Что первично: история или миф?
На прошедшем в Москве форуме «Будущее России: федерация, регионы, города» представители власти и НКО, эксперты обсуждали будущее страны. Участники делились своим мнением о движущих силах истории.
Одно из таких мнений было представлено Ниной Щербининой — профессором кафедры политологии философского факультета Томского государственного университета, доктором политических наук. Ее доклад объяснял различные действия Советской власти с точки зрения мифа, структура которого хорошо изучена для первобытных обществ (Пропп В. Я. «Исторические корни волшебной сказки», Лосев А. Ф. «Диалектика мифа»). Но на каком основании предполагаемую структуру исследованных мифов все чаще и чаще пытаются применять к современности, разбирая новейшую историю?
Приведем сначала тезисы выступления Нины Щербининой.
Тезис №1
Первая конструкция мифа — сдвоенный герой Ленин-Сталин. Сначала Ленин совершает Великую Октябрьскую социалистическую революцию, потом Сталин должен повторить его подвиг и совершить революцию символически еще раз.Таким повторением является коллективизация и индустриализация. «Таким образом простраивается смыслонесущая политическая конструкция двух победивших революций». Революция была важна, потому что она связана с понятием истоков. Все действия важно было соединить с образцовым правременем. В это образцовое правремя постоянно ментально осуществляется возвращение. Это связано с мировидением, которое постоянно возвращается в предвечные времена и символически повторяет акт творения мира. Сознание требовало символического копирования акта победы, что рождало различные политические дискурсы. Мир рождался благодаря герою. И Сталин присваивает себе роль Демиурга, поскольку совершает вторую победу.
Комментарий. То есть победы как бы были не реальны сами по себе, не несли в себе созидания и новизны, а обретали признание лишь постольку, поскольку «символически» копировали первую победу — революцию.
Тезис №2
Вторая конструкция мифа — две победы: начальная и окончательная. Двойной является инициация героя. В Христианстве есть аналогичная конструкция. Эта схема архитипическая: учитель — ученик и последователь одновременно. В тоталитарном мифе Ленин одерживает начальную победу, а Сталин окончательную.
Окончательностью является необратимость социализма. Необходимость второй победы объясняется структурой мифа, согласно которому в ходе начальной победы зло только повержено, но не уничтожено. Эта схема встречается в Апокалипсисе. Согласно символике мифа, врага нельзя уничтожить в одном сражении, потому что враг возрождается, сохраняя свою силу. Вся эта структура была воспроизведена в теории о возрастании классовой борьбы (выделено автором).
Понятие победы требует наличия врагов народа. На символическую роль главного врага был выбран Бухарин. (Почему не Троцкий? Примечание автора). Враг играет конституирующую роль. Политическая конструкция реальности начинается с врага. Поэтому в России держатся за образ врага. «Образ врага самый важный, конституция выстраивается от него».
Комментарий. Обратим внимание на словосочетание «тоталитарный миф». Можно было использовать слово советский или русский. Но миф назван тоталитарным. То есть, он нам чужой — тоталитарный. Далее следует, что враги народа появились как ответ на структуру «тоталитарного» мифа. В реальности их до мифа не было. Но это еще не все. В выстроенной Щербининой системе «враг играет конституирующую роль». А это означает, что такая система самоопределяется через «иного», через врага. То есть позитивного содержания у нее нет. На самом деле, система, в которой позитивного содержания нет и все определяется через образ врага, описана в книге «Украинство».
Тезис №3
Третья конструкция мифа — революция есть серия побед. Победа начинает размножаться символически. Это связано с идеей о полной и окончательной победе социализма. Для пояснения своей мысли, Нина Щербинина цитирует Молотова: «В нашей стране социализм победил полностью в политической области еще в октябрьские дни 17 года. Об окончательной победе в экономике социализма мы можем говорить со времени поворота крестьянских масс на путь колхозов. Об окончательной победе социализма в области культуры говорить еще рано». Из слов Молотова следовало, что революция продолжается. Это свойство мифа. Джозеф Кэмпбелл писал: «Теперь предстоит убивать драконов, преодолевать неожиданные преграды вновь, вновь и вновь. Это означает одновременно и множество промежуточных побед, позволяющих увидеть чудесные земли».
Победы множатся (В любом комплиментарном или даже нейтральном дискурсе победы не «множатся», множиться могут только трудности или враги. Примечание автора). Вслед за победой революции артикулируются победа в гражданской войне, в культурной революции, коллективизации в деревне, индустриализации, победа над суровой природой Арктики, и конечно победа в Великой Отечественной (выделено автором). Победы станут не нужны, когда не будет зла. А пока есть зло, победа все отодвигается.
Таким образом, в тоталитарный период говорилось, что будущее наступило, но оно наступило в основном — не возможен капиталистический рецидив — но при этом сохранялась мифоперспектива эсхатологической готовности к битве, после которой будущее наступит окончательно.
Комментарий. Оказывается, не было объективной необходимости в коллективизации, индустриализации, только самоподдержание мифа. Высказывание про то, что победа отодвигается — это круглый квадрат. Что имела в виду профессор? Так есть победа или нет? Они множатся или отодвигаются? Миф по Лосеву всегда буквален и конкретен. Он ничего не изображает, ни на что не намекает. Он и есть буквально то, что в данный момент утверждает мистерия. В мистерии миф самоактуализируется. В нем нет разрыва между означаемым и означающим. Чуринга и есть душа аборигена Полинезии. Если ее найти и уничтожить, абориген будет обездушен и весьма вероятно погибнет от запредельного стресса.
В своем докладе профессор, фактически, представила логику действий власти в СССР. Тут необходимо обратить внимание, в каком контексте был сделан доклад. Это ведь не был форум культурологов по структуре современных мифов. Форум дословно называется «Будущее России: федерация, регионы, города». Значит выступление как-то связано со взглядом на будущее России. Но в нем ничего не говорится о будущем, только о прошлом, совсем недавнем прошлом нашей страны. И это еще полбеды. Для разговора об этом прошлом выбран язык культурологии мифа, чуть ли не палеоантропологии. На каком основании? Ну давайте будем изучать современные расовые и межэтнические конфликты в США с помощью такой же «научной» теории пассионарности Гумилева? Кто там пассионарнее окажется? Или можно наложить на них теорию стратификации первобытных обществ? Надо только грант на исследования получить там же. Таким образом, возникает серьезный вопрос, какую цель преследует докладчик, выступая на форуме, посвященном путям развития России?
Может быть после разбора структуры мифа, который диктовал действия Советской власти, в следующем выступлении будет представлен новый миф, который будет руководить действиями нашей власти, ведущей Россию в будущее? Может нам был явлен новый подход к историческому проектированию? Разобрали прошлое, поняли ошибки, приступим к мифологизации или, по Веберу, расколдовыванию будущего, и двинемся вперед по пути, который озаряет свет нового мифа?
Все-таки, тут скрывается нечто другое. На форуме было представлено много спорных мнений о том, как идти в светлое капиталистическое будущее. Но, ни одно мнение не было напрямую связано с созданием мифа о таком будущем. А доклад Щербининой просто зачем-то проблематизировал историческую реальность, в которой действовала Советская власть. Победу в Великой Отечественной войне надо было не одерживать, чтоб спасти себя и мир, а «артикулировать», чтоб правильно выстроить миф. То же самое и с индустриализацией и коллективизацией. Они сами по себе отсталой России были не нужны. Никто не собирался нас сминать через 10 лет, незачем было поднимать экономику? Просто миф требовал новую победу, которая и одержана не была, а была просто «проартикулирована». Хочется задать вопрос профессору: все стройки первых пятилеток, преодоление неграмотности, голода, разрухи, создание передовой индустрии, атомный щит и, наконец, выход человека в космос — бутафория для поддержания мифа?
Тут необходимо отметить, что первоначально изучение мифа шло в другом направлении. Исследователи пытались реконструировать исходные мифы по дошедшим до нас мифоподобным практикам архаических сообществ и лишь отчасти аутентичным текстам, а потом изучить то, как они изменялись в потоке исторического бытия народов, как трансформировались с переходом на новый технологический уровень человеческих сообществ. То есть миф рассматривался в историческом процессе, как фактор этого процесса, он сопоставлялся с историей, с помощью которой объяснялась как социальная роль мифа, так и его генезис в первых гоминидных популяциях. Изучалось, каким образом история повлияла на его структуру, какие фактические изменения миф претерпел. Это, наверное, веяние нового времени — объяснять историю с помощью мифа.
Тут еще важен момент трудности возникновения мифов (в культурологическом понимании) на памяти одного поколения. Трансформация исходных мифов протекает веками. Значит в данном случае речь идет не об изучении изменившегося в соответствии с ходом истории мифа советского времени. Речь идет о применении мифов первобытных сообществ к объяснению новейшей истории. А применимо ли это? Это может выглядеть красиво, но чем обоснован такой подход к изучению истории? Этот подход открывает широчайшие возможности для трактовок, может именно эти возможности и востребованы? Необходимость переписывания истории взыскует новых методов. Уже недостаточно просто фальсификаций.
Возникла потребность в таком смысловом поле, в котором можно утопить любую реальность, например, реальность нарастания социальной классовой борьбы. Как будто не было Фултонской речи Черчилля, в которой бывший премьер-министр Англии призывал отгородиться от СССР «железным занавесом». Страх проиграть битву не СССР, а собственному пролетариату, вдохновленному победой Октябрьской революции, заставил еще в 1919 году премьер-министра Франции Жоржа Клемансо произнести: «Мы желаем поставить вокруг большевизма железный занавес, который помешает ему разрушить цивилизованную Европу». Но доклад Щербининой просто игнорирует реальность, утверждая, что лозунги большевиков и действия Советской власти диктовались структурой мифа. Когда же этот миф был создан? За сколько лет? Может, существовал и до революции, а во время «Ч» просто актуализировался? Ну тогда так и надо писать, и это уже совсем другой конструкт, в котором нет исторической необходимости, да и истории тоже, увы, нет. Мир Воланда.
Зададимся еще раз вопросом: зачем на форуме, посвященном будущему России, всеми способами, даже таким экзотическим, какой предложила Нина Щербинина, создается смысловое поле, проблематизирующее нашу недавнюю историю? У вас есть ответ?
