Нужен «момент истины», вспышка, озарение. Отзыв о философском романе

Автор знаменитого романа Владимир Осипович Богомолов (1926–2004 гг.) был загадочным человеком. При рождении он получил имя Владимир Иосифович Войтинский, а Богомоловым стал лишь в 1953 г. Откуда взялась фамилия Богомолов — неизвестно. В июле 1941 г., прибавив себе два года, Владимир ушел добровольцем на войну. До сентября 1944 г. Богомолов воевал в Красной Армии, а потом служил в органах госбезопасности (до ноября 1949 года).

Действие романа Владимира Богомолова «Момент истины» («В августе сорок четвертого…») происходит на недавно освобожденной советскими войсками территории Белоруссии.

В прифронтовой полосе двух советских фронтов — 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского — советской контрразведкой перехватывается радиограмма вражеского передатчика с позывными КАО, из которой очевидно, что квалифицированная немецкая резидентура ведет наблюдение за линиями железных дорог в Западной Белоруссии и Литве. Именно здесь тайно готовится советским командованием крупное наступление. Ставка планирует проведение в данном районе Мемельской операции, в результате которой должна быть окружена 700-тысячная группировка противника.

И вражеская разведгруппа наверняка раскрыла бы сосредоточение танков и войск в прифронтовой полосе, несмотря на меры дезинформации, предпринимаемые советским командованием, после чего преимущество внезапности было бы утрачено.

Группа «смершевцев» под командованием капитана Алехина перебрасывается в Шиловичский лесной массив, где был зафиксирован последний выход в эфир немцев. Почти две недели розыска ничего не дают. Найденные следы уводят в тупик. Контрразведчики настаивают, что войсковая операция по прочесыванию леса, скорее всего, приведет к гибели агентов, обрыве их связи с местной агентурой и невозможности вести последующую радиоигру.

Тем не менее, вокруг огромного Шиловичского леса замыкается кольцо окружения. Вот-вот начнется широкомасштабное прочесывание местности. Внутри этого кольца в засадах располагаются девять групп контрразведчиков, которые, в случае возможного появления разыскиваемых, под видом рутинной проверки документов должны спровоцировать их нападение, после чего взять их живыми и допросить, получив «момент истины».

«Момент истины» — философский роман, хотя вроде бы ни автор, ни его герои в тексте не философствуют. Талантливое произведение хорошо тем, что оно проявляет суть вещей и процессов, которая всегда шире конкретных описанных ситуаций.

У лично храброго капитана Аникушина субъективные представления преобладают, в отличие, скажем от тонкого аналитика подполковника Полякова. Аникушин говорит Алехину, который из-за охоты на шпионов уже месяц ни поесть, ни поспать нормально не может: «Я в армии четвертый год и вашей „спецификой“, поучениями о бдительности не то, что сыт — перекормлен! Однако ни одного шпиона даже во сне не видел!..» Для Аникушина имеет значение только личная доблесть, а все «изыски» смершевцев излишни и избыточны.

Между тем смершевцы — профессионалы высочайшего класса. Они должны не только прекрасно владеть оружием и приемами рукопашного боя, но и держать в голове огромную картотеку, характеристики диверсантов, замечать тысячи, казалось бы, не нужных и ничего не значащих мелочей.

Например, группа Алехина передвигается по лесу и командир, помимо прочего отмечает, что в разных районах массива почва имеет отличия. Спустя некоторое время смершевцы находят лопатку, принадлежавшую шоферу Гусеву, тяжелораненому вражескими разведчиками. И Алехин понимает, что земля, оставшаяся на лопатке, встречается только в одном районе Шиловичского леса.

Служба армейских контрразведчиков чрезвычайно сложна, это постоянное напряжение. Если одним предложением, то это постоянная мобилизация: «Где-то бродит враг…». Враг может замаскироваться под кого угодно, например, под сошедшую с ума женщину, потерявшую сына на фронте. Разоблачить такую не под силу порой и опытному психиатру.

Алехин, изображая недалекого службиста проводит допрос. Он требует от «офицеров» показать ему вещмешки, после чего агенты нападают на контрразведчиков. Группе Алехина удается задержать вражеских агентов. Перепуганный радист группы выдает радиопозывные группы и местную агентуру.

Хотелось бы особо отметить, что пока идут розыскные мероприятия по делу о передатчике с позывными КАО, Сталин отдает распоряжение задержать литерные эшелоны с танками, перебрасываемые к фронту. «Конечный пункт назначения этих эшелонов не положено знать даже военным комендантам и начальникам передвижения войск на дорогах, не говоря уже о сопровождающих…».

В романе Богомолова Сталин не является великим полководцем-практиком уровня Жукова или Рокоссовского, но он безусловный авторитет по части общего планирования наступательных операций, формирования, вооружения и скрытого сосредоточения свежих армейских резервов при одновременной глобальной дезинформации противника. А именно эти факторы, как писал Г. К. Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях», предопределили наше стратегическое преимущество перед немцами в период Сталинградской битвы и после, а вовсе не готовность «завалить трупами» противника!

Ни одна крупная операция в Великой Отечественной войне не готовилась с таким расчетом: мы должны победить, потеряв вдвое больше солдат, чем противник, — все равно, мол, у нас солдат больше! И ни в одной битве после тяжелых поражений 1941–1942 гг. мы не теряли солдат больше, чем немцы. Все эти наши воинские потери в десятки миллионов человек вымышлены историками-фальсификаторами.

Если обратиться к статистике (книга «Гриф „Секретно“ снят»: М., Воениздат, 1995), то «Красная Армия потеряла немногим больше немцев — 8 668 400 человек (в том числе 1 783 300 не вернувшихся из плена), а немцы вместе с сателлитами (на Восточном фронте) — 8 643 700 человек (без пленных). Из них немецких солдат было убито 6 923 700 человек, а наших (без пленных) — 6 885 100 человек».

То есть непосредственно в бою мы понесли меньшие потери убитыми, чем немцы! И достигнуто это было в немалой степени благодаря стратегическому и тактическому превосходству нашего Генштаба перед немецким в 1943–1945 гг., вовремя подготовленным, вооруженным, скрыто подтянутым и развернутым резервам. Но мы были куда милосерднее к гражданскому населению Германии, чем немцы и их союзники — к нашему…

И еще… Если бы Сталина не волновали потери Красной Армии, он бы не останавливал литерные эшелоны с танками, не занимался бы маскировкой наступательной операции. Психологический портрет Сталина как Верховного главнокомандующего придал роману «Момент истины» характер глубокого исторического повествования.

В заключение хотелось бы отметить, что объективной картиной мира в романе владеет только Сталин. Но лишь одна глобальность его взгляда не способна обеспечить успешное проведение операции «Неман», в ходе которой были обезврежены вражеские диверсанты.

Между объективным и субъективным в мире должна быть некая гегелевская гармония, Абсолют призван воплощаться как в большом, так и в малом. Такова, по учению философов-идеалистов, картина устройства Богом мира. Земная иерархия власти есть всего лишь грубое отражение иерархии небесной. В сфере духовных представлений мы можем узнать о мире ровно столько, насколько близко сможем подойти к Божьей правде, а в реальном мире правда, очевидно, там, где удается преодолеть противоречие между субъективным и объективным. Но как это сделать?

Об этом, по сути, весь роман Богомолова. Нужен «момент истины», вспышка, озарение, когда, как с вершины горы, вдруг видишь все — и свою «ближнюю» правду, и всеобщую «дальнюю».