Союз Москвы и Пекина окажет положительное влияние на союз Москва — Тегеран?
Углубление отношений между Москвой и Пекином оказывает ощутимое влияние на отношения Москвы и Тегерана, 7 февраля отмечает в редакционном комментарии ИА Красная Весна.
4 февраля Россия и Китай подписали 25-летний контракт на продажу газа, тем самым укрепив связи между Москвой и Пекином. Президент России Владимир Путин посетил открытие Олимпиады в Пекине, тем самым поддержав китайского лидера в противовес бойкоту Олимпиады со стороны США и их союзников.
15 января глава МИД КНР Ван И и министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиян в ходе встречи в китайском городе Уси объявили о начале реализации 25-летнего соглашения о сотрудничестве. А во время своего визита в Москву 19–20 января глава Ирана Ибрагим Раиси также передал Владимиру Путину проект 20-летнего соглашения о сотрудничестве между Россией и Ираном.
Подобные контакты и заключение долгосрочных знаковых документов говорят о возможностях формирования «союза трех» стран, находящихся под санкциями США. В свою очередь, углубление отношений между Москвой и Пекином может положительно сказаться на отношениях Москвы и Тегерана.
Доцент Центра исследований стран Персидского залива Катарского университета, старший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН Николай Кожанов в статье для Forbes отмечает, что фоновые условия для налаживания связей между странами лучше, чем были ранее. «В Тегеране растет понимание, что сотрудничество с Москвой и Пекином как с ключевыми партнерами — это неизбежные долгосрочные реалии, в которых придется жить», — поясняет Кожанов.
Однако эксперт также отмечает, что проекты, которые обсуждаются между Россией и Ираном (бартерные сделки с оплатой нефтью, экспорт российского газа через Иран, запросы на покупку вооружения, интерес к транспортному коридору «Север-Юг», кредитная линия), не новы и знакомы еще с конца 2000-х.
«Ни одна из указанных инициатив до сих пор не сработала: где-то помешали санкции, где-то — отсутствие у сторон денег и куцый список того, что их экономики могут друг другу предложить, а где-то и взаимное предвзятое отношение, омраченное опытом прошлого», — поясняет он.
При этом он отмечает и наличие причин для укрепления связей между Москвой и Тегераном. Так российско-американские противоречия, по его мнению, достигли такого уровня, что России уже нет смысла учитывать недовольство США от сотрудничества Москвы и Тегерана.
«Усиление значимости связей с Китаем для обоих игроков позволяет реализовывать многосторонние форматы сотрудничества, которые делают ряд экономических проектов более реализуемыми, чем раньше», — добавляет он.
Иранист Полина Василенко пишет, что в Иране нет единого мнения о стратегии отношений с Россией. Так, например, в Иране вызвала волну негодования «секретность» переданного проекта соглашения между Москвой и Тегераном. Аналогичная ситуация возникла и «во время горячей фазы обсуждения 25-летнего стратегического соглашения с Китаем, подписанного в марте 2021 г.», отмечает она.
«Россия вряд ли смогла бы позволить себе стать инвестором Ирана, учитывая ее ограниченные экономические возможности и существование конкурирующих отраслей, но это отнюдь не снимает подозрения о том, что администрация Раиси может пойти на уступки российским партнерам, что, в свою очередь, может нанести удар по национальным интересам Ирана», — поясняет эксперт.
В негативном ключе касательно необходимости сближения России и Ирана высказался и бывший президент Махмуд Ахмадинежад, который подчеркнул, что «любой контракт, скрытый от глаз нации, наносит ущерб стране и народу», а тайные сделки с Россией и Китаем — хуже, чем СВПД.
Между Ираном и Россией уже имели место сорванные договоренности, когда «фактор „третьего лишнего“ нередко заставлял усомниться в искренности партнера (здесь уместно вспомнить казус 2010 г., когда на фоне сближения с США Россия отказалась поставлять в Иран ЗРК С-300)», пишет Василенко.
Поэтому выступление Раиси в Госдуме можно даже посчитать криком души по этому поводу. «Чтобы обеспечивать наши двусторонние интересы, надо предотвратить проникновение третьих элементов во внутренние дела», — отметил президент Ирана. Однако в таком «крике души» есть запрос на исправление ситуации.
