Линдеобманн. Любимый город может стать нацистским

22 апреля лидер весьма популярной в нашей стране группы Rammstein спел военную песню «Любимый город». Событие вызвало бурю эмоций у нашей интеллигенции. И либеральная, и патриотическая пресса немедленно разразилась словами восторга по этому поводу. Щенячья радость наших журналистов, блогеров и прочих медийных персон превзошла всяческие границы. Новость осветили государственные СМИ: «Российская газета», РИА Новости, ТАСС…

Ну как же, представитель просвещенной европейской страны спел нашу песню, да еще на русском языке! Значит, он нас признал и похвалил. Нас, немытых, отсталых и недемократичных.

Но белый господин не просто похвалил нас. Он сделал это накануне празднования Дня Победы и даже приехал на презентацию своего клипа в Россию. Что немедленно придало празднованию этого священного для нас дня весьма специфические черты.

Посудите сами: «Бессмертный полк», так полюбившийся нашему народу, запрещен. Во многих городах массовые мероприятия в честь Дня Победы также были отменены. А чтобы люди, не дай бог, не решили организоваться и сами почтить память советских воинов, в некоторых городах даже перекрыли доступ к мемориалам Великой Отечественной войны.

Представителей народа-победителя разогнали тихо сидеть по квартирам, запретили громко и коллективно выражать свою радость, зато из каждого утюга слышна песня, спетая представителем народа побежденного.

В эти же дни произошло еще одно знаковое событие. 29 апреля в российский прокат вышел фильм Тимура Бекмамбетова «Девятаев». Картина посвящена герою Великой Отечественной войны, Михаилу Петровичу Девятаеву, летчику-асу, попавшему в плен и организовавшему побег из концентрационного лагеря.

Песня «Любимый город», спетая лидером группы Rammstein, вошла в этот фильм. Собственно, клип на эту песню является некоей промо-акцией, прологом к фильму.

Но о нем мы расскажем позже, а пока вернемся к Линдеманну, ставшему вдруг чуть ли не главной медиафигурой в эти праздничные дни.

9 мая генеральный директор Эрмитажа Пиотровский, позволивший снять Линдеманну в стенах музея клип на песню «Любимый город», заявил, что съемки организованы как одно из событий года «Россия — Германия», и что «диалог культур может принимать самые парадоксальные формы, оставаясь при этом диалогом и мостом над разорванным миром».

А представителями какой культуры является группа Rammstein, и на какую тему мы будем вести диалог? Очевидно, что интересует представителя Rammstein тема борьбы нашего народа с нацизмом.

Но у самой группы весьма непростые отношения с нацизмом. На протяжении многих лет Rammstein регулярно обвиняют в симпатиях и даже пропаганде идеологии Третьего рейха.

Музыканты на эти обвинения реагируют весьма специфическим образом.

«Мы приехали с Востока и выросли социалистами. Раньше мы были либо панками, либо готами. Мы ненавидим нацистов!» — заявили они журналу Rolling Stone в апреле 2019 года.

Однако ненависть к нацизму у Rammstein странная. То клип c кадрами из фильмов пропагандистки идеологии Третьего рейха Ленни Рифеншталь сделают. То Тилль Линдеманн в клипе на песню Ich Will расхаживает, размахивая тростью с набалдашником в виде мертвой головы — эмблемы дивизии СС «Мертвая голова».

То выступят на сцене с красными нарукавными повязками, похожими на те, с которыми ходили нацисты. Отсылки к нацистской эстетике в творчестве группы появляются регулярно.

Знаки, слова и символы, демонстрируемые Rammstein, чаще всего не являются точной копией нацистских, но достаточно близки к оригиналу, чтобы тот, кто знаком с символикой, понял, что это за намек.

Но есть клип на песню Links 2 3 4, в котором ультраправая символика демонстрируется более откровенно.

Самое удивительное, что она была написана как ответ на очередные обвинения в приверженности нацизму. Линдеманн поет в песне:

Им угодно, чтобы сердце мое
билось справа,
Но я взгляд опускаю —
Оно бьется слева!

Это нам как бы намекают, что участники группы левые — так надо понимать?

Но у Rammstein странное представление о левой идее и социализме. Социалистическое общество в клипе воплощено в образе колонии муравьев, где все абсолютно одинаковы, живут в мрачном темном мире и ходят строем.

Это скорее похоже на злую карикатуру на социалистическое общество, а не на признание ему в любви от «социалиста» Линдеманна.

