Доктор философских наук: революция — мерцающее событие
О необходимости перехода от логики в антропологическом объяснении революции к антропотехникам заявил доктор философских наук, профессор РГПУ им. А.И. Герцена Алексей Грякалов 27 октября на конференции «Антропо-логика революции: проект и события», прошедшей в Санкт-Петербурге, сообщает корреспондент ИА Красная Весна.
Профессор отметил, что революции начинаются как борьба за справедливость, а заканчиваются гражданской войной, и поставил вопросы: за счет каких сил можно удержать человека в пределах человеческого, если революция освобождает его от морально-нравственных установок? Способна ли этика человеческого вида удерживать человека в человеческих пределах, что необходимо для сопротивления системотехникам, разрушающим человеческий мир? Философ подчеркнул, что событие может кардинальным образом отличаться от проекта: вкладываемый в проект смысл может радикальным образом искажаться из-за включения аффектов, и это приводит к тому, что реализация проектируемого не соответствует замыслу. Поэтому революцию можно назвать мерцающим событием — когда концентрация смыслов соседствует с бессмыслием.
Философ заметил, что революции предшествует некая невыносимая неопределенность, вынуждающая человека стремиться радикально изменять мир. Профессор высказал предположение, что нужно переходить к техникам, позволяющим выйти из неопределенности. Такими техниками Грякалов, обратившийся к размышлениям русского философа Василия Розанова, считает пол, кровность, веру, любовность и обязательное задействование телесного. Профессор разъяснил, что речь не идет об удержании человека от каких-либо поступков, речь идет о том, что тогда тело человека будет сопротивляться насилию и им будет невозможно манипулировать. По мнению профессора, переход от «антропо-логики» к антропотехникам даст возможность вознесения человека над самим собой.
Предложение о переходе от логики (объяснения) к техникам (то есть к действиям) по смыслу практически совпадает с фразой Маркса о том, что философы лишь объясняли мир, а дело состоит в том, чтобы его изменить. И стремление найти такие техники, которые помогут удержать человека в рамках человеческого, можно только приветствовать. Однако здесь встает вопрос о том, что такое «человеческое». Если обратиться к логике Грякалова, то целью предложенных техник является изменение человека так, чтобы он не совершал революции, — ведь если к совершению революции ведет невыносимая неопределенность, то человек, обратившись к телесному, уменьшит неопределенность и менять мир революционным путем не будет. При всей важности задачи, поставленной философом, здесь видится стремление удержать человека от некоторых проектов, а не создание с помощью техник возможности реализовывать проекты без изменения смысла. То есть философ не считает возможным изменить самого человека, а его понятие гуманизма не включает в себя веры в возможность этого. И это, конечно же, далеко не марксистский подход, в котором человеческая сущность включает в себя способность творчески изменять мир. Попытки сохранить человечность подобным способом — удержанием от революционных проектов — сохраняя одни черты человечности (например, способность к сочувствию), убьют другие (например, проективность).
