиак, младший научный сотрудник программы Chatham House по Ближнему Востоку и Северной Африке, сказала: «Трудно решить, были ли это спланированные действия или Тунис оказался в ситуации идеального шторма». В результате, отметила она, конституционность текущих событий полностью открыта для интерпретации.
«Пандемия усугубила давние социально-экономические проблемы, такие как девальвация валюты, девальвация тунисского динара на 64% с 2011 года, высокий уровень безработицы, стагнация заработной платы и рост стоимости жизни, что резко повлияло на цены на основные продукты питания, бензин, и коммунальные услуги», — добавила она.
Она добавила, что демократия не ограничивается выборами и что нынешние условия критически повлияли на доверие и веру в демократические институты.
Чомиак отметила, что апрельский отчет показал, что 55% тунисцев считали, что демократия всегда была предпочтительной формой правления. Но когда его спросили, каковы характеристики демократии, 74% тунисцев определили предметы первой необходимости, такие как еда, одежда и предоставление жилья для всех. «С этой точки зрения демократия больше связана с равенством и поддержкой справедливого распределения», — отметила она.
По ее словам, результаты опроса общественного мнения свидетельствуют о неуклонно снижающемся доверии к парламенту и политическим партиям, но также из-за недостаточного государственного финансирования и яростных атак со стороны конкурирующих политических сил, которые становятся все более агрессивными.
Даниэль Брумберг, директор по исследованиям демократии и управления в Джорджтаунском университете, сказал, что Тунис был единственной страной в арабском мире после так называемой «арабской весны» 2011 года, в которой есть договор и соглашение между лидерами, заключенное путем переговоров.
Но проводимая экономическая политика включала участников из предыдущего режима и препятствовала любым серьезным усилиям по реформированию экономики, и международное сообщество решило не настаивать на реформе сектора безопасности, добавил он. Он сказал, что роль Саудовской Аравии, ОАЭ и Египта была важна в процессе перехода, в то время как европейцы призывали Тунис вернуть свою демократию в нужное русло.
Брумберг отметил, что Вашингтон хотел бы играть более важную роль в Тунисе, и администрация президента Джо Байдена сделала демократию важной внешней политикой в рамках своей повестки дня, отличной от предыдущей администрации.
«Есть искренняя озабоченность не только демократией, но и правами человека», — добавил он. Он указал, что тунисский политический аппарат оказался дисфункциональным в формуле разделения власти. «В конечном итоге сами тунисцы должны решить это», — сказал Брумберг.
