Подводные беспилотники и атомные подлодки — Южная Корея строит «умный флот»
Амбиционные планы по построению нового «умного флота» в рамках программы «оборонная реформа 2.0» собирается реализовать руководство Южной Кореей, сообщает Сукджун Юн (капитан ВМС РК, в отставке), старший научный сотрудник Корейского института военных дел 19 февраля на ресурсе The Diplomat.
Президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин реализует амбициозную программу, известную как «оборонная реформа 2.0», в рамках которой Военно-Морской Флот Республики Корея (ВМФРК) реализует инновационное видение «умного флота». Эта концепция ставит развитие современных подводных технологий выше простой оценки угроз, намереваясь создать сильную морскую силу с помощью революционных технологий.
ВМФРК реагирует на недавние успешные испытания северокорейской баллистической ракеты Pukkuksong-3, запущенной с подводных лодок (БРПЛ), тремя способами: приобретением многоцелевого самолета Boeing P-8K «Посейдон», постройкой ударных подводных лодок для продолжения проекта KSS-III (Chang Bogo III-class) серии 3 и приобретением беспилотных подводных аппаратов (БПА).
Подводные лодки серии КSS-III оснащаются воздушно-независимыми двигательными установками с использованием литий-ионных батарей и поступят на вооружение в 2020–2027 годах. Но теперь, когда у Северной Кореи есть БРПЛ, проект KSS-III, как ожидается, будет атомным, что приблизит ВМФРК к тому, чтобы стать настоящим «флотом голубой воды»(способным действовать в мировом океане — прим. ИА Красная Весна).
Несмотря на противодействие США, ВМФРК в прошлом году создал специальную исследовательскую группу для рассмотрения вопроса о строительстве атомных подлодок. Проблема состоит в том, как приобрести надлежащим образом обогащенное урановое топливо, как утилизировать отходы, как координировать действия этой грозной стратегической платформы с НАТО и Соединенными Штатами и как реагировать на вероятную реакцию соседних стран.
ВМФРК также изучает возможность использования в подводной войне недоказанных революционных технологий так называемой «четвертой промышленной революции», включающих в себя искусственный интеллект (ИИ), большие данные (БД) и автономную работу. Малые подводные беспилотники, а также сверхбольшие БПА находятся в стадии разработки, и эти новые беспилотные автономные технологии вполне могут трансформировать подводные операции в целом.
Основанные на подводных технологиях гражданской промышленности, БПА относительно недороги в производстве, быстро совершенствуются и просты в эксплуатации и развертывании. Современные подводные лодки класса KSS могут выступать в качестве носителей для подводных беспилотников, которые могут быть полезны против различных подводных угроз, в частности против морских мин, подводных лодок и БРПЛ.
К сожалению, представляется вероятным, что операция БПА нарушат всю концептуальную основу морской войны, на которую опирается командование Объединенных Сил РК/США (CFC ROK/US) и которая является основополагающей для национальной обороны Южной Кореи. С момента подписания Соглашения о перемирии в 1953 году, в рамках сохранения мира на Корейском полуострове, подводные лодки Южной Кореи не пересекали де-факто морскую границу между двумя Кореями. Но введение подводных беспилотников радикально нарушит весь сценарий подводной войны, вероятно, приведя к неожиданным и незапланированным столкновениям между двумя Кореями, а также к подводным конфликтам, которые также повлияют на союзников, таких как японский и американский флоты.
В настоящее время очень мало известно о проектах БПА ВМФРК, поскольку эксплуатационные концепции и характер предлагаемых платформ остаются засекреченными. Тем не менее, ВМФРК объявила о долгосрочном проекте по разработке беспилотников на MADEX-2019, причем первоначальная платформа представляла собой дистанционную систему поиска мин (RMS), которая будет использоваться минными охотниками и тральщиками для операций по обезвреживанию взрывоопасных объектов, для защиты безопасности морских линий связи. RMS работает на глубине до 200 метров, со скоростью 7 узлов, от 3 до 20 часов, используя гидролокатор бокового обзора, подводные камеры и датчики.
В среднесрочной перспективе, по-видимому, ВМФРК планирует разработать средние и крупные БПА, способные нести больше вооружения и систем связи. Они будут подключены к наземной или спутниковой связи, а также к другим наземным средствам, чтобы обеспечить совместную координацию подводных операций. ВМФРК надеется разработать что-то вроде американской подводного беспилотного аппарата Orca XLUUV, и, приняв оперативную концепцию, аналогичную нынешним подводным лодкам класса KSS, они будут интегрированы с разведывательными самолетами P-8K «Посейдон» и другими надводными бойцами в «платформу платформ».
ВМФРК, по-видимому, рассматривает свои проекты БПА, как важные для будущих подводных операций. Эти системы будут сосредоточены на командных и контрольных функциях поддержки других глубоководных объектов, на разведке, наблюдении и рекогносцировке, на сборе акустических данных, которые так важны для подводной войны. Больше, чем любая другая страна, Республика Корея сталкивается с различными неизбежными подводными угрозами, и подводные беспилотники с водоизмещением около 10 тонн и глубиной погружения до 300 метров, внесут ценный вклад в подводный флот Южной Кореи.
Сторонники высоких технологий считают, что БПА, которые функционируют как дополнение к нынешним подводным лодкам класса KSS — только переходный период. Они предусматривают окончательную замену всех пилотируемых подводных лодок большими и легко управляемыми полностью автономными ИИ-управляемыми БПА, решающими в том числе наступательные функции и задачи.
Оборонно-промышленные компании Южной Кореи — такие как Hyundai Heavy Industries, Daewoo Shipbuilding & Marine Engineering, Hanwha и LIG Nex1-высказывали предположения о строительстве подводных автономных аппаратов с водоизмещением 50 тонн, которые могли бы работать автономно под водой более 30 дней и с дальностью действия 3000 морских миль.
Прежде, чем БПА могут быть развернуты в обычном режиме, необходимо решить ряд сложных оперативных и технических вопросов, таких как идентификация. Для пилотируемых подводных лодок не требуется система идентификации «свой-чужой» — контакт с неизвестным судном в пределах заданного района и глубины равнозначен идентификации противника, который, следовательно, может быть атакован без предварительного предупреждения. Беспилотники, напротив, сталкиваются с очень трудной задачей различать пилотируемые и беспилотные дружественные и вражеские суда, и для этого им придется использовать систему «свой-чужой», которая неизбежно разоблачает их положение и курс, так что они не смогут вести скрытные операции.
Кроме того, остается неясным, являются ли быстро развивающиеся подводные технологии достаточно адаптируемыми для выполнения всех задач, которые квалифицированный и опытный персонал способен выполнять в подводной среде. БПА может иметь продвинутую базовую электронику, навигационные комплекты, энергетические блоки большой емкости и модульную архитектуру открытых систем, но вполне разумно сомневаться в их способности проводить полностью автономные операции на том же уровне, что и профессионалы, владеющие концепциями подводной тактики и ведения войны.
Для БПА необходимо определить нишу в тактическом построении флота. Развитие БПА должно идти от задач — противостояние Северокорейскому и иным флотам, а не от желания построить наиболее технологичный флот.
