Сталинград и мы

В контексте прошедшего 80-летия победы под Сталинградом имеет смысл оторваться от хронологии и поговорить о сражении в целом, на системном уровне.

2 февраля этого года президент России Владимир Путин посетил Сталинград (так в военные праздники вполне официально можно именовать Волгоград — на то имеется особый закон), возложил цветы у Вечного огня на Мамаевом кургане и далее перед началом торжественного концерта произнес речь, немало обсуждавшуюся в СМИ. В ней президент напрямую увязал события 80-летней давности и сегодняшние, сказав о том, что мы ведем войну с тем же по сути врагом, что и тогда:

«Сейчас, к сожалению, мы видим, что идеология нацизма — уже в своем современном обличии, современном проявлении — вновь создает прямые угрозы безопасности нашей страны, мы вновь и вновь вынуждены давать отпор агрессии коллективного Запада.

Невероятно, но факт: нам снова угрожают немецкими танками Leopard, на борту которых — кресты, и вновь собираются воевать с Россией на земле Украины руками последышей Гитлера, руками бандеровцев».

Далее президент подчеркнул, что пример Сталинграда — это не просто наша великая история — это то, на что нужно равняться сегодня, прямо сейчас, когда наша страна вновь оказалась на поле боя:

«Стойкость защитников Сталинграда для российского воинства, для всех нас — важнейший морально-нравственный ориентир, и наши солдаты и офицеры верны ему».

Со всем этим можно только согласиться. Однако есть и что добавить. Сталинград в речи Путина прозвучал традиционно — как символ стойкости и мужества, некий их идеальный экстракт, эталон. Это логично, таким он закрепился в массовом сознании. Но реальный Сталинград — сложнее, чем этот символ. И нам в текущей войне нужен не только мобилизующий великий образ неприступного города, но и практический опыт сталинградской реальности. Ее уроки.

В чем они? Из многогранного опыта битвы на Волге можно вывести три главных фактора, приведших Красную Армию к победе в этом многотрудном сражении.

1. Упомянутая президентом стойкость. Она действительно была феноменальной. В первые месяцы битвы советские войска, оборонявшие город, сильно уступали 6-й армии Паулюса в мощи артиллерийского огня. Немецкая авиация также доминировала над полем боя. Дивизиям Красной Армии приходилось действовать в невероятно тяжелых условиях. На Мамаевом кургане высечены слова Василия Гроссмана «Железный ветер бил им в лицо, а они всё шли вперед…» В каком-то смысле это не метафора, «железный ветер», состоявший из града снарядов и авиабомб, действительно был. И — жизнь не фантастика — он сеял тысячи смертей и увечий в рядах сталинградских дивизий.

Помимо простого нахождения на позициях в подобных условиях, что само по себе сложно, нужно было противостоять штурмовым действиям немецкой армии. Именно в эти моменты советские воины проявляли те самые уже ставшие мифом качества «за пределами человеческих возможностей». Зададимся вопросом — откуда взялась такая неимоверная стойкость? И так ли просто достичь ее в нашей армии сегодня?

Ответ состоит из двух частей. С одной стороны, конечно, воевавшим в Сталинграде войскам не нужно было особенно объяснять, что стоит на кону. Находившаяся за их спинами русская река Волга — мать всех наших рек — призывала на бой не хуже любого комиссара. Но, с другой стороны, железный факт, что Красная Армия была просто пронизана насквозь советской идеологией. Что в ней циркулировали ее токи, словно кровь по жилам. И речь не про «измы», ими как раз, как пишут фронтовики в воспоминаниях, не особенно занимались. Но в каждой дивизии были свои боевые листки. В армиях выходили газеты, которые зачитывали до дыр (и лишь затем пускали на самокрутки). Комиссары находились в сражающихся порядках рядом с бойцами, переносили с ними все тяготы войны и выполняли свою главную функцию — насыщали происходящее смыслом. В дивизиях действовали партийные и комсомольские ячейки, проходили собрания. Повторюсь: содержанием их была не оторванная от жизни теория, а происходящее непосредственно здесь и сейчас. Печатались и активно обсуждались подвиги бойцов, удачные приемы городского боя. В главной армейской газете — «Красной звезде» — Сталинград постоянно был одной из главных тем, и статьи о нем писали лучшие в стране литераторы, призванные на военную службу военными корреспондентами.

Грубо говоря, сталинградские войска не просто воевали, но и жили активной интеллектуальной жизнью. Чего, кстати, вовсе не было у противника. Советские воины очень четко понимали, почему они здесь, что и как должны делать. Это было не просто органичное восстание духа, которое придет к каждому русскому мужику, окажись он на берегу Волги против прущего на восток иноземного зверя. Это было качественно обработанное и усиленное восстание духа. И именно оно придало сталинградским войскам ту небывалую стойкость, что поразила весь мир.

2. Ресурсы. При всем мужестве и мастерстве войск, никакое выстаивание и тем более контрнаступление не были бы возможны без ресурсов огромных масштабов. Да, снабжение находившихся в Сталинграде войск неизбежно шло через «бутылочное горлышко» волжских переправ, и потому они почти всё время находились на голодном пайке. Но дальнобойная артиллерия, сыгравшая очень большую роль в отражении немецких штурмов, особенно когда они подошли близко к Волге, — находилась на восточном берегу, и снабжение ее шло по железной дороге. Это был мощнейший конвейер. Кроме того, судьба города решалась не только в боях на его улицах, но и на фронте чуть севернее, где крупная группировка советских войск не оставляла попыток деблокировать город. Эти попытки не достигли цели, но оттянули на себя большие немецкие силы, чем те, что штурмовали Сталинград. В этом смысле они оказались спасительны. И были возможны только благодаря тому, что советский ВПК мог быстро, в течение буквально считанных недель обеспечить ресурсами полноценное наступление.

Тем более вопрос ресурсов касается операции «Уран» по окружению вражеской группировки. Для подготовки и проведения операции, удержания достигнутого результата понадобилось очень много свежих дивизий, танковых корпусов, артиллерийских стволов, снарядов и всего прочего, что требует война.

3. Военное творчество. Этот аспект часто оказывается в тени героизма советских воинов в самом городе — и это плохо, потому что он заслуживает не меньшего внимания. Дело в том, что разрабатывая и воплощая в жизнь дерзкую операцию «Уран», советская военная машина проявила очень мощное творческое начало. Красная Армия смогла очень грамотно применить оружие, которым до сих пор орудовал лишь противник — провести крупную молниеносную (за три-четыре дня) наступательную операцию на окружение. Причем провести уже практически зимой (в конце ноября), тогда как немцы традиционно начинали свои наступления летом.

Да, советская военная наука знала, что такое «теория глубокой операции». Но на практике, в ходе войны, она их еще никогда не реализовывала. Имевшие место попытки (например, под Харьковом весной 1942 года) — неизменно проваливались. Сталинград стал первым полноценным успехом. Причем нельзя сказать, что это результат лишь грамотного планирования. Советская историография прятала это немного в тени, но сейчас мы знаем, что многое тогда пошло не по плану. Авиация не смогла летать в день наступления. Группировка врага оказалась более чем в три раза (!) крупней, чем доносила разведка, стремительно наступающие по степи танковые корпуса встретили на своем пути немало сюрпризов, и от их командиров требовались экстренные эффективные решения.

Советские воины всё это преодолели, и результат был вырван у косной реальности. Люди дерзнули, прошли по грани, победили и тем изменили историю — города на Волге, страны, и всего человечества.

Итак. Стойкость, проявленная оборонявшими Сталинград войсками. Ресурсы, которыми обладала страна и армия. Военное творчество, проявленное в наступательной фазе сражения. Вот три составляющих сталинградской победы.

Этот опыт остро нам нужен сегодня. Просто как воздух.