«Мохнатая гидра сталинизма»: раж солженицынства воскрешает «язык палачей»
Казалось бы, СССР разрушили, и тут-то в освобожденной от тоталитарных оков стране общество, наконец-то, вздохнет полной грудью. Будут спать спокойно собственники, твердо уверенные в незыблемости своих прав на нажитое непосильным трудом, рядовые граждане спокойно будут смотреть в светлое капиталистическое будущее, которое им гарантирует подлинно народный демократический строй. Ну, а как же! Ведь выбирают-то самых честных, самых правильных, тех, которые со столбовой дороги человечества уж точно не свернут и приведут нацию к подлинному расцвету человеческих прав и свобод.
Теперь, тридцать лет спустя, вся абсурдность подобных ожиданий очевидна, к тому же постфактум понятно и то, что те, кто СССР разрушал, и тогда в свои обещания не верили. Но если декларативно демократическое общество все-таки существует, то почему же так легко и непринужденно попираются его основные постулаты?
Как это, например, произошло в Твери, где жильцы дома № 32 по Смоленскому переулку в начале октября возмутились действиями некоего молодого художника Виктора Лебедева, который вздумал, подогнав соответствующую высотную технику, изобразить на стене жилого дома огромный портрет писателя Александра Солженицына. Да, признаться, и повод подвернулся, как нельзя кстати соответствующий творческому размаху художника Лебедева — 100-летие писателя, который в 1996 году посещал город. Стоило ли это того, чтобы изукрасить жилой дом? Вопрос дискуссионный — кому-то может нравиться. Но жильцы творческий замысел не оценили и ответили однозначно «нет», после чего вызвали полицию.
Увы, при всем когда-то нам обещанном главенстве закона над волюнтаризмом отдельных личностей, полиция оказалась бессильна. Настойчивые авторы рисунка возвращались к работе, несмотря на предупреждение одного из жильцов, юриста на пенсии, о безусловной незаконности их действий. Тут дело в том, что запечатлеть господина Солженицына пожелали безо всякого на то разрешения жильцов дома, в чьей коллективной собственности находится стена, на которой писался его портрет. Со слов представителей пресс-службы городской администрации, эскиз на общем собрании жителей дома согласован не был, не удосужились художник и инициатор акции — культурно-просветительский фонд «Ника» — согласовать проект и с департаментом архитектуры и строительства Твери. Такой был у них юбилейный раж и, надо полагать, уверенность, что им — можно всё.
Итак, поклонники, таким способом решившие отпраздновать 100-летие призывавшего «жить не по лжи» писателя, нарушили законодательство и, мягко говоря, вольно обошлись с мнением граждан. А если точнее, то прямо на него наплевали. И сошло бы это им с рук, если бы не активисты движения «Суть времени», которые начали протестовать против подобных действий вместе с жителями дома, возмущенными до глубины души правовым нигилизмом и откровенным пренебрежением их законными правами. Ну, не нравится им это граффити!
Жильцы собирали подписи соседей под коллективным заявлением о нарушении своих прав в прокуратуру, в полицию, в администрацию Московского района Твери и даже в управляющую компанию; под обращением против размещения портрета Солженицына на стене своего дома — к губернатору Тверской области Игорю Рудене. Разве что в Спортлото не успели написать! А работа продолжала идти под циничные заявления молодых людей из группы поддержки художника, предъявивших удостоверения членов МГЕР (Молодая гвардия «Единой России»), о том, что якобы всё это с одобрения жильцов дома и с соблюдением всех предусмотренных законом процедур. Это вызвало еще большее негодование у тверичан, видимо считавших, что коли уж пишут МГЕРовцы призыв «Жить не по лжи!», так начать им следует с себя.
Сам художник позднее заявил, что в организации работ ему содействовал член президиума регионального политсовета, руководитель фракции «Единая Россия» в Тверской городской думе, заместитель секретаря регионального отделения партии «Единая Россия» Илья Холодов. Если верить Лебедеву, то получается, что глава фракции партии власти в гордуме прямо согласовал беззаконие, не имея к этому ни малейших оснований либо прав — не его уровня это дело.
Хотя удивляться тут нужно скорее скромности, с которой партийный деятель из «Единой России» воспользовался своим положением. Ведь после высказываний его однопартийцев о «макарошках» или, что «государство молодежи ничего не должно», и уж тем более, после принятых антинародных законов о пенсионном возрасте, повышении НДС и многом прочем, нас ничем удивить невозможно.
Административного ресурса и полнейшего пренебрежения к писаным законам и правам своих сограждан господам почитателям Солженицына показалось мало: к делу подключили четвертую власть. Борзописцы разразились статьей «Сторонники ГУЛАГа, прикрывшись законом, добились, что граффити с Солженицыным на фасаде пятиэтажного здания может быть закрашено», опубликованной 12 ноября изданием «Комсомольская правда в Твери».
Журналисты Олег Зинченко и Юлия Руденко, отбросив всякую, даже мнимую объективность в освещении этого неоднозначного события, а мы бы сказали, и всяческий стыд (который в либеральных СМИ лукаво называется профессиональной этикой), выступили в худших традициях обличителей инакомыслия сталинских времен. Тех самых традиций партийной прессы, которые не только тридцать постсоветских лет критикуют все, кому не лень, но которые и в эпоху СССР считались проявлением предельного дурновкусия.
И тут в голову приходит простая мысль, что не получи в свое время хоть как-то по рукам от бюрократов (движимых совсем приземленными интересами) все эти самоназванные «демократы» и прочие представители прогрессивной общественности, пребывали бы мы — все те, кто не разделяет их «свободолюбивых», а на самом деле людоедских взглядов — за колючей проволокой. А почему нет? Ведь никакой демократии для всего народа и не предполагалось, а за призывами «жить не по лжи» всегда как-то маячила колючая проволока лагерей. Правда, «демократических». Но разве это что-то меняет?
Сложно придумать иную причину, почему авторы, метая громы и молнии в «антисолженицынцев», не нашли лучшего образчика, чем обличительная лексика, которая, казалось бы, должна быть ненавистна защитникам граффити с Солженицыным. «Мохнатая гидра сталинизма», которая выползла «из подворотни», и «смердящая тень колымских надзирателей», которая, в свою очередь, тоже «выползла», правда, «из небытия» — это самые яркие примеры из статьи, но она вся написана на подозрительно знакомом языке.
В ней досталось не только жителям дома. Персонально авторы упомянули и депутата тверского Законодательного собрания от КПРФ Андрея Истомина, для которого, как выразились журналисты, «возможно», «отсутствие ГУЛАГа — досадная потеря», и «вина» которого заключается в том, что он написал депутатский запрос в городскую администрацию о проверке соблюдения законности при создании граффити. «Возможно»… Вот такое «хайли лайкли» подарили нам страсти по граффити!
Страшным «сторонникам ГУЛАГа» и «мохнатой гидре сталинизма» журналисты противопоставляют светлый образ Александра Исаевича, который «даже в вынужденном изгнании думал о России, думал, как ее обустроить, как скинуть ярмо коммунистической отравы, вогнавшее жало в самое сердце страны». Этот пассаж воистину творчески развивает традиции Солженицына. Который, надо сказать, хоть и писал языком подчеркнуто-корявым, но вряд ли сумел бы создать образ ярма, вогнавшего жало.
Отвлечемся на секунду от «жал коммунизма» и иных стилистических особенностей данного текста и вспомним одно недавнее событие. 14 ноября стало известно, что в Сибирской генерирующей компании (СГК) сменилось руководство — должность генерального директора займет младший сын писателя — Степан Солженицын. Выпускник Массачусетского технологического института и Гарвардского университета, специализировался на регуляторных и природоохранных аспектах энергетики, с 2004 года работал старшим партнером в российском офисе международной консалтинговой компании «МакКинзи», где отвечал за направление электроэнергетики и теплоснабжения.
На новом посту, говорится в релизе компании, Степан Солженицын будет решать «задачи модернизации энергетических предприятий, развития инфраструктуры теплоснабжения, повышения экологической эффективности объектов». Вспомнилось это к тому, что думавший, как нам напомнили, «даже в изгнании» об «обустраивании» России Солженицын — преуспел. Реально преуспел: созданные на базе советского наследия компании, холдинги и корпорации при трепетном участии иностранных ТНК и под неслучайным руководством, действительно, «обустраивают» Россию. Как «обустраивают» ее и те, кто ввел изучение писателя Солженицына в школах, чему так радуются авторы пасквиля из КП.
Только явно не в интересах народа проводится такое всестороннее «обустройство», если граждан страны «победившей демократии» не спрашивают ни по какому вопросу — от повышения пенсионного возраста до портрета «обустроителя» Солженицына на их доме. Может, уже пора признать, что призыв «жить не по лжи» для части последователей писателя, как и некогда для самого Солженицына, является лишь фигурой речи? И за этой фигурой маячит истинное стремление защитников Солженицына — убрать с пути тех, кто не согласен с навязываемым России культом личности «вермонтского затворника» и вытекающими из этого последствиями?
А граждане России мало того, что не хотят иметь такой «морально-нравственный» ориентир как Солженицын, но и имеют на это полное право. За что слышат со страниц федеральной газеты: «ГУЛАГ!!!» и «мохнатая гидра сталинизма» (да почему же она мохнатая-то?). Даже отнюдь не левых взглядов люди такого языка не приемлют. Например, удивился публицист, политолог, член центрального совета РВИО Армен Гаспарян, как и комментаторы в его микроблоге в Twitter.
«Я совсем ничего не понимаю в этой жизни. „Комсомольская правда“ пишет о мохнатой гидре сталинизма? Вы либо трусы снимите, либо крестик наденьте», — справедливо предлагает пользователь @Yuri14658381.
Но дело даже не в «крестике и трусах», хотя понятно, к чему это сказано. Дело в вопиющем неравноправии тех, кто по-разному оценивает Солженицына. Одним можно делать что угодно, не считаясь с мнением людей, и прямо их оскорблять, а другим, получается, нельзя ничего? Что, опять приснопамятные «пчелы и мухи», «дельфины и анчоусы»?
