Российская медицина — стремление сделать как на Западе и на всем сэкономить
О проблемах и достижениях российской системы здравоохранения рассказал участковый терапевт из Москвы 6 апреля корреспонденту ИА Красная Весна.
Наш собеседник представился Павлом. Ему 44 года, в конце 1990-х годов он работал в сфере продажи медикаментов. И уже порядка 10 лет трудится участковым терапевтом в одной из поликлиник Москвы. На вопрос корреспондента о реалиях работы участкового терапевта Павел посетовал на отсутствие социального пакета и доплат за сверхурочную занятость:
— Зарплаты хватает, хотя на квартиру не заработаешь. Переработки обычно никак не оформляются. Например, на прошлой неделе продлили время обслуживания на дому с 08:00 до 21:00 (было с 8:00 до 20:00) устным распоряжением и ознакомлением с приказом Департамента, адресованным главным врачам поликлиник. Соответственно, внутреннего приказа по больнице не было и никаких сверхурочных не будет.
Корреспондент: Так обстоит дело везде или только у вас?
—В стационаре в некоторых отделениях на 45 койках фактически находится по 90 больных. Штат отделения набран из расчета 45 коек, переработка никак не оформляется.
Корреспондент: А как вы относитесь к работе в частных, платных клиниках?
— Работаю и там и там. Каждый врач этот вопрос решает по-своему. Есть различия в частном секторе и государственной медицине. В госсекторе требуется только количество и соблюдение формальных приличий по качеству. Если не будет жалоб, то и претензий нет, даже если выписываются весьма сомнительные назначения. В стационаре с этим строже.
Корреспондент: А в платных клиниках на что делается упор?
—Там главная задача перед врачом — назначить как можно большее количество платных обследований и назначений, за которые идет доплата. И, как я сказал, в этой ситуации каждый врач решает, как поступить, самостоятельно.
Корреспондент: Но мы видим рост платного сектора. Чем это вызвано?
— Значительным ухудшением качества бесплатной помощи за последние несколько лет. Больше ничем.
Корреспондент: А перспективы роста врача в государственном секторе есть?
— Для такого роста необходимо быть полностью согласным с нынешней реформой здравоохранения в Москве. Из других качеств — умение исполнять спущенные сверху распоряжения, не считаясь с качеством, и не выпускать жалобы наверх.
Корреспондент: А если не согласны с этим, защита какая-то в профессии есть? Ну, там профсоюзы…
— Профсоюз, по крайней мере, у нас занимается только поздравлениями по разным случаям и организацией увеселительных поездок. Не помню ни одного случая, когда профсоюз вступился бы за права кого-то из врачей или за общие для всех права. Остальные организации или не имеют возможностей заниматься этим серьезно, либо откровенно политизированы.
Корреспондент: Как Вы оцениваете достаточность охвата медицинской помощью населения? С учетом проводимой оптимизации и сокращения больниц и мест в них.
— Оптимизация идет полным ходом. В нашем округе всю прошедшую зиму мест в стационарах не хватало. Вплоть до того, что приходилось больных класть на банкетки, каталки. И при этом одновременно спускались планы по увеличению количества пролеченных больных.
Корреспондент: А вот много говорят о бумажной волоките и большом объеме писанины при этом. Это так?
— Лично у меня — нет. Однако в стационаре вводятся новые документы, необходимые для оформления. Например, для переливания компонентов крови необходимо заполнить 5 документов. В поликлинике большая проблема с системой ЕМИАС. Заполнение документов в ней часто затруднено в связи с ее зависаниями и торможением.
Корреспондент: Вот идут споры о сокращении времени на прием больных. Реально сколько отводится времени по нормативам? Хватает ли этого времени?
— Нормативы конечно нужны, но он не адекватны реальности, если нужно добиться нормального обслуживания. Формальный норматив в стационаре 12 минут на больного. При выезде на дом — 15 минут. В реальности ситуации бывают разные. Где-то хватает и 5 минут. А порой и полчаса — мало. Например, большое количество времени занимает простая выписка онкологическим больным наркотических средств. А работает же жесткая система по записи. И если задержишься с приемом более чем на 20 минут, могут выкатить претензии.
Корреспондент: Но это объясняют привязкой заработной платы врача к количеству принятых пациентов. Так?
