Что в допинге тебе моем? Как искали допинг в России, а главное — зачем
В одном из фильмов «Рокки» главный герой, простой американский боксер из рабочих кварталов, выступает на ринге против советского офицера. Американец — буквально идет на смерть, желая отомстить за друга; он держится на силе воли и закаленном трудной жизнью американских «низов» теле. Русский — не человек, а машина, обколотая стероидами; он бьется за начальство и КГБ. В итоге, конечно, дружба и человечность (в лице американского Рокки) побеждают бесчеловечную советскую систему.
И вот ту же сцену пытаются разыграть в ХХI веке. Западные страны ловят за руку российских спортсменов и чиновников, открывают, что в применении допинга могут быть заинтересованы (внезапно!) все лица и структуры, связанные со спортом: и спортсмены, и тренера, и даже государство. На основе этих «откровений», сто́ящих сюжета «Рокки», Россию как целое отстраняют от мирового спорта. Ведь в России (смотри «Рокки») все делается ради системы и под присмотром системы. Другое дело — капиталистический Запад, где никаких систем нет, все люди свободны и заинтересованы в борьбе с допингом, кроме отдельных «злых» спортсменов!..
Но давайте сначала проясним момент технический, во всей этой истории оговоренный плохо: как устроена мировая антидопинговая система? Если предположить, что во всех странах мира есть личные и государственные интересы выиграть, коррупция, взятки и пр., то нужно сложить 2 и 2, чтобы понять: только жесточайшая мировая система контроля может заставить спортсменов, тренеров и спортивные структуры не принимать «вещества». Даже поверхностный обзор показывает, что такой системы не то что нет — ее состояние удивительно ничтожно.
Отметим, что допинг сам по себе обнаружить почти нереально. На него могут указать продукты распада (метаболиты), но и то не наверняка. Существует множество методов и средств скрыть следы приема «веществ». Поэтому основным полем борьбы являются антидопинговые нормы — свод правил, неуклонное выполнение которых более-менее исключает возможность принять допинг. Именно за их нарушение, как нечто более-менее подлежащее наблюдению, наказывают чаще всего.
На бумаге эти нормы выглядят весьма жесткими: так, международные спортивные федерации ведут списки спортсменов, к которым ВАДА (Всемирное антидопинговое агентство) приставляет допинг-офицера, имеющего право 1 час в любой день брать соответствующие пробы. Спортсмен обязан расписывать свое местопребывание на несколько месяцев вперед и заранее сообщать об изменениях. В дополнение к этому контроль ведут местные (национальные) антидопинговые агентства (вроде нашего «скандального» РУСАДА).
Однако не только у нас строгость законов компенсируется необязательностью их выполнения. Так, по отчетам ВАДА за олимпийский 2014 год (2014 Anti‐Doping Testing Figures), на более чем 200 стран приходится только 139 национальных антидопинговых агентств. Многие из них по ряду направлений спорта вообще не брали пробы (хотя данные виды спорта в стране есть, и спортсмены даже берут медали чемпионатов мира), некоторые — брали по 1-2-3 на направление. Кто-то берет пробы на соревнованиях, но не берет — в промежутках, и наоборот. Отметим, что в количественном плане Россия здесь — один из абсолютных лидеров.
Далее, списки спортсменов для допинг-офицеров составляются не просто так: в них входит только некоторая их часть, не обязательно самая выдающаяся. Обследовать всех и всегда спортивным организациям не хватит ни сил, ни денежных средств.
Не удивительно, что простым людям никто не рассказывает на пальцах, как устроена система в целом. По всей видимости, обойти ее — более чем реально. Но и в ее рамках есть, например, спортсмены, которым разрешено принимать допинг как лекарство. О соответствующих решениях ВАДА обычно широко не объявляет. Здесь можно вспомнить историю абсолютной рекордсменки лыжницы Марит Бьорген. После того, как ее показатели сильно упали в 2007–2009 годах, спортсменке разрешили принимать содержащие допинг препараты от астмы. И после этого, вот неожиданность, Марит достигает новых спортивных высот. Или вот, как оказывается, американский рекордсмен по числу золотых олимпийских наград пловец Майкл Фелпс — тоже астматик, и никак не может жить без употребления запрещенных препаратов прямо во время соревнований.
