Является ли воинственный панъевропеизм габсбургским реваншизмом?
Габсбурги в моде. Последние статьи, написанные активистами-европеистами, такими, например, как Каролин де Грюйтер (Caroline de Gruyter), даже претендуют на то, чтобы смоделировать развитие ЕС по образцу развития империи Габсбургов. Блестящая идея. Но результат, как и вся интеллектуальная продукция европеистов, получается непоследовательным, а основные выводы — ошибочными. Габсбурги, как и ЕС, у них получаются поборниками мира и любви, всё время старающимися уберечь народы от бед и войн и с этой целью неустанно преобразующими межгосударственные структуры и союзы. Присмотримся же внимательно к этой всё чаще подчеркиваемой аналогии.
У Габсбургов была очень длинная и сложная история, что затрудняет составление связной картины их деятельности. Два образа Габсбургов преследуют европейское воображение: образ великого Карла V, объединившего Европу узами крови и посадившего своих родичей на различные европейские троны; и образ престарелого Франца Иосифа с его женой Сисси, поддерживавших единство и мир между разными народами Центральной Европы, всё больше раздираемой национализмами.
Первый из этих образов верен, но он восходит к эпохе, которая в значительной степени всё еще относится к средним векам. Кроме того, он отсылает к монархии, которая всё еще является германской и испанской. До Австрийской империи и Австро-Венгрии, которые радикально отличаются от империи Карла V, еще очень далеко.
Второй образ, напротив, ложен. Да, Франц Иосиф стар, а Сисси — романтическая и трагическая фигура, но Габсбурги правят империей, народы которой враждуют между собой, и их политика экспансии через войну напрямую ведет к ужасающей Первой мировой войне.
Таким образом, мы должны четко определить, о каких Габсбургах идет речь. В нашем случае это будут Габсбурги Австрийской империи.
1. Истоки Австрийской империи
Карл V и его семья были немецко-бургундско-испанскими князьями. Они в первую очередь занимались сватовством, создавая личные, а затем и династические союзы, которые постепенно переросли в империю. Однако в конце XVI века эта относительно мирная политика брачных союзов по всей Европе уступила место политике католического фанатизма с ярко выраженным военным характером в рамках Контрреформации. Это привело к Тридцатилетней войне (1618–1648). Со стороны Габсбургов эта война была направлена на религиозное уничтожение протестантов в Северной Германии, и одновременно на насильственное политическое подчинение региональных князей под новым имперским суверенитетом Габсбургов (вместо традиционного сюзеренитета).
Это был оглушительный провал перед лицом европейской коалиции, который привел к уничтожению Священной Римской империи — старого и очень символичного образования, обеспечивавшего связь между античной идеей универсальной Римской империи, империей франков и особым местом германцев в Европе. Священная Римская империя практически перестала существовать после 1648 года, но ее призрак породил два стремления: стремление австрийской семьи Габсбургов воссоздать империю в ином виде — империю, в которой они будут осуществлять суверенную и поистине имперскую власть, титул которой они сохранили за собой, и стремление этой новой империи управлять всем католическим христианством и даже всей Европой. Это второе стремление, уже давно присущее Габсбургам, воплотилось в девизе A.E.I.O.U. (лат.: Austriae est imperare orbi universo; или нем.: Alles Erdreich ist Oesterreich untertan): «Австрии принадлежит право управлять вселенной», — мегаломанский девиз, который тем не менее шаг за шагом всерьез применялся.
В 1648 году, после разгрома в Тридцатилетней войне, в руках Венского двора остались лишь незначительные владения: нынешние Австрия и Словения, Чехия, Силезия, а за пределами Священной Римской империи — нынешняя Словакия, кроме того, несколько небольших кусочков Венгрии и Хорватии. Чтобы воссоздать настоящую империю, династия начала бесконечную войну: в Венгрии против венгров-протестантов — против трансильванского герцога, который был соперником Габсбургов за венгерские земли, — и против Османской империи. Одним словом, это был крестовый поход на юг и восток Европы. Начиная с блестящей австро-польской победы над османами в битве при Каленберге (1683), крестовый поход оказался полностью успешным, и к 1699 году можно уже говорить о новой Австрийской империи, которая присоединила к себе всю Венгрию, Трансильванию и Хорватию. Владения Габсбургов удвоились в размере и численности населения. Всё это происходило на фоне беспощадных гонений на протестантов.