— Надо определиться с тем, какие цели преследует система медицинской помощи. Если цель — только количество принятых пациентов, то все верно. А если качество, то нужен почасовой норматив с усредненным временем на прием одного пациента.
Корреспондент: А лечить-то пациентов в таких условиях и при таких нормативах успеваете?
— Тут вопрос сложный, так как значительной части желающих лечь в стационар это и не требуется. Но сами больные и родственники не всегда адекватно воспринимают цели и возможности стационаров. «Лечь прокапаться» — это же не задача, которую решает стационар. Это же не санаторий.
С другой стороны, работа с хроническими больными, можно сказать, провалена. Это отдельный и большой разговор. Если коротко, можно констатировать, что часто выписываются больные, которым не дали всего, что можно было бы, даже с учетом сегодняшних возможностей. То есть их не долечивают. Это все из-за желания копировать западные стандарты. Но у нас не Запад и не их возможности амбулаторного лечения.
Корреспондент: А как обстоят дела с работой на дому? Вы же участковый терапевт.
— Мы очень перегружены. Советские нормативы количества обслуживаемых больных уже лет десять назад была превышены вдвое. И, по сути, участковая система стала формальностью. Я, как врач, по сути никакой ответственности за конкретного пациента не несу. Моя задача — соблюдать временные нормативы и выписывать пациенту льготные препараты. Притом с учетом их наличия в аптеках.
С лечением маломобильных больных картина вообще малопонятная и абсурдная. Участковые до них уже не доходят. Каждый раз приезжает новый врач. И у него на все про все те же 15 минут. Нет времени разбираться с конкретной ситуацией. А частые нарушения памяти у этой категории больных приводит к неадекватным и чреватым осложнениями решениям. Такое же формальное отношение к ним и в поликлинике, и в стационаре. Чтобы хоть как-то выправить ситуацию — решено создать специальную службу по обслуживания этой категории больных. Что это даст — пока не ясно. Одним словом, вся наша система здравоохранения — это сочетания стремления сделать «как на Западе» и попытка на всем сэкономить.
Корреспондент: А как с кадрами в медицине? Хватает ли врачей и каков уровень их подготовки?
—Проблема с кадрами есть и очень острая. Врачей и медперсонала не хватает. И при этом постоянно ухудшается средний уровень подготовки выпускников медицинских вузов. Доходит буквально до того, что молодой врач не может пересчитать дозировки из миллиграмм в граммы. В этом году значительная часть выпускников направляется сразу в поликлинику, где от них требуют только соответствие формальным параметрам. Раньше они попадали в интернатуру или ординатуру, и там их хоть чему-то учили и хоть как-то контролировали.
Надо сделать сертификационные экзамены реальным и серьезным препятствием попадания в профессию. И добиться, чтобы за ошибки сертифицированных врачей несли ответственность и те, кто им сертификат выдал.
Корреспондент: А как Вы оцениваете систему ОМС? Реформаторы считают, что в ее рамках все недостатки сами по себе решатся. Это возможно?
— Тут большой обман, на мой взгляд. Система ОМС по своей сути не является страховой, несмотря на свое название. Системе ОМС неважно качество лечения больного. Страховые выплаты по ОМС не покрывают расходов. Контроль «качества» проводится по документам, формален.
Корреспондент: Как Вы можете охарактеризовать ситуацию с профилактикой здоровья населения России?
— В целом — плохо! Диспансеризация на 90% фальсификация. Вакцинация в значительной мере — тоже. Все делается для галочки по разнарядке, буквально: привить от гриппа 200 человек к утру понедельника!
Кроме того, на профилактику у врача просто нет времени. Всего двадцать минут в день в перерыве между записями больных. А на больного — 12 минут. Когда заниматься профилактикой?
Корреспондент: Какая-то грустная картина получается. Все так плохо?
— В Москве ситуация лучше, чем в регионах. И зарплата выше и есть доступность для людей обследований, даже дорогостоящих. Но это только в Москве и крупных городах. Еще ситуация стала лучше с эпидемиями.
Корреспондент: Как Вы объясните наличие в обществе негативных стереотипов о работе врачей. Например, о продвижении через поликлиники и больницы интересов фармакологических компаний?
