Суперкомпьютерная отрасль России деградировала

Построение цифровой экономики без мощной суперкомпьютерной отрасли невозможно, заявил координатор Национальной Суперкомпьютерной Технологической Платформы Сергей Абрамов 19 июня корреспонденту ИА Красная Весна.

Сергей Михайлович Абрамов — доктор физико-математических наук, член-корреспондент РАН. Директор Института программных систем имени А. К. Айламазяна РАН. Научный руководитель от России программ СКИФ и СКИФ-ГРИД по разработке суперкомпьютеров (проект Союзного государства России и Белоруссии). Один из двух координаторов Национальной Суперкомпьютерной Технологической Платформы.

Корреспондент попросил Сергея Михайловича прокомментировать результаты нового общемирового Top500 суперЭВМ, а также рассказать, какую роль играют суперкомпьютеры в цифровой экономике и какова ситуация в этой отрасли в России.

Сергей Абрамов сказал, что суперкомпьютеры — это инструмент победы в конкурентной борьбе. И что подобное отношение является общепринятым во всех развитых странах. Причем это единственный инструмент победы в конкурентной борьбе. Что и приводит к гонке в этой области.

Суперкомпьютеры, подчеркнул директор ИПС имени А. К. Айламазяна РАН, — это инфраструктура цифровой экономики. «У каждого технологического уклада была своя инфраструктура. Как можно построить экономику века пара без железных дорог? Как можно построить экономику электроэнергии без линий электропередачи?» — задал он риторический вопрос. «Как можно построить цифровую экономику без суперкомпьютерной инфраструктуры»? Эту инфраструктуру надо создавать, либо не говорить слов о цифровой экономике, уверен Сергей Абрамов.

Далее он поведал, что на Западе суперкомпьютерная инфраструктура — это забота государства. Такое положение сложилось в 2004 году, когда в США прошли слушания в конгрессе, посвященные суперкомпьютерным технологиям. После этого самые мощные суперкомпьютеры США стали общественным благом, как чистый воздух, как вода, как обороноспособность, которые нужны всем, но за которые никто не готов платить. Создается это благо за налоги. Пользоваться же им бесплатно могут все, включая крупнейшие корпорации. Последние в конечном итоге за счет суперкомпьютеров разработают продукцию, которой нет у других, расширят продажи и вернут деньги в казну в виде налогов.

Общедоступные российские суперкомпьютеры, как рассказал научный руководитель программ СКИФ, перестали, по сути, строиться с 2014 года. С тех пор у нас идет отставание, хотя были и другие времена. Так в 2010, к моменту окончания программ СКИФ и СКИФ-ГРИД, в стране была разумная суперкомпьютерная инфраструктура. Тогда была одна машина сверхвысокой производительности, две — высокой, две — средней и 6 машин начального класса — хоть какая-то осмысленная пирамида. Но как только программа СКИФ-ГРИД была закончена, началось сползание в этой отрасли.

Сергей Михайлович рассказал, что в мае 2019 года он, как член рабочей группы, сделал ряд замечаний к прогнозу и концепции построения национальной суперкомпьютерной инфраструктуры, созданной Минобрнауки. «Я прошелся по документу очень жестко. В документе все было написано не так», — сказал Абрамов. Вроде сказали правду, но на самом деле исказили истину, поскольку призывают совершенствовать инфраструктуру, которой нет. А в итоге получается документ, по словам Абрамова, вводящий в заблуждение лиц, принимающих решения.

Сергей Абрамов обозначил горизонты, к которым страна должна стремиться в этой области. Все просто. Есть доля страны в мировом ВВП — это сколько продукции выпускает страна в год, размер ее экономики. Есть доля страны в суммарной производительности всех суперкомпьютеров мира — это объем вычислений, которые страна производит за год. Если второе разделить на первое, то получим индекс цифровизации, который характеризует, сколько вычислений на единицу продукции в среднем приходится в данной стране. Если индекс цифровизации больше единицы, то страна считает на единицу продукции больше, чем в среднем по миру. И наоборот, если индекс цифровизации меньше единицы, то страна считает на единицу продукции меньше, чем в среднем по миру.

По данным конца 2018 года, по словам Сергея Абрамова, у Китая ВВП составлял примерно 15% от мирового, а суммарные вычислительные ресурсы примерно 31% от общемировых. У США эти цифры 24% и 38% соответственно. У Японии примерно 6% и 8% соответственно. У Евросоюза 21% и 18% соответственно. У России же 1,8% и 0,3% соответственно. Получаем индекс цифровизации Китая — 2,1, США — 1,5, Японии — 1,3, Евросоюза — 0,8, России — всего 0,2.

Из этого понятно, что на единицу продукции Китай считает вдвое больше, чем в среднем по миру, США в 1,5 раза больше, Япония в 1,3 раза больше, а Россия в 6 раз меньше! Россия сильно отстает в этой области. На единицу продукции мы считаем меньше Китая в 12 раз, меньше США в 9 раз, меньше Японии в 5 раз, меньше Евросоюза в 5 раз. Мы катастрофически мало считаем на единицу продукции — мы совсем не цифровые! — сказал Сергей Абрамов.

Причем даже в добывающих отраслях уровень счета сильно ниже, чем на Западе. Например, наша нефтянка считает гораздо меньше, чем за рубежом. А расчет здесь нужен, чтобы выбирать из скважины сырье до конца, подчистую, т. е. повышать эффективность отдачи. Наши специалисты делают это реже, предпочитая прекращать добычу.

Напомним, в июньском (2019) списке Top500 Россия представлена двумя суперкомпьютерами: один на 93 месте, второй на 365. Для сравнения, за Китаем 219 позиций в этом списке, США имеют 116 таковых. У этой страны в первой десятке мощнейших ЭВМ 5 штук, у Китая — 2. В предыдущем, ноябрьском (2018) списке у нашей страны было три суперЭВМ.