Наконец, список запрещенных веществ всегда остается неполным и регулярно пополняется. Формально все препараты, обладающие сходным с находящимися под запретом действием, автоматически запрещаются, как и находящиеся на стадии клинических испытаний или созданные эксклюзивно, под заказ. Однако в реальности, «заинтересовавшись» очередным веществом, ВАДА год осуществляет наблюдение за его применением, собирая (в том числе от национальных агентств) доводы за и против запрета. Итогом «мониторинга» становятся решения вроде запрета мельдония — препарата, распространенного на постсоветской территории, обладающего то ли исключительно лекарственным действием, то ли не действующего вообще. При этом аналог мельдония от американских производителей запрещенным не является.
Как мы видим, борьба с допингом — занятие хитрое, гибкое, оставляющее огромное поле для махинаций, подкупов, сговоров, — в общем, для продвижения личных и корпоративных интересов неспортивным путем. А когда речь идет о больших деньгах, власти и политических интересах — странно ожидать, что все возможности смухлевать не будут тотчас же использоваться. Это признает даже ВАДА, поскольку как бы считает всех спортсменов изначально виновными, пока не будет доказано обратное (хотя в этом больше фразы, чем реального дела — контроля на всех не хватит).
И вот весь гнев системы обрушивается на Россию. То, что нарушения были — это очевидно. Следственный комитет и Путин публично признали, например, что глава Московской антидопинговой лаборатории Григорий Родченков давал допинг спортсменам и тренерам, уничтожал пробы.
Но вместо того, чтобы наказать виновных, Запад разыгрывает знакомую по «Рокки» карту. В России — «тоталитарная система», заинтересованная в том, чтобы все принимали допинг. На Западе — «общечеловеки», свободные от государственного давления, стремящиеся к добру и справедливости. Их система (ВАДА) служит не интересам капиталистической системы, а напрямую духу гуманизма. Допинг им не нужен и противен.
Читайте также: Олимпиада-2018: граждане хотят войны, а спортсмены — капитуляции?
Однако в реальности всё оказалось немного не так. Капитализм, господствующий по всем миру, и в США, и в России, — сам является бесчеловечной системой, в которой стремящиеся к прибыли и власти «верхи» не задумываются о благе остального человечества, о дружбе, мире или справедливости. Странно полагать, что для одной сферы, спорта, крупный бизнес будет делать исключение.
При капитализме допинг и неспортивное поведение в одной сфере — то же, что спекуляции на бирже, откаты, коррупция, экономические сговоры, монополизация и т. п. в других. Крупный бизнес всегда будет искать возможности пойти «коротким», самым прибыльным путем. Борясь с явлениями вроде допинга, система пытается расправиться со своими же неизбежными и неискоренимыми следствиями.
«Это вроде как машина
Скорой помощи идет:
Сама режет, сама давит,
Сама помощь подает…»
Спортсмены и их тренеры гонятся за деньгами и личными достижениями. Если они покажут достаточный результат, то могут стать миллионерами, звездами шоу-бизнеса, купить ресторан и жениться на фотомодели. Стань они условными токарями, таких перспектив у них не было бы. Принятие допинга для спортсмена — малая цена за возможный успех. Дружба, справедливость и здоровье — ничтожно малые величины в этом уравнении.
Подобный расклад мы знаем в основном на уровне слухов: чьему-то знакомому тренер дает «витамины», в интернете опубликовали анонимное интервью «выброшенного» на улицу спортсмена, подорванного тренировками и допингом. За рубежом на эту тему снято какое-то количество фильмов: неудавшиеся «перекаченные» актеры рестлинга, бодибилдеры, бегуны и т. п.
Но именно Россию, как злого варвара, надо наказать. А несчастных спортсменов (особенно тех, кто стал информаторами) — пожалеть и спасти от надзора КГБ. Как в фильме, Политбюро должно стоя аплодировать Рокки, а советский боксер должен стать его другом. Вопросы же капитализма — заметут под ковер, потому что правящий класс Запада может себе это позволить.