— Эта тема сложная. Касаясь большинства препаратов (практически все ходовые стоимостью до 1–2 тысяч рублей) фирмы врачам ничего не платят, так как невозможно организовать учет назначений препарата конкретным врачом. Тут обычно все делается через рекламу, которая внедряется в лекции «лидеров мнения», доклады на конференциях и т. д. Что там за это идет «лидерам мнений» — я не знаю, но уровень оплаты может быть и большим, особенно когда они рекламируют сомнительные препараты. Хотя откровенно ненаучные подходы редки. А врачам тут максимум что светит — это бесплатный ужин, ручки, блокноты и подобные мелочи.
А вот что касается дорогих препаратов и медицинской техники, где покупателем выступает уже медицинские организации, там уровень откатов может быть и высоким. Я знаю о случаях, где они составляли 30% от размеров закупки. Сегодня там всем управляет Департамент здравоохранения Москвы.
В целом фармакологические компании и страховые фонды оказывают отрицательное влияние на медицину. Им что важно? Только приватизация прибыли и социализация убытков. А до пациентов и их здоровья им дела нет.
Корреспондент: В таких условиях конфликты с пациентами часто бывают? Какие отношения между врачами и больными?
— Разные отношения. Во-первых, профессия врача сегодня престижна весьма частично. О недостатках с уровень подготовки и квалификацией я уже говорил. Кроме того, отдельными журналистами в СМИ всё это постоянно муссируется. Всё это сказывается на общении с пациентами и восприятии с их стороны нашей работы. К тому же наблюдается такая картина, что чем выше врач в иерархии, то тем больше пациенты ему мешают. И тем меньше об их интересах он думает.
Корреспондент: А вообще, что на Ваш взгляд, надо изменить в системе здравоохранения, чтобы ситуация изменилась?
— В зависимости от того, что хотим получить. Например, остро стоит проблема с разным уровнем обслуживания людей в разных регионах. Это — очень острая проблема. Как и разница в оплате труда врачей в регионах. У нас, например, большая часть медсестер из Твери, Дмитрова и других удаленных городов. У них там зарплата в разы меньше чем в Москве.
Корреспондент: А кроме неравенства возможностей врачей и пациентов, какие есть общие, глобальные проблемы в российской медицине?
— Отношение общества к системе здравоохранения и качество образования врачей, их профессиональный уровень. Всё это проистекает из несоответствия реформ системы здравоохранения пониманию врачей о том, какой она должна быть. И для разрешения этого противоречия ничего не делается.
На мой взгляд, надо полностью менять сегодняшнюю концепцию здравоохранения. Перестать считать ее услугой. Как и отбросить культивацию идей превращения российского общества в «квалифицированных потребителей». А тех, кто это всё поддерживает и внедряет, надо повергнуть гражданской казни.
Ну и подымать финансирование, особенно в регионах. Хотя простым вливанием денег ситуацию не исправить.
Напоминаем, после послания президента РФ Владимира Путина Федеральному собранию, в котором была поставлена задача улучшения системы здравоохранения и увеличения продолжительности жизни россиян, в общественном пространстве началась дискуссия о результатах проводимых в медицине реформ. В частности, с критическими замечаниями в адрес действующей в России системы обязательного медицинского страхования (ОМС) выступила председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко.
Приведенные московским терапевтом данные весьма удручающи. Это в Москве, где ситуация еще относительно сносная. Но и в столице мы видим большой список проблем, которые носят явно системный характер.
Кроме того, если учесть тот факт, что схожие оценки и комментарии относительно проводимой в стране уже много лет реформы системы здравоохранения широко распространены как в сообществе врачей, так и пациентов, то возникает вопрос — на что же направлены сами реформы?
Складывается парадоксальная ситуация, что реформирование производится не для участников процесса здравоохранения — врачей и пациентов, а в интересах каких-то третьих сил. Например, фармакологических и страховых компаний, а также менеджеров — управленцев в министерствах и департаментах. И тогда становится понятным настойчивая идея отнести здравоохранение к сфере услуг и вписать все это в рыночные отношения.
Правда, тогда становится непонятным, как при таком подходе профильные министерства и ведомства будут реализовывать поставленные президентом страны задачи и цели в области здравоохранения и медицины? И как это соотносится с общественным ожиданием в этих областях со стороны граждан России.