Кстати, о социалистической Германии, в которой вырос Линдеманн, он тоже отзывается весьма неоднозначно. Вот так он рассказывает про свою жизнь в Восточной Германии:

«Во-первых, это гнетущая атмосфера и невозможность выехать из страны, когда ты ощущаешь, что за тобой постоянно следят. Штази в ГДР была не хуже КГБ. Во-вторых, жесткая регламентированность жизни», ― говорит он в интервью, воспроизводя самые занафталиненные либеральные штампы. Правда, ему нравилось ощущение братства и взаимопомощи, но необходимость быть пионером сильно угнетала бедного Тилля.

Не менее «левое» отношение у Линдеманна к Ленину. «Молодое поколение ни хрена не знает, но именно он в ответе за всё, что происходит в мире сегодня», — сообщает он в другом своем интервью. А происходит в мире «страшное» и вообще он (мир) готовится к коллективному самоубийству. Может, оно и так, но…

Ленин, стало быть, в этом коллективном самоубийстве капиталистического мира виноват?

Так в каком месте товарищ Линдеманн левый? Объясните, пожалуйста! Ах, да, сердечная мышца у него слева расположена. Ну так она и у Гитлера там же находилась. И у нацистских подонков, сжигавших живьем в печах детей.

А больше никаких намеков на «левизну» в песне нет. Зато есть множество намеков на совсем другую идеологию. Так, например, в клипе демонстрируются сразу три чуть отредактированных дорогих всякому представителю ультраправых символа. Над толпой скандирующих и танцующих муравьев висит большой экран, с которого транслируются образы. Разнообразные.

Один из них — перекрещенные молотки — фигурирует в эмблеме американской белой расистской группировки Hammerskins (также известна как Hammerskin Nation), борцов за чистоту представителей арийской расы, которыми они считают викингов и нацистов.

Следующий элемент — Зубчатое колесо — это символ Немецкого трудового фронта (на немецком — Deutsche Arbeitsfront, DAF). Это организация труда в рамках нацистской партии. У DAF в центр зубчатого колеса вписана свастика. В клипе этот слишком уж явный элемент изъят.

Эти символы появляются и практически мгновенно исчезают. Причем они перемежаются демонстрациями изображений логотипа самой группы и видео с поющим Линдеманном. Так что нельзя сказать, что речь идет о какой-то чужой и вражеской для муравьев и Rammstein идеологии.

И если по поводу описанного выше зубчатого колеса читатель вправе сомневаться (хотя нам и непонятно, почему этот символ появляется не в одном клипе Rammstein, откуда к нему такая привязанность), то следующий знак показан более откровенно.

Речь идет о кресте, вписанном в круг. Это так называемый солнечный или кельтский крест. В середине двадцатого века его выбрали себе эмблемой откровенно фашистские европейские движения. Сейчас он используется неонацистами, скинхедами и прочими ультраправыми по всему миру.

Кстати, давно уже пора возразить на любимый аргумент любителей нацистской эстетики, что, дескать, кельтский крест, как и свастика, — это «древний солярный символ».

Господа эстеты, после того как эти знаки стали символами человеконенавистнической идеологии, после того как именем этой идеологии были убиты, замучены, сожжены живьем десятки миллионов людей — взрослых, детей, стариков, — эти знаки наполнились совсем другим смысловым содержанием. Они оказались присвоены.

И это хорошо понимают неонацисты, которыми знак кельтского креста и транслируется. Концентрация символики, отсылающей к нацистской идеологии, в клипе про «левизну» Rammstein явно превышает среднестатистический для этой мирной компании музыкантов набор.

Но если участники группы все время утверждают, что никакого отношения к нацизму не имеют, если они так хотят откреститься от постоянных обвинений в этом, то почему же они с тем же постоянством прибегают именно к нацистской эстетике?

Поразительны аргументы тех, кто уверен сам и уверяет других в том, что Rammstein не нацистская группа. А почему вы так уверены, спрашивают их? Так они же сами так сказали, отвечают поклонники группы на полном серьезе. Но это не ново:

«Ложь надо повторять бесконечно часто, и ей в конце концов поверят», — писал Гитлер в «Майн кампф»*.

В пропагандистских кампаниях Третьего рейха особенная ставка делалась на иррациональное восприятие информации. Людям сообщались некие нехитрые идеи, которые надо принимать на веру, — при этом подчеркивалось, что сомневаться, объяснять, доказывать и аргументировать их не надо.

Вот и участники группы Rammstein на голубом глазу постоянно повторяют нехитрую истину, что они никакие не нацисты и всем только мерещится. А вот ультраправые по всему миру давно признали в Rammstein своих, они ходят на концерты, зигуют и кричат «Хайль». На официальные клипы Rammstein они снимают свои. И уж в этих-то клипах условные фашистские символы уже превращаются в безусловные.

Но, может, Rammstein просто обвешались нацистскими знаками, как аборигены стеклянными бусами, а на самом деле никакого человеконенавистнического смысла в эту атрибутику не вкладывают?

