Расцвет и упадок турецкой «мягкой силы» в Средней Азии
Культурная экспансия Турции в среднеазиатских республиках началась сразу после распада СССР. Уже в начале 1992 года на XII Всемирном экономическом форуме в Давосе премьер-министр Турции Сулейман Демирель во время встречи с лидерами тюркоязычных государств СНГ заявил о возникновении великого тюркского мира от Адриатики до Китайской стены. США тогда поддерживали инициативу Анкары, не в последнюю очередь для того, чтобы затормозить рост влияния Ирана и Китая в постсоветском пространстве, в том числе в Средней Азии.
В число главных инструментов турецкого влияния в регионе входят структуры движения «Хизмет» (тур. «Служение» — прим. ИА Красная Весна), подконтрольные знаменитому мусульманскому проповеднику Фетхуллаху Гюлену, которому в то время покровительствовал премьер-министр Демирель. Согласно идеологии этого движения, ради торжества ислама в мире необходимо вырастить поколения благочестивых и высокообразованных мусульман.
Для координации сотрудничества структур «Хизмет» с правительствами среднеазиатских республик в том же 1992 году при МИД Турции было создано Агентство тюркского сотрудничества и развития (TIKA).
Правительство Демиреля стремилось активно использовать финансовые и интеллектуальные ресурсы сторонников Гюлена, а сам религиозный лидер не скрывал, что его «школы являются миссионерскими, как другие миссионерские школы европейцев и американцев, их цель — выполнять миссионерскую деятельность, и подготовить подходящие условия для создания турецкого лобби, и обучать госслужащих».
Уже к концу 1990-х годов в бывших советских республиках Средней Азии коммерческими структурами и фондами, находящимися под контролем движения «Хизмет», были открыты более сотни школ и лицеев, а также несколько высших учебных заведений.
Стоит отметить, что уровень преподавания в этих учебных заведениях был значительно выше среднего, что делало их привлекательными для детей местной власти и бизнеса. Качественное обучение английскому и турецкому языкам позволяло выпускникам этих образовательных организаций продолжить свое обучение в турецких или иных западных вузах.
Экс-сотрудник турецкой разведки (MIT) Осман Нури Гюндеш вспоминал, что «в открываемых школах, в особенности в тюркских республиках, община Гюлена содержала американских агентов ЦРУ с дипломатическими паспортами в качестве преподавателей английского языка». Это откровение турецкого спецслужбиста указывает на большие возможности ЦРУ по вербовке агентов влияния в среде перспективных учеников среднеазиатских школ движения «Хизмет».
В этой связи становится понятным, почему после очередного кемалистского военного переворота в Турции в 1997 году знаменитый проповедник смог бежать в США, где получил покровительство со стороны американских спецслужб и поселился в Пенсильвании.
Именно в конце 90-х, в период нахождения у власти в Турции политических противников Гюлена, по его разведывательно-образовательной сети в среднеазиатском регионе был нанесен один из самых чувствительных ударов. В 1999 году правительство Турции предоставило убежище узбекскому оппозиционеру Мухаммаду Салиху, которого официальный Ташкент обвинил в попытке госпереворота, организации покушения на узбекского президента и подготовке терактов. Это привело к резкому охлаждению межгосударственных отношений и закрытию 65 турецко-узбекских учебных заведений, а также высылке турецкого атташе по культуре.
Ситуация изменилась после прихода к власти в 2002 году Партии справедливости и развития (ПСР), которую возглавлял сторонник «политического ислама» Реджеп Тайип Эрдоган. Турецкие СМИ писали, что успех партии Эрдогана обеспечил политический союз с сетевой структурой Гюлена, которая предоставила свой кадровый потенциал для формирования новых структур власти, очищенных от сторонников светского пути развития Турции в лице последователей Кемаля Ататюрка.
Под покровительством Эрдогана организация «Хизмет» продолжила наращивать свое присутствие в среднеазиатском регионе, распространяя его не только на постсоветские республики, но и на Афганистан с Пакистаном. Это взаимовыгодное сотрудничество двух антикемалистских субъектов турецкой политики привело к серьезному ослаблению позиций военных и гражданских сторонников кемализма. Апогеем стал разгром в 2007 году тайной ультранационалистической организации «Эргенекон», в которую входили отставные высокопоставленные представители турецкой армии. Прокуратура при поддержке юристов Гюлена обвинила их в подготовке военного переворота против Эрдогана и ПСР.
И когда кемалисты уже перестали представлять для сторонников исламского пути развития Турции серьезную угрозу, в отношениях победителей возникли противоречия.
Первые серьезные проблемы в отношениях Эрдогана с Гюленом наметились во время инцидента в мае 2010 года с «Флотилией свободы». Тогда правительство Турции позволило ряду правозащитных организаций организовать доставку гуманитарной помощи в Сектор Газа без согласования с правительством Израиля. Арабский телеканал Al Jazeera тогда сообщил, что в результате столкновения с израильскими пограничниками погибли десять человек.
