Новая технология лечения рака может стать биологическим оружием
Предостерегающее заявление главы медицинского отдела компании Intel Джона Сотоса (John Sotos) по поводу всё более широкого применения технологий редактирования генома опубликовала 31 июля в разделе «Военные технологии» The Guardian.
По словам Джона Сотоса, те же самые технологии, с помощью которых ученые обещают победить рак и другие опасные болезни, могут быть с тем же успехом использованы и для разработки заболеваний, способных избирательно атаковать отдельных индивидуумов, определенные семьи или даже целые расы, внося изменения в их генетический код.
«Причина, по которой мы не много слышим о биологическом оружии, заключается в том, что его применение до сих пор сдерживается довольно серьезным ограничением, а именно — возможностью потенциальной отдачи», — сказал Сотос. Для любого атакующего трудно решиться на использование болезней в качестве оружия, потому что они могут распространиться и за пределы их первоначального места применения: уничтожая с их помощью соседнюю страну, вы рискуете уничтожить и свою собственную.
Однако, как утверждает Сотос, «запуск программы Джо Байдена по лечению рака будет оттачивать новые технологии для манипулирования ДНК, потому что рак — это болезнь ДНК». А это «тот же самый изысканный механизм „наведения на цель“, который позволит атаковать только раковые клетки, поможет преодолеть и опасность „обратной отдачи“ биологического оружия».
Другими словами, если вы можете обеспечить лечение, которое избирательно атакует только клетки несущие раковые метки, то вы сможете создать биооружие, которое будет избирательно атаковать только людей с определенным генетическим рисунком, зависящим от их происхождения, пола или принадлежности к определенной семье.
До конца разработанной технологии пока не существует, хотя ряд медицинских методов, таких как CRISPR — инструмент для редактирования генома, — демонстрирует потенциал такого биологического взлома. Однако Сотос утверждает, что усовершенствование данной биотехнологии неизбежно: «В подвалах больниц будут находиться тысячи людей, которые будут производить подобные генетические манипуляции».
Возможная террористическая атака с применением данного вида биологического оружия может и не иметь целью массовую гибель людей. «Есть кое-что похуже, чем смерть, — сказал Сотос, — И я называю это — ад».
Например, если какие-либо группы поставят целью грубо навязать миру свою повестку дня, буквально переписывая ДНК, чтобы сделать невозможной иной образ жизни? Предположим, что воинственные вегетарианцы вдруг захотят покончить с употреблением мяса: для этого найдется ген. Или представьте, что радикальным женоненавистникам вдруг захочется спрятать лица всех женщин за вуалями: в их распоряжении есть ген непереносимости солнечного света, а генетические характеристики пола хорошо известны.
Продолжая перечислять возможные опасности новых технологий, Сотос полагает, что атаки могут проводиться на индивидуальном уровне и быть нацелены, например, на общественных деятелей. Завладев информацией о генетическом коде близкого родственника, атаку можно направить и на всю семью полностью. И такие диверсии могут быть организованы очень тонко. Сотос приводит в качестве примера возможность использовать гены, трудно поддающейся лечению диареи, быстрой прибавки в весе, облысения и приобретение телом «сильного рыбного запаха».
Сценарий, описанный Сотосом, встретил критику со стороны некоторых ученых, обвинявших его в отвлечение от решения реальных сегодняшних проблем. «Создание подобных звуко-шумовых эффектов не помогает спасению жизней», — написал, например, в своем твиттере Д. Патил (D Patil), бывший главный научный сотрудник отдела политики США в области науки и техники. «Риск очень мал. Реальный риск, на котором мы должны сосредоточиться, — это неподдающийся лечению туберкулез и пандемии».
Многие известные ученые считают технологии редактирования генома реинкарнацией евгеники. Так, профессор медицины Колумбийского университета, обладатель Пулитцеровской премии, Сиддхартха Мукерджи (Siddhartha Mukherjee) автор книги «Ген: сокровенная история» (The Gene: An Intimate History) видит перекличку времен между запущенным нацистской партией в 1920-х — 40-х годах движением за расовую гигиену и современными попытками применить технологии редактирования генома.
Нацисты пытались идентифицировать любого, у кого есть подозрение на наследственную немощь: глухих, слепых или тех, у кого врожденные болезни различного рода. Была создана целая серия пропагандистских фильмов, в которых сделаны попытки доказать, насколько ужасна жизнь этих людей, чтобы оправдать их уничтожение. Сегодня мы начинаем всё шире использовать технологии, которые потенциально позволят нам изменить человеческий геном. Потенциальная выгода может заключаться в ликвидации заболеваний с сильными генетическими компонентами, таких как болезнь Хантингтона. Однако опасность заключается в том, что последствия применения таких технологий неизвестны. Внезапно одни человеческие гены окажутся предпочтительнее других. При этом существует риск принять ошибочное решение о том, какие варианты генов имеют и какие не имеют право на существование. В любом случае, когда люди принимают подобное решение, это, в конечном счете, евгеническое решение.