Австрийские Габсбурги стали однозначно завоевателями, которые стремились реализовать свой девиз военным путем. Поэтому император Леопольд I (1640–1705) и его генералиссимус Евгений Савойский (1663–1736) стали настоящими основателями Австрийской империи, которая теперь расположилась на Среднем Дунае, а не в старых пределах Священной Римской империи. Официально эта новая империя была провозглашена лишь сто лет спустя, когда Наполеон заставил Габсбургов отказаться от титула всегерманских императоров.
Габсбурги стремились восстановить свою империю не только в Венгрии и на Балканах. В Италии они использовали бывшие права Священной Римской империи, чтобы получить полный суверенитет над Ломбардией, Пармой, Моденой и Тосканой. То же самое касается Бельгии и Люксембурга. Они даже попытались вернуть себе всю испанскую корону, хотя им удалось захватить лишь Арагонское королевство, и то ненадолго, во время Войны за испанское наследство (1701–1714).
2. Вечно сражающаяся империя крестоносцев (1683–1918)
Превращение Габсбургов немецких в Габсбургов австрийских имело фундаментальный характер. Оно было достигнуто путем переноса германских, франкских и римских политических теорий и традиций в совершенно чуждые им регионы: в Венгрию, а также, по мере продвижения завоеваний, на сербские и румынские православные территории, и даже на мусульманские территории, такие как Босния и Санджак. История австрийских Габсбургов — это история дрейфа в сторону формирования почти полностью католического и германского цивилизационного фронта, стремящегося навязать свою идеологию периферийным народам дунайской «Европы». Именно поэтому Австрия пестует на своей территории униатскую церковь по польско-литовскому образцу, пытаясь поставить своих православных под опеку католической церкви, главным представителем которой она себя считает.
Австрийский крестовый поход продолжался на протяжении XVIII и XIX веков. Габсбурги овладели польской Галицией, затем румынской Буковиной, потом Боснией и Герцеговиной, а также Новопазарским санджаком. Этот же самый крестовый поход стал в июне 1914 года непосредственной причиной начала мировой войны.
Важно отметить разницу между восточной и западной политикой Австрии: на востоке — в Венгрии, Сербии и Румынии она вела крестовые походы и аннексировала Польшу исключительно именем права на завоевание; однако на западе — в Италии, Германии и Бельгии — она была вынуждена опираться на закон. Таким образом, Австрийская империя имела две головы и постоянно практиковала двойные стандарты.
Здесь можно отметить определенное сходство между Австрийской империей и ЕС: та же католическая основа, та же опора на Ватикан, тот же геополитический дрейф к южным и восточным окраинам при постоянном территориальном экспансионизме и стремлении к осуществлению крестовых походов.
Первая мировая война официально началась с убийства в Сараево эрцгерцога Франца Фердинанда Австрийского. Правда, следует отметить, что Франц Фердинанд находился в Сараево, чтобы руководить крупными военными учениями против Сербии. Убийство эрцгерцога стало результатом обострившейся напряженности, а также поводом для австро-венгерского ультиматума, который был принят Сербией по всем пунктам, кроме одного, делавшего его принятие несовместимым с сохранением суверенитета страны. Австро-Венгрия объявила Сербии войну и, благодаря действию военных союзов, война приобрела мировой характер.
Важно четко представлять себе роль Австро-Венгрии. Отказавшись пойти на малейшие уступки по условиям своего ультиматума, Австро-Венгрия намеренно подтолкнула Сербию к войне, которую уже предвещали военные учения Франца Фердинанда. На самом деле Австро-Венгрия занималась территориальной экспансией: она намеревалась вновь занять Новопазарский санджак (бывший австро-венгерским с 1878 по 1908 год), а также оккупировать и сделать своими сателлитами Черногорию и Албанию, которая только что появилась на карте (в 1912 году). Поскольку эти планы были сорваны Сербией, Австро-Венгрия была готова аннексировать и ее. В 1915 году Сербия (включая Косово) действительно была захвачена и аннексирована, причем половину присоединила к себе сама Австро-Венгрия, а вторую половину она оставила Болгарии. Черногория также была оккупирована.