Этот конфликт серьезно и надолго осложнил дипломатические отношения между Израилем и Турцией. Находящийся в США Гюлен публично осудил действия турецкой стороны. В ответ его раскритиковали националистические турецкие СМИ, подконтрольные ПСР, указав на связи проповедника с сионистами и на его проамериканскую риторику.
Углубление обозначившегося раскола произошло после парламентских выборов 2012 года, когда наметился очевидный отказ ПСР во главе с Эрдоганом от декларируемого ранее намерения войти в Евросоюз и открытый переход ее лидеров на неоосманистские и пантюркистские позиции. Стоит оговорить, что гюленисты считают возможным проведение модернизации в Турции с опорой на умеренную версию ислама с последующей интеграцией в структуры Евросоюза.
Новая антикемалистская политика турецких властей спровоцировала волнения на стамбульской площади Таксим в начале лета 2013 года. За этим последовал крупный коррупционный скандал под названием «Большая взятка», инициированный сторонниками Гюлена против соратников Эрдогана. Ответный удар ПСР привел к началу ликвидации «сердца» «Хизмет» — его учебных заведений в Турции. Против сторонников Гюлена начались гонения, многие из них были либо арестованы, либо уволены из органов государственной власти и силовых структур.
В августе 2014 года под давлением турецкого правительства руководство Туркменистана закрыло туркмено-турецкие школы, подконтрольные «Хизмет» и преобразовало туркмено-турецкий университет в национальный с пересмотром всех обучающих программ. После этого «Независимая газета» сообщила, что Ашхабад и Анкара подписали новое соглашение о сотрудничестве в области образования, запретив любое частное вмешательство в эту сферу.
Окончательный разгром движения «Хизмет» в Турции произошел после неудавшейся попытки военного переворота в июле 2016 года. По информации агентства Reuters, Эрдоган обвинил в организации мятежа сторонников Гюлена и заявил, что исполнители переворота получали приказы из Пенсильвании. В ходе массовых чисток и арестов сотни тысяч последователей богослова были подвергнуты политическим преследованиям. Газеты, телевизионные каналы и информационные агентства, подконтрольные Гюлену, были закрыты, преследованию также подверглись бизнесмены, которые финансировали проекты гюленистов. Власти объявили организацию Гюлена террористической и закрепили это определение непосредственно в ее названии — FETO, что означает «Террористическая организация фетхуллахистов».
После провала попытки переворота министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу 24 июля 2016 года потребовал от властей Киргизии закрыть образовательные учреждения фонда «Хизмет». «Если вы не измените отношение против них, тогда мы изменим отношение против вас. Мы ждем поддержки от наших братьев, от брата не отвернешься. В эти трудные дни вы должны доказать свое братство», — заявил киргизам Чавушоглу. Однако МИД Киргизии ответил, что в Бишкеке сами решат, что делать, без указок из-за рубежа.
Попытки аналогичного давления были предприняты турецким правительством и в отношении других среднеазиатских республик, в которых сохранялись образовательные структуры Гюлена, но это оказалось малоэффективным.
Таким образом, выстраивавшаяся Гюленом на протяжении двадцати лет система турецкого гуманитарного влияния в среднеазиатском регионе к 2016 году практически полностью вышла из-под контроля TIKA и других официальных структур турецкого правительства Эрдогана.
Очевидным образом Анкара не смирилась с таким положением вещей и создала правительственный фонд «Маариф», который попытался взять под свой контроль все образовательные организации, созданные «Хизмет». Но это оказалось проще декларировать, чем осуществить, так как школы принадлежали частным коммерческим структурам, а не правительству Турции, что не позволило передать их в руки «Маарифа» даже при согласии местных властей. При этом гюленисты не сидели сложа руки, а активно переименовывали и перерегистрировали свои образовательные сети таким образом, чтобы полностью отмежеваться от действующего правительства Турции.
И даже там, где захват гюленовских школ удался, фонд «Маариф», который не обладал необходимым кадровым и финансовым потенциалом, оказался неспособен полноценно заменить педагогический состав, состоящий из сторонников Гюлена, что привело к падению уровня образования в этих школах и оттоку обучающихся.
В 2018 году председатель правления фонда «Маариф» Бирол Акгюн в интервью изданию Daily Sabah заявил, что в «незападных» странах удалось освободить от сторонников Гюлена «60% из 450 школ путем установления контроля, национализации со стороны государств, в которых они располагаются, или передачи контроля третьим сторонам».
Можно констатировать, что за прошедшее с распада СССР тридцатилетие в среднеазиатских республиках действительно было взращено значительное число протурецки настроенных молодых людей, которые уже заняли или вот-вот займут видное положение в органах власти и силовых структурах этих стран. Но в силу описанных выше обстоятельств было бы ошибкой воспринимать их ориентацию на Турцию как лояльность к действующему в данный момент режиму президента Эрдогана. И поэтому хоть они и не могут в текущей ситуации рассматриваться как полноценный инструмент «мягкой силы» Анкары в среднеазиатском регионе, но сохраняют свой потенциал для возможной активизации в будущем. Например, их навыки и скоординированность могут пригодиться стоящим за Турцией стратегам, когда силу уже не надо будет камуфлировать под «мягкую» и можно будет переходить к следующим этапам внешней экспансии.
