Зачем России глобальный гиперзвуковой транспорт?

7 октября 2020 года средства массовой информации сообщили, что Транспортное командование США заключило с фирмами SpaceX и Exploration Architecture Corporation (XArc) контракт на исследование возможности доставки в любую точку поверхности Земли груза, эквивалентного доставляемому самолетом C-17 (до 80 т), при помощи ракетно-космической техники. Официальные комментарии фирм-разработчиков пока отсутствуют, но высказано обоснованное предположение, что SpaceX может создать такую транспортную систему на основе сверхтяжелого космического носителя BFR (Big Falcon Rocket).

До сих пор все полагали (а SpaceX не отрицала), что BFR строится прежде всего для полетов к Луне и Марсу. Однако следует напомнить, что на Международном конгрессе астронавтики в сентябре 2017 года Илон Маск представил версию «Большого Фалкона» для глобальных (на 20 и более тыс. км) сверхбыстрых (менее часа) пассажирских перевозок. И именно такое применение этой — во многом странной — ракеты гораздо более реально, чем ее межпланетные перспективы.

Читайте также: США в шаге от технологии доставки человека в любую точку планеты за час

Сама по себе идея глобального ракетного транспорта отнюдь не нова. Об этом мечтали еще пионеры космонавтики. Кто-то мимоходом, а кто-то прямо ставил задачу создания «ракетной почты». В 1960-х американская фирма «Макдоннел Дуглас» предложила семейство проектов ракетных кораблей, способных перевозить на межконтинентальные расстояния до 1200 человек. Потом о ракетном транспорте как-то замолчали, но вот отработка необходимых технологий, например, вертикальных ракетных взлета и посадки в США продолжалась.

В начале 1990-х та же «Макдоннел Дуглас» подняла в воздух Delta Clipper. В середине первого десятилетия XXI века эстафету подхватил Джефф Безос со своим «Шепардом». Только потом к теме вертикальной посадки подключился Маск. В результате, хотя тот же Безос пока сажать пассажиров на ракетной тяге не рискует, задел для этого уже есть…

В отличие от нас.

Сразу после того, как сообщение о контракте на исследование ракетного транспорта распространилось, в интернете прозвучал и вопрос: «Как на это ответит Рогозин?»

Рогозин-то как-нибудь, может, и ответит, но гораздо интереснее: как ответит наша ракетно-космическая промышленность? Рогозин (как, впрочем, и абсолютно любой министр) может что-то поддержать. А есть что поддерживать?

Как-то в стороне от внимания прессы и лиц, считающих себя экспертами в области космонавтики, прошла любопытнейшая история.

В ноябре 2016 года президент РФ Владимир Путин встречался с рабочими завода «Автодизель» в Ярославле и сказал буквально следующее: «Ведь из России, скажем, до Вашингтона можно долететь за 20 минут. Но а как же? Вот космический корабль вышел в космос. Сколько он выходит? Четыре-пять минут, не помню. А потом в космосе до Вашингтона, до Нью-Йорка, условно, всего 15−16 минут, и посадка. Но для этого нужна соответствующая техника».

1-го сентября 2017 года Путин вел из того же Ярославля всероссийский открытый урок и продолжил тему уже на отечественном материале: «Смотрите, если использовать пассажирское (я очень осторожно скажу, тем не менее это реалия, это можно сделать уже сегодня, вопрос только в экономике этих проектов) движение в самолето-космической технике, то из Калининграда, где вы находитесь (рядом с Калининградом), до Владивостока нужно будет лететь не 9–12 часов, а минут 20. Всё — вышли в космос, пролетели и сели. Полчаса, представляете? Что такое для страны с такой территорией, как Российская Федерация?»

Через четыре недели с презентацией глобального ракетного транспорта выступил Маск.

За 9 месяцев, разделявших два выступления Путина, прошло несколько крупных мероприятий: Академические («Королёвские»), Гагаринские и Циолковские чтения по космонавтике, очередной Международный авиакосмический салон в Жуковском, очередная выставка «Армия-2017». На этих мероприятиях было представлено изрядное количество различных аэрокосмических и космических проектов, но с максимальным пристрастием среди них удалось найти, может, пару таких, которые можно было бы расценить как некие размышления над словами президента. Размышления, не более.

Но зато после выступления Маска на его инициативу «всей мощью» обрушился российский государственный канал «Россия-24», немедленно выпустив наукообразный сюжет, высмеивающий инициативу SpaceX. Сюжет, правда, был крайне безграмотным. И уж конечно, никто на «России-24» не связал (не посмел — или не понял?) презентацию Маска и слова Путина месяц назад.

С тех пор прошло три года. Что делает SpaceX — у всех на слуху. У нас — тишина. Впрочем, не совсем.

Как раз в 2017 году появилась информация о том, что более четверти века систему, которая может использоваться и как глобальная транспортная, по собственной инициативе и собственными силами разрабатывает ГРЦ им. В. П. Макеева в Миассе.

Но собственных сил в ГРЦ не так и много. Миассцы вполне загружены основными темами ГРЦ: «Синева», «Лайнер», «Сармат». Может быть, когда «Сармат» пойдет в серию, предприятие получит необходимую поддержку?

На рубеже 1920-х — 1930-х годов в нашей стране произошла весьма поучительная история. Руководитель Всесоюзного арктического института, известный полярный исследователь Рудольф Лазаревич Самойлович в ответ на запрос советского правительства подготовил программу работ института на ближайшие годы. Это была сбалансированная и продуманная научная программа, рассчитанная на расширение фронта полярных исследований, но учитывающая экономическую ситуацию и реальные (как полагал Самойлович) возможности страны. Надо сказать, что Рудольф Лазаревич имел опыт организации полярных исследований как в Российской империи, так и в Советском Союзе времен НЭПа, и был приучен обходиться малым.

Однако Самойлович не учел радикально изменившейся ситуации. В разгар первой пятилетки у страны действительно не было лишних ресурсов. Но Арктика интересовала советское руководство не сама по себе, а как стратегический Северный морской путь, как уникальные полезные ископаемые, которых во всей огромной стране больше нигде нет, и как будущий театр военных действий, куда уже лезли и немцы, и норвежцы, и британцы, и американцы. В обеспечение таких исследований и изысканий страна была готова выделить очень значительные средства и силы: людей, эскадрильи самолетов, суда специальной постройки. Но и направления исследований определялись не научными интересами отдельных, пусть выдающихся, ученых, а перечисленными потребностями страны!

И поэтому в дальнейшем Рудольф Лазаревич занимался чистой наукой, а руководить изучением и освоением полярных регионов назначили Отто Юльевича Шмидта.

Поучительность истории в том, что отраслевые специалисты должны запрашивать максимум и биться за него. Но и отдавать они, естественно, должны максимум. А у нас зачастую получается — «вы нас не трогаете, мы вам не мешаем». Самойлович просто не понял, что условия изменились. И если российская ракетно-космическая отрасль — именно отрасль, а не отдельно взятый руководитель! — не прислушается хотя бы к выступлениям президента страны, его инициативы будет реализовывать кто-то другой.