Может, они при этом поют про доброту, милосердие и любовь к людям?

Берем песню Линдеманна Praise Abort («Хвала аборту»). Он поет:

У меня шестеро детей, и мне это не
нравится.
Они слишком много едят и обращаются со мной, как с дерьмом.
Я люблю тр***ться, но не по-французски.
Ведь жизнь гораздо лучше без детей.
Я ненавижу свою жизнь и ненавижу тебя…
Хвала аборту! Хвала аборту!

В клипе, снятом на эту песню, отец и мать представлены в виде отвратительных полулюдей-полусвиней. А дети так и вовсе показаны поросятами.

Эмоциональный посыл клипа не оставляет места для сомнений: семья, дети — это нечто отвратительное, что надо уничтожить как можно быстрее. Песня «Хвала аборту» написана в рамках сольного проекта Линдеманна. Но люди в картине мира Rammstein вообще существа мерзкие и ничтожные.

А еще в ней безумные люди-звери, поедающие других людей. Песня Mein Teil («Часть меня») посвящена реальной истории Армина Майвеса, который в 2001 году убил и съел другого человека по его согласию. На концерте эту песню Линдеманн поет в окровавленном поварском костюме, весь сам перемазанный кровью. Он ее исполняет со страстью и восхищением.

Каннибализм, зоофилия, садомазохизм, гомосексуализм, жестокость — любимые темы Rammstein. И возражения восхваляющих Rammstein наших и западных журналистов о том, что ребята-де то ли иронизируют, то ли шутят, не выдерживает никакой критики. Уродство, злоба, психопатия «музыкантами» явно смакуется, выпячивается. Слова песен с восторгом подхватывают зрители.

Попытка представить всё творчество группы как одну большую провокацию или протест тоже выглядит неубедительно. Когда человека, даже маленького ребенка, показывают мерзким отвратительным животным, то это протест против чего? Это провокация на что? Впрочем, господин Линдеманн нам подсказал ответ — на геноцид, на уничтожение себе подобных.

Не зря же террористы, захватившие школу в Беслане, всё время слушали Rammstein, чтобы держать нужный градус ненависти, позволивший убить сотни детей.

Подростки, устроившие массовое убийство в школе «Колумбайн», были поклонниками Rammstein. Тилль Линдеманн поспешил заявить, что творчество группы не имеет никакого отношения к тому, что произошло в Беслане. Деятели масскульта очень любят снимать с себя ответственность за то, что делают!

Мы, дескать, просто развлекаемся, песенки поем. Мы вообще ни при чем. Это лукавые слова. Они прекрасно знают, какую картину мира они рисуют подросткам. И навязанное подросткам мировоззрение не может не влиять на их жизнь.

И напрасно музыканты группы Rammstein строят из себя приверженцев левых взглядов. Коммунизм построен на гуманизме, на любви к людям, на желании развивать человека, делать его лучше.

«Рамштайн» показывает детей грязными свиньями и восхваляет аборты. А русские революционеры-народники бросали университеты и шли учить грамоте и лечить детей из бедных крестьянских семей. Можно спеть про людей так, что это побудит твоих фанатов пойти помогать ближним и менять мир к лучшему. Вот это называется быть левым.

Но Rammstein транслирует культ смерти, ненависть к жизни и человеку. А эти идеи уже пропагандировались на родине господина Линдеманна… в 30-е годы XX века.

Теперь, когда мы чуть присмотрелись к бэкграунду Rammstein, нам могло бы показаться нелогичным желание представителей группы рекламировать фильм «Девятаев». Но последние наши фильмы о Великой Отечественной войне, если у кого и могут вызвать одобрение, так это у фашистов.

И этот не подвел.

Фильм якобы посвящен подвигу Героя Советского Союза, летчика Михаила Девятаева, совершившего побег из немецкого концлагеря на угнанном им бомбардировщике. Девятаев не просто совершил побег. Ему удалось выкрасть стратегически важные сведения о засекреченном на острове Узедом центре, в котором создавалось и испытывалось немецкое ракетное оружие.

В документах содержались точные координаты стартовых установок «Фау-2», расположенных вдоль берега моря. Эта информация помогла организовать успешную воздушную атаку и уничтожить полигон Узедом.

Фильм мог бы рассказать потрясающе красивую историю, показать образ настоящего героя. Ведь не каждый узник концлагеря решался на побег. Чтобы на такое пойти, надо обладать определенными человеческими качествами. Нужно быть волевым, сильным и бескомпромиссным человеком. Нужно быть человеком, не желающим мириться с обстоятельствами.