По мере того, как война развивалась на других фронтах, и даже вопреки ослаблению Австро-Венгрии по сравнению с германским союзником, аппетиты Габсбургов только росли. В 1915 году Австрия оккупировала половину российской Польши, но заявила о своем праве аннексировать ее всю за счет сооккупирующей Германии. С 1916 года Австро-Венгрия хотела аннексировать всю или часть румынской Валахии и превратить в своего сателлита остальную часть Румынии, особенно устье Дуная. Наконец, с конца 1917 года Австро-Венгрия настаивала на создании марионеточного украинского государства. Важно подчеркнуть, что, хотя Германия выдвинула самые крупные военные силы, именно Австро-Венгрия определяла политику Центральных держав в отношении восточных земель от Галиции до российской Украины. И оккупация российской Украины стала возможной для Германии именно через австрийскую территорию. Идея заключалась в том, чтобы превратить российскую Украину в протекторат Австро-Венгрии, правителем которого станет австрийский эрцгерцог (Вильгельм). Аналогичным образом в Польше новым марионеточным монархом должен был стать австро-венгерский кандидат (Карл-Штефан).
Эта серия проектов и аннексий полностью соответствовала истории Австро-Венгрии. Во-первых, по экономическим и стратегическим соображениям все малые государства в бассейне Дуная должны были быть подчинены так называемой Дунайской монархии. Во-вторых, Австро-Венгрии было необходимо превратить Адриатику в австро-венгерское море и достичь Салоник через Албанию. Наконец, великий католический и униатский проект был обращен на восток и предполагал создание огромной зоны австро-венгерского влияния по типу австро-польско-украинского треугольника, который мог бы удвоить размеры империи и ее богатства. В целом проект завоевания Дуная и проект польско-украинского завоевания имели одно направление — к Черному морю, конечному рубежу крестового похода Австро-Венгрии против православия и ислама. Хоть это и типично австрийский грандиозный проект, но он был отчасти старше самой Австрийской империи, поскольку восходил к четырем ягеллонским монархиям (Чехия, Венгрия — Хорватия, Польша и Литва) XV века, которые были все католическими и противостояли османам. Эта группировка являлась предтечей польской идеи Междуморья 1920-х годов, которая преследовала те же фундаментальные цели, но в меньшем масштабе (будучи лишь северной ее частью, в то время как южной были территории Австро-Венгрии).
Все эти амбиции потерпели полный крах после военного поражения Австро-Венгрии в октябре 1918 года от франко-сербской Восточной армии и итальянцев. Монархия рухнула, но ее распад шел изнутри: социалисты и этнические немецкие националисты изгнали Габсбургов из Вены, а все народы империи, за исключением привилегированной Венгрии, требовали независимости или воссоединения с соседней родиной. К 1919 году от империи Габсбургов остался лишь неопределенный венгерский монархизм, который воплощал адмирал Хорти, так и не сумевший восстановить Габсбургов на престоле. Идея Дунайской империи канула в Лету. По крайней мере, так считалось.
3. «Память Европы» Отто фон Габсбурга: политическая программа воинственного панъевропеизма
Приведу характеристику личности Отто фон Габсбурга со слов политолога Бруно Дрвески, которому довелось с ним встретится: «Холодный, улыбающийся, хорошо образованный, рафинированный (как сахар?) и очень вежливый. Всё это скрывает под собой безграничный цинизм и полное отсутствие сомнений в устоях, на которых построено его воспитание. Последнее больше похоже на очень тщательную дрессуру, чем на подлинное образование. Он видит и чувствует себя обиталищем власти, которой у него больше нет, что он воспринимает как дурной вкус со стороны его собратьев, допустивших подобное. Он — воплощение образа загнивающей империи, полной опыта, разочарования и отчаяния. Он — наследник, который смотрит на народы с великим презрением, скрываемым улыбками и хорошими манерами… По сути, он — полная противоположность тому, чем должно быть благородство. Он сохранил форму, но в ней нет содержания. Есть ярость от того, что он больше не стоит на том уровне, которого, по его мнению, он заслуживает».
Здесь мы должны отметить центральное историческое значение этого человека как главного связующего звена между универсалистской Австро-Венгрией и панъевропеистским ЕС. Отто фон Габсбург, неразрывно связанный с панъевропеистской идеологией, является сыном последнего австро-венгерского императора Карла, воинствующего антидемократа и антикоммуниста, и одновременно отцом, вдохновителем и даже главным идеологом ЕС в том виде, в котором он существует сегодня.
Кроме того, Отто — персонаж, который, кажется, не дает покоя университетскому сообществу европеистов. Около десяти лет назад во Франции я принял участие в конкурсном кадровом наборе, темой которого было «Осмысление и строительство Европы в XX веке». Идея заключалась в том, что в первой половине XX века интеллектуалы размышляли о европейском единстве, а вот во второй половине века политики и бизнесмены построили Европейское экономическое сообщество и ЕС. Связь на уровне персоналий между этими процессами не просматривалась. Отто не упоминался вовсе, несмотря на его книги, славу, связи и статус. Почему? Потому что это человек косвенного влияния и самых реакционных взглядов, фанатичный католик с итало-фашистской подоплекой. Для французского панъевропеистского истеблишмента, в целом центристско-леваческого, — он совершенно неудобоварим. Вдобавок сокрытие его роли — это хороший способ избежать вопроса о явно антидемократическом характере европейской интеграции с момента ее зарождения и до сегодняшнего дня.
Отто много писал и много говорил, давал много длинных интервью. Некоторые из его книг оставили заметный след в истории, например Die Reichsidee — Geschichte und Zukunft einer übernationalen Ordnung («Имперская идея — история и будущее наднационального порядка», 1986). В этой книге он попытался полностью реабилитировать идею наднациональной империи как идеального ответа на экономическую глобализацию. В 1994 году Отто продолжил публиковать свои полеты фантазии и выпустил книгу под названием Mémoire d’Europe («Память Европы»). Эта книга имеет исключительное пророческое значение: то, что Отто излагает в ней, буквально применяется сегодня новым поколением лидеров-панъевропеистов.
Скажем несколько слов о том, каковы эти лидеры. Это люди без прошлого, без истории, враги всех форм культуры, мракобесы, не знающие даже собственной национальной традиции, представители того, что я называю Homo euramericanus — нового человека, но не высшего, на появление которого люди могли надеяться в XX веке, а антропологически страшно опустившегося по сравнению со своими предшественниками. Его «европейскость» не имеет за собой ничего, кроме фальшивой идеологии. Homo euramericanus — это человек, которому было 20 лет в 1968 году и который является антикультурным сыном мая 1968 года, вместе со всеми своими потомками, находящимися сейчас у власти в ЕС. Он не европеец и не североамериканец; он культурный мутант, посредственный гибрид двух культур, потерявший и уничтоживший то, что было в нем европейского, и неспособный стать североамериканцем, несмотря на наличие всё более многочисленных внешних признаков. Homo euramericanus не знает и не желает знать собственное прошлое, равно как и весьма темное прошлое своего панъевропеизма.
На самом деле панъевропейская идеология уже в полной мере применялась в 1942–1945 годах в рамках объединения Европы против большевизма. Об этом в 2021 году нам напомнил историк Жорж Анри Суту в своей книге Europa! Les projets européens de l’Allemagne nazie et de l’Italie fasciste («Европа! Европейские проекты нацистской Германии и фашистской Италии»), в которой он подчеркивает, что главную роль сыграли не столько немецкие нацисты, которым «Европа» была не нужна, сколько итальянские фашисты, которые решительно верили в новую Римскую империю. К ним присоединились антикоммунистические социалисты, центристы, пацифисты и католики-антипарламентаристы, одним из которых был Отто фон Габсбург. Для всех этих групп — для Второй державы (Италия), для второстепенных держав (Венгрия, Румыния, Болгария, Финляндия), для новых государств (Хорватия, Словакия) и для проигравших (Бельгия, Франция, Норвегия и т. д.) — «Европа» была союзом слабых вокруг сильнейших, союзом, призванным обеспечить чуть лучший статус погибающим странам за счет добровольного подчинения рейху.
Отто фон Габсбург был явно не того калибра, что Homo euramericanus 2024 года. Он знал, какую роль сыграли Габсбурги в истории Европы, знал большую историю, владел многими языками своей бывшей империи и, несомненно, был человеком культуры и памяти, одержимым идеей когда-нибудь вернуть себе хотя бы престол Венгрии, и почему бы и не всё остальное, включая Галицию. Но сегодня «память» часто означает нечто иное, чем живую память о прошлом. В случае с Отто и идеологами второй половины XX века это слово рифмуется с реваншизмом. Отто был не просто наследником великой династии, претендовавшим на престол: он был воплощением австро-венгерского реваншизма, который хотел продолжить дело своей семьи с октября 1918 года и к концу XX века взять полный реванш над своими историческими врагами. И именно тут мы понимаем капитальную ценность его книги «Память Европы».
В ней Отто приветствует гибель Чехословакии и Югославии (1992), потому что эти два государства родились на руинах его империи и поделили ее между собой. Отто ненавидел Эдварда Бенеша больше всех на свете, считая его преступником, который в его глазах был так же ужасен, как и руководители СССР. Отто хотел того, что его друг Милан Кундера называл «возвращением в Европу», то есть восстановления культурной, экономической и политической зависимости славянского мира от германской и Западной Европы, которую они считали единственной истинной «Европой». Это было горячим желанием Отто, поскольку он видел в этом месть Запада Востоку, а на горизонте — восстановление основ своей империи, которая на протяжении всей своей истории только и делала, что доминировала, унижала, грабила и германизировала ту часть Европы, которую он называл «своей Миттельевропой».
Необходимо помнить, что ЕС основан на полном, но неявном доминировании Североморской Европы над Центральной, Восточной и Средиземноморской Европой. В Австро-Венгрии в свое время господствовала похожая этнополитическая и экономическая иерархия: главенство немцев, второе место у венгров, периферийная роль у поляков, католических хорватов и немецкоязычных евреев, отсутствие прав у остальных, называемых «ордами» (чехи, словаки, румыны, сербы, боснийцы, украинцы, несмотря на националистическую агитацию среди этих двух народов, поддерживаемую Австро-Венгрией).
Фактически почти все страны Центральной Европы входили, полностью или частично, в состав Австро-Венгрии. Вступление государств Миттельевропы в ЕС и НАТО в 2004 и 2007 годах было идеей Габсбурга, и именно этим объясняется непропорционально большой политический вес этой группы стран в данных наднациональных организациях, несмотря на то, что после ультралиберальных реформ они были очень слабыми и экономически беспомощными. С 1985 года они были реколонизированы Австрией, ФРГ и другими западными державами. Сегодня именно они чаще всего фанатично поддерживают продолжение и расширение кровопролитного украинского конфликта.
Еще в 1993 году Отто требовал разгромить Сербию и лишить ее права на часть территорий. Он говорил, что его сердце принадлежит католикам-хорватам и мусульманам-боснийцам — народам его бывшей империи, которые выступали против православных сербов. Сербов же он по-прежнему считал «террористами 1914 года». В период с 1995 по 1999 год его желания стали реальностью: сербы Хорватии, а затем Боснии были уничтожены хорватскими ВВС, Сербия подверглась бомбардировкам НАТО, Косово было оккупировано НАТО, а затем отнято террористами А́рмии освобождения Косова. Следует отметить, что, хотя в НАТО действительно доминируют США, четыре из пяти держав, бомбивших Сербию и оккупировавших Косово (Германия, Италия, Франция и Великобритания), являются основными членами ЕС, а значит, эта война, как ясно показывает Отто, — война, которую сам ЕС ведет против Сербии. Эти войны были тем более евросоюзными, что их поддерживал и Ватикан.
Отто выступал за принцип «независимой» (от России) Украины, члена ЕС и НАТО, который начал реализовываться с 2014 года. Весь украинский вопрос сегодня упирается в эту деталь: Галиция была габсбургской с 1772 по 1919 год. Отто, конечно, считал Украину своей целиком, потому что небольшая ее часть когда-то входила в империю его отца.
