«Стал ещё современней» — Горький по-корейски покорил нижегородских зрителей
Современную интерпретацию пьесы Максима Горького «На дне» представил нижегородцам столичный южнокорейский театр «Мулькёль» в рамках открытия IX театрального фестиваля им. М.Горького, сообщает 14 октября корреспондент ИА Красная Весна.
Корейские актеры отдавали себе отчет в том, что играть Горького в России, нижегородцам, в рамках фестиваля, носящего его имя, на сцене театра, связанного с жизнью писателя и названного в его честь — это большая ответственность. Возможно поэтому они выложились полностью. При минимализме декораций (черная сцена со свисающими стальными цепями и кубами из деревянных реек) и минимуме костюмов (мужчины выступали обнаженными по пояс) энергия на сцене била через край. С первых рядов было хорошо видно, что актеры работали в буквальном смысле до седьмого пота.
Этому способствовало и то обстоятельство, что спектакль решен в новой, пластической манере. Режиссером выступила Сон Хён Ок, инсценировка — Ким Ю Джин. Не случайно на афише значится жанр — пластическая драма. Сложное сочетание балета, пантомимы, мюзикла, китайской оперы и европейского танца по-новому представило хрестоматийный горьковский сюжет.
Такие эклектические замесы отнюдь не отменяли единства постановки: снятие границ жанров и стилей являются частью как корейской, так и русской культур.
Музыкальное решение также было необычным: начавшись восточной корейской музыкой, спектакль переходил к стилизованным под 19 век русским мелодиям, включал в себя европейскую классику и американское кантри. При этом всё снова воспринималось довольно органично.
Художественно постановка также могла навеять немало ассоциаций. Здесь были и классические европейские моменты, и сцены, как будто позаимствованные у Акиры Куросавы, и эпизоды, подобные бродвейским мюзиклам, и даже аллюзии на «Фотоувеличение» Антониони. На наш взгляд, это не случайно: пьеса Горького пришла в Корею двумя путями — через Японию и США. Поэтому существуют разные ее интерпретации, соединяющиеся в сознании корейцев.
Границы сняты и в трактовке образов действующих лиц — например, роль Барона слита с ролью Актера, и получился некий новый персонаж, также вполне органичный и в чем-то оригинальный.
Интересно прочитан образ Луки. Он представлен отнюдь не морализаторствующим православным странником, а этаким трикстером под пятьдесят, танцующим с тросточкой мастером пантомимы, оптимистом и почти даосским мудрецом с чертами Чарли Чаплина. Актер, воплотивший этот образ, не раз срывал аплодисменты, как и все актрисы, задействованные в спектакле.
Интересно, что все действо заняло 1 час 40 минут, но смотрелось оно фундаментально и мощно, справившись с донесением до зрителя авторского и режиссерского посылов. В этом оно напоминало корейский автомобиль: изнутри он кажется больше чем снаружи.
Несмотря на то, что постановка шла на корейском языке, перевода почти не требовалось. Экспрессия и язык тела делали понятным замысел корейских сценографов.
Удивительно, что довольно простыми приемами им удалось драматизировать и без того наполненную коллизиями пьесу Горького, поднять ее на уровень греческой трагедии, наполнить высоким гуманистическим содержанием. В этом южнокорейский коллектив полностью вписался в слоган фестиваля «В начале веков ХХ, ХХI».
По мнению зрителей «и без того современный Горький стал еще более современным». «Мы не догадывались, читая пьесу в школе, что она про нас».
Как заметила после отшумевших оваций корейцам нижегородский искусствовед Ирина Маршева: «Спектакль состоялся. А вместе с ним состоялось и открытие фестиваля».