Михаил Девятаев готовил побег долго и упорно. В своем последнем интервью он рассказал, что руководил операцией, предъявляя своей команде очень жесткие требования. «Если ты не сделаешь то, что я тебе говорю, я тебя прирежу и улечу», — говорил он своему соратнику.

Однако история подвига реального, настоящего летчика-аса Михаила Девятаева стала только рамкой, побочным сюжетом фильма.

А в его центре оказалась странная дружба киношного Девятаева с предателем и нацистом Николаем Лариным. Сразу оговоримся, что история эта выдуманная. Да и не могло ее быть в реальности. Дальше мы увидим, почему.

Попав в плен, киношный Михаил Девятаев встречает своего бывшего сослуживца Колю и обнаруживает, что тот перешел на сторону немцев и занимается вербовкой пленных советских летчиков в ряды нацистов. После того как Коля предлагает и Девятаеву предать Родину и служить нацистам, тот вежливо отказывается и… крепко обнимает друга.

Далее друг Коля рассказывает другу Мише (считать этого персонажа летчиком Девятаевым — значит оскорбить его память, поэтому мы будем называть его просто Мишей), почему он решил служить нацистам. Оказывается, причина предательства заключается в том, что его Родина не любит. Военнопленных в СССР, дескать, считают предателями и относятся плохо, да и папа его не любит и предательства не простит. Ведь «когда любят просто так, тогда прощают», говорит Коля.

И нацистам Коля служит верой и правдой. Ловит попытавшегося убежать из плена друга Мишу, на его глазах расстреливает других пленных советских солдат, а его самого отправляет в лагерь смертников. Но ненастоящего Девятаева это не смущает. Он продолжает считать Колю другом и в момент побега предлагает ему присоединиться к его команде.

Кстати, нацист и предатель Коля тоже летает на немецком самолете и душевно поет песню про любимый город. Примерно так же, как Тилль Линдеманн.

Мише удается организовать побег, и он вместе с товарищами улетает на немецком самолете с острова. А Коля за ним гонится и пытается убить всех его друзей. Но Миша все равно зовет его другом и просит вернуться домой. Коля со слезами продолжает попытки уничтожить друга и потому Миша вынужден подбить самолет Коли. Тоже со слезами. Но перед этим обещает никому не говорить о предательстве друга.

Перед смертью Коля, рыдая, говорит Мише «прости». Мы, правда, не поняли, за что. Наверное, за то, что у Коли так и не получилось уничтожить Мишу, несмотря на многочисленные попытки.

Рыдающий герой Миша возвращается в СССР. К нему Родина тоже неприветлива. 12 лет его возили на допросы и не верили, что летчик-истребитель смог угнать мало того, что немецкий самолет, но еще и совершенно иной по конструкции — бомбардировщик.

В конце концов ему поверили и даже сделали Героем Советского Союза. «Я не понимаю, почему мне вдруг поверили. Может, потому, что сменилось руководство. А может, потому, что я не предал друга. Ошибки надо прощать. А подвиги — помнить», — говорит Миша. Насчет «непредательства друга-предателя», в устах советского летчика — это, как сейчас выражается молодежь, «зачотно». Даже сверх меры.

Так что фильм — это вовсе не история покаяния, как кому-то могло бы показаться. Это оправдание предательства. «Справедливость и честь — вещи разные. По справедливости его друг, наверное, прав», — подытоживает Бекмамбетов. А потому правильно сделал, что предал, — так, видимо, считает режиссер.

Отчего же тогда Девятаев так рвался из плена, спрашивается?

В лице Коли Бекмамбетов предлагает понять и простить всех нацистов. «Мы не можем зла на них держать. Это, по-моему, важно», — говорит режиссер.

И для этой своей идеи примирения он использовал имя легендарного летчика, непримиримого борца с нацизмом Михаила Девятаева. Бекмамбетов вместе с Линдеманном изрядно поглумились над памятью героя.

В дни празднования Победы они испачкали образ страны-победителя. А далее Тилль Линдеманн снова на бис слащаво споет нам русскую военную песню и поедет в турне, и будет на своих концертах пестовать зигующих подростков.

А не пора ли нам менять репертуар, отодвинуть в сторону песню про любимый город и вспомнить песню советских партизан, давно уже ответивших на все попытки глумиться и склонить к примирению со злом?

Проносится песня над краем, что выжжен,
Летит по напоенным кровью лугам.
Великой надеждой для тех, кто обижен
И черною гибелью лютым врагам!

Зовет она тайно, звенит она глухо,
А если прорвется — то бьет напролом!
Пчелою свинцовой впивается муха
И красным вздымается ввысь петухом!

Бей врага где попало!
Бей врага чем попало!
Много их пало, а все-таки мало!
Мало их пало! Надо еще!

* — Книга находится в списке экстремистской литературы.