«Желтые жилеты» во Франции. Сетевая революция или спонтанный протест?
С 17 ноября Францию сотрясают протестные акции, вызванные повышением налогов и связанным с ним ростом цен на топливо. В течение недели лозунги манифестантов трансформировались до требования отставки президента и правительства.
Решение о повышении карбонового налога принято в рамках проекта «устойчивого развития», концепция которого отражена в книге «Пределы роста», заказанной Римским клубом в далеком 1972 г. и принявшей реальные очертания в документах Парижского договора 2015 г.
Налог на выбросы углекислого газа, с помощью которого предполагалось стимулировать уменьшение загрязнения окружающей среды и перенаправить средства на «развитие», был введен в 2014 году по ставке 7 евро за тонну СО2. В 2017-м он поднялся до 30,5, а с января 2019 года — уже до 44,6 евро. Таким образом, запланированное повышение цен на дизельное топливо достигнет 6,2%, а на бензин — 2,8%. При этом за текущий год бензин уже стал дороже на 7-15%, а дизтопливо на 15-25%.
По словам аналитиков, основной удар экологического налога придется на регионы с энергоемкой промышленностью, а также на средний класс населения, которому в последнее время всё труднее сводить концы с концами.
Однако рост цен на топливо — не единственная причина возмущения, а последняя капля, переполнившая чашу терпения. Французские граждане со страхом и тревогой наблюдают за действиями режима Макрона, уничтожающего социальные завоевания и распродающего национальные активы. На глазах разрушается принцип солидарного страхования, право на всеобщее образование, национальная наука, промышленность и культура. Большое недовольство населения вызывает проблема мигрантов.
И если изменения в социальной сфере заметны не сразу, то удар по кошельку каждый человек ощутит после первого посещения автозаправки. Социальной базой протеста во Франции стали не 15% самой бедной прослойки населения, а «работающая Франция»: рабочие, госслужащие, мелкие предприниматели, фермеры, глубинка.
Выступая 23 ноября на RT, бывший кандидат в президенты и лидер партии «Солидарность и прогресс» Жак Шеминад сказал: «Когда у народа отбирают 4 миллиарда под соусом финансирования экологии, и одновременно дарят 5 миллиардов (наиболее богатым — прим. ред.) в виде отмены налога на роскошь (ISF) и введения единого налога на финансовые прибыли… Это несправедливо, это такой Робин Гуд наоборот».
Выступивший 18 ноября на страницах Le Figaro социолог Кристоф Гилли заявил, что размах движения знаменует собой катастрофически расширяющуюся пропасть между жителями метрополий и «периферийной» Францией, между элитами и народом. Он также фиксирует очередной этап уничтожения среднего класса и предрекает продолжение процесса обеднения и расслоения общества.
Организация и масштаб движения
Участники движения подчеркивают его спонтанный, стихийный характер и «деполитизированность».
Во Франции существует глубокая традиция самоорганизации в виде партий, профсоюзов, политических объединений и ассоциаций. Однако на этот раз профсоюзы не только не участвовали в организации протеста, но подчеркнуто отстранились от него. По версии интернет-издания Mediapart, это произошло якобы из-за неких «расистских» высказываний участников. Утверждение более чем странное, если принять во внимание, что одним из официальных представителей движения является чернокожая женщина.
Движение «желтых жилетов» зародилось на страницах Facebook в середине октября. Тогда в ряде регионов появились публикации по поводу роста цен на топливо под тегами «Довольно», «Франция возмущена». И практически через пару дней обозначилась дата первого выступления — 17 ноября, символ протеста — желтый самоотражающий жилет, имеющийся в наличии у каждого водителя, а также определена тактика — блокирование автодорог, подъездов к заправкам и нефтеперерабатывающим заводам.
Наиболее активные участники из разных регионов страны позднее стали неформальными представителями «желтых жилетов». Одна из них, частный предприниматель Присцилла Людоски, уже была известна тем, что распространила петицию к правительству на Change.org, которая набрала 850 000 электронных подписей. Остальные имена активистов на Facebook мало о чём говорят.
16 ноября на странице RTL в интернете прошло сообщение о документе, который журналистам удалось получить в службе внутренней разведки. Были выявлены инициаторы общенациональной акции, «ранее в связях с группами риска не замеченные», — пятеро молодых людей и три женщины в возрасте 27–35 лет. Часть организаторов призвала пользователей перейти в Telegram и WhatsApp, чтобы выйти из-под наблюдения. За время подготовки активисты в разных департаментах встречались более 100 раз лично по месту жительства, что и объясняет децентрализованный, региональный характер выступлений.
В ходе подготовительных встреч активисты на местах наладили контакт с ассоциациями и профессиональными сообществами (коммунальщиками, транспортниками, фермерами, байкерами, локальными профсоюзными организациями, которые, в отличие от центрального руководства, примкнули к выступлениям), определили цели воздействия и с помощью сайта leetchi.соm начали локальный сбор средств. Facebook был завален демотиваторами, селфи в желтых жилетах и короткими роликами. Видео с призывом к протесту достигло 15 млн просмотров.
Полиции было известно о 1500 готовящихся акциях, только 100 из которых были официально разрешены, однако в реальных масштабах движения силы правопорядка уверены не были.
Когда 17 ноября на улицы вышли 287 710 человек (по данным МВД), а организаторы заявили, что это число могло достигать миллиона, некоторые иностранные политики заговорили о «бархатной революции». Акция затронула 90 департаментов и 579 коммун. Было заблокировано 2043 объекта, в числе которых автотрассы, мосты, подъезды к автозаправкам и нефтеперерабатывающим заводам.
Похожесть на твиттерную (фейсбучную) революцию определил метод интернет-мобилизации и двойная игра сил правопорядка. Накануне акции министр внутренних дел Кристоф Кастанер заявил: «Мы не потерпим ни одного блокирования», тем не менее в субботу, 17 ноября, «желтые жилеты» заблокировали тысячи объектов.
Однако еще больше фактов говорят против этой версии. Кристоф Кастанер, несмотря на видимую податливость, твердо контролирует ситуацию. Его действия, по оценке французских СМИ, «возможно, и лишенные элегантности, эффективны».
Либеральные СМИ довольно сдержанно освещают события и пытаются приписать координацию протеста правым. Не слышно осуждения «зверячего побиття» из-за рубежа. Знаковая фигура из лагеря глобалистов, «философ» Бернар Анри Леви, 17 ноября отметился фразой о том, что движение желтых жилетов «провалилось». А в случае их победы обещал покинуть Францию.
Журналист Liberation Жан Катремер в Твиттере заявил, что всё это организовано правыми. Кастанер же обвинил правых экстремистов и Марин Ле Пен в беспорядках на Елисейских полях.
Была выполнена провокация, с помощью которой движению попытались приписать гомофобию. 17 ноября муниципальный советник коммуны Бург-эн-Брес (департамент Эн на востоке Франции), не скрывающий нарушения сексуальной ориентации, вместе со своим «компаньоном» наехал на толпу протестующих, которые «агрессивно» его обозвали. Видео было распространено сетями ЛГБТ и раздуто до статьи в Le Figaro. Однако эта тема «не взлетела» из-за очевидной постановочности.
Вообще за субботу 17 ноября было около 5 таких наездов, в результате одного из которых погибла женщина 63 лет. В ходе дневных акций ранения получили 409 человек, из них 28 полицейских.
Столкновения с силами правопорядка во время социальных протестов происходят во Франции регулярно. Специально натренированные молодчики в масках, вооруженные ломиками для выковыривания брусчатки, коктейлями Молотова и прочими инструментами для уличной герильи, являются триггером бунта. Они создают картинку для СМИ, подставляя непричастных манифестантов под удар полиции, чем, кстати, дают законный повод к разгону манифестации. Активисты считают, что провокаторы — переодетые полицейские, а из полиции периодически просачивается информация, что группы «разрушителей» находятся под протекцией высокопоставленных политиков. Таким образом, как ультраправые, так и ультралевые боевики являются инструментом воздействия, одна из целей которого — ликвидация протеста.
МВД в лице министра заявило, что молодчики — члены ультраправых группировок, однако доказательств этому не предоставило. Допустим, лозунг «Долой Макрона!» подхватят и левые, и правые, но слышащийся при нападении на полицию клич «ACAB» («все полицейские — скоты» — перевод. ред.) свойственен всё же левакам.
В вышеупомянутом аналитическом документе разведки говорится также о том, что движение желтых жилетов «дезорганизовано» и «не может рассчитывать на поддержку какой-либо структуры». В ходе подготовки были выявлены конфликты между организаторами.
Судя по экипировке «желтых жилетов», у них действительно нет централизованного источника финансирования и ресурсов для продолжения протеста. Так, на клич продлить протест на ночь, для чего нужно было принести с собой спальники, палатки и электродвигатели для обогрева, откликнулось небольшое число людей (3 500).
Прошедшие 24 ноября беспорядки, впечатляющие размахом разрушений в Париже, тем не менее собрали вдвое меньшее число участников, чем неделю назад. По данным МВД, по всей Франции протестовали 106 000 человек. И это несмотря на то, что, по результатам опроса, проведенного Lе Figaro, движение поддерживают около 75% населения. Но и это немало. Для сравнения, проходящий в тот же день марш феминисток собрал около 12 000 человек.
Реакция политиков
Движение «желтых жилетов» было сразу заявлено как отказывающееся от политических требований, хотя в процессе выступлений в различных местах стали появляться призывы к отставке Макрона.
По мнению Жака Шеминада, акция «желтых жилетов» — это «движение отчаяния». В стране растет число самоубийств среди фермеров, функционеров и даже служащих полиции. На протяжении нескольких мандатов идет процесс отказа государства от социальной ответственности. Как сказал один из выступающих в Сен-Назере: «Мы хотим «братства, … чтобы правительство нас услышало». Но правительство не считает население достойным диалога.
В первые часы после начала протеста правительство просто молчало, за исключением Кастанера на брифингах МВД. Вечером 17 ноября высказался Франсуа де Рюжи, недавно назначенный министром «экологического перехода» и непосредственно отвечающий за повышение налогов на топливо. Он выразил в «твиттере» соболезнования семье погибшей и заявил в интервью изданию Le Parisien, что «продолжит запланированную траекторию повышения экологических налогов». Он также заметил, что «улица не может диктовать условия правительству» (запомните это все, кто хочет помайданить в России — прим. Ред.)
Министр средств массовой информации Жеральд Дарманен на Radio J заявил, что «правительство услышало возмущение манифестантов повышением налогов», но продолжит «трансформацию экономики».
Вечером 18 ноября все ждали выступления премьер-министра Франции Эдуара Филиппа. Как и вышеупомянутые функционеры, он дежурно повторил, что «понимает манифестантов», но продолжит намеченный курс. «Если поднимается свежий ветер, это не значит, что нужно менять курс» — заявил он. Несмотря на романтическую метафору, премьер-министр проявил вполне приземленное отношение к демократии и гласу народа. Милостиво пообещав «получше объяснить правительственные меры», он еще раз подтвердил, что «лучше ввести налог на углекислый газ (для граждан — прим. ред.), чем сохранить налог на трудоустройство (для капитала — прим. ред.)». Интересно, он сам понял, что сказал?
И, наконец, президент Республики Эммануэль Макрон, так плотно погрузившийся во внешнюю политику, что ему было недосуг поговорить с народом, отвлекся от более важных дел и произнес из Брюсселя, что «во вторник даст ясный ответ рабочему и среднему классу», а также о том, что нужно сравнить условия налогообложения в разных странах Европы.
Оценив масштаб протеста, оппозиционные лидеры сочли за благо поддержать его хотя бы на словах. Лидер партии «Непокоренная Франция» Жан-Люк Меланшон активно поприветствовал протестующих в «твиттере». 17 ноября он присоединился к манифестации на площади Согласия в Париже. Протест поддержали некоторые члены «Национального собрания» и лидер партии «Республиканцы» Лоран Вокье.
Президент «Национального собрания» Марин Ле Пен 18 ноября в телепередаче «Большое жюри» (RTL) поздравила участников акции с «большим успехом» и призвала продолжить акцию с расчетом на длительную борьбу. Когда МВД запретил манифестантам 24 ноября выйти на Елисейские поля, она написала в «твиттере»: «Почему „желтым жилетам“ запрещают выходить на Елисейские поля?», а потом обвинила правительство в том, что с самого начала акции оно работает на создание «напряженности».
И, наконец, бывшая партнерша Франсуа Олланда Сеголен Руаяль, на которую возлагаются большие надежды по возрождению Социалистической партии, заявила 25 ноября в передаче «Воскресная политика», что эту реформу нужно «безусловно отменить» и что в стране «не будет порядка без справедливости».
СUI PRODEST?
Парадоксальность ситуации заключается в том, что волнения во Франции выгодны всем.
Правительство таким образом спускает пар недовольства. Возможно, оно даже отложит реформу, ничего не меняя по существу. Политики зарабатывают рейтинги. Народ учится самоорганизации. МВД контролирует ситуацию. Кастанер демонстрирует твердость характера. Либералы показывают, что во Франции есть демократия и они непричастны к твиттерным революциям, народ всё делает сам. Глобалисты пугают население ультраправыми выступлениями и заодно намекают Макрону, что «так проходит земная слава», и стоит ли задумываться о столь долгих делах, как создание европейской армии, когда от елисейских приемов до криков «долой» — не больше недели. И, конечно, в такой ситуации не мог промолчать Дональд Трамп. Америке волнения во Франции — тоже выгодны, ей не нужна конкурентоспособная Европа. Критиковавший Макрона и за создание своей армии, и за слабую популярность среди французских избирателей, 25 ноября Дональд Трамп пишет в «твиттере»: «Мощные и жестокие французские протесты не учитывают, насколько плохо Европейский союз относился к США в сфере торговли, и справедливых и разумных платежей за нашу БОЛЬШУЮ военную защиту. Обе эти темы должны быть исправлены в ближайшее время».
Как говорилось в сатирическом романе «Золотой теленок»: «Всё было ясно. Дом был обречен. Он не мог не сгореть. И, действительно, в двенадцать часов ночи он запылал, подожженный сразу с шести концов».
Но глядя на отличную организованность и способность к сплочению французских граждан, почему-то хочется верить, что их гнев не уйдет в песок, а жажда справедливости поможет отстоять свое государство. И кажется, что даже незадачливому Эммануэлю Макрону история дает подсказку — опираясь на поддержку масс, изменить губительный для Республики курс. Пусть благие пожелания звучат слишком оптимистично, ясно одно: Франция — на перепутье и приближается к той черте, когда элиты не смогут править по-старому. А это — исторический шанс.