Отто также говорил о России. Он должен был понимать Россию лучше, чем кто-либо другой, ведь ни одна другая европейская страна не была так похожа на Австро-Венгрию по своей имперской, многонациональной и религиозной структуре, по своей зачастую германской элите и по своей символике, как бывшая Российская империя — тоже империя с двуглавым черным орлом на желтом фоне. Более того, долгое время (в 1792–1854 годах) Российская империя являлась неизменной вооруженной рукой австрийских интересов в Европе против всех их последовательных врагов, и именно Россия непосредственным образом спасла престол Габсбургов во время Венгерской освободительной войны 1848–1849 годов.
Однако Отто отказывался понимать Россию и не был ей благодарен. Он объяснял, что Россия когда-нибудь станет частью европейского движения, но только тогда, когда проведет «деколонизацию» и откажется от всех своих владений за Уралом и Кавказом. По мнению Отто, Европа строго ограничена территорией между Атлантикой и Уралом. Его идеология не позволяла ему понять случайность этой внутренней для России границы, придуманной Татищевым. Эти условные границы послужили оружием против России. С 2022 года все эти идеи стали частью открытой и официальной риторики ЕС и НАТО в отношении расчленения России, удаления всех периферийных этнических групп и раздела русских земель на независимые государства.
На самом деле Отто Россию ненавидел. В первую очередь из-за русских побед в 1914 и 1916 годах, которые почти уничтожили Австро-Венгрию. Возможно, также из-за австро-российского соперничества на Балканах, на Украине и в Польше, которое предшествовало войне. Но в не меньшей степени это было связано с зарождением в России коммунизма. С точки зрения Габсбурга, ставшего международным олигархом (ввиду неспособности стать универсальным императором), это, конечно, было непростительно. Особенно болезненно это им воспринималось потому, что его Венгрия уже в 1919 году чуть не стала коммунистической. Разумеется, фанатичный католицизм Отто также способствовал его ненависти к православной России, а затем и к атеизму СССР.
Решающим моментом является тот факт, что в 1994 году, когда вышла его книга, Россия уже не была ни коммунистической, ни могущественной и не представляла ни для кого опасности, однако Отто видел в ней угрозу и призывал к ее расчленению. Вот она — реваншистская идеология, которая даже не снисходит до реалий текущего момента. Верно, что многие представители англосаксонских милитаристских кругов писали примерно то же самое в 1994 году, когда родилась «доктрина Клинтона» и было принято решение о расширении НАТО. Однако было бы несправедливо считать Отто простым попугаем Великобритании и США. Вся его книга, несомненно, соответствует его происхождению, его жизни, его убеждениям, его надеждам и амбициям. Этот Габсбург говорил независимо и свободно. Его рассуждения — рассуждения европейца, католического идеолога, сына беатифицированного в 2004 году кайзера Карла I, фанатичного панъевропеиста, претендента на трон новой Дунайской империи и на должность главы будущего европейского федерального государства. В своей книге он отстаивал свои интересы, а не интересы США, и делал это совершенно искренне, опираясь на свою карьеру и историческую память.
Габсбург в своей книге фактически нарисовал портрет воинственного и идеологического империализма, который является подлинно европейским и наследует, с одной стороны, гегемонистским амбициям самой мегаломанской из европейских династий, а с другой — амбициям особой формы пангерманизма.
Это видно даже по тому, как он относился к Третьей французской республике. Он считал, что именно Третья республика толкнула Россию против Австро-Венгрии в 1880–1890-е годы и что именно Третья республика ответственна за расчленение Австро-Венгрии в 1919 году, которое, по его мнению, было предпринято Клемансо по идеологическим причинам, против ультракатолической империи. Хотя на самом деле Австро-Венгрия пала в первую очередь в результате внутреннего кризиса, главным действующим лицом которого был немецкий народ Австрии. А у России было много других причин, особенно на Балканах, для столкновения с Австрией, и в «подсказке» Франции она не нуждалась.
С другой стороны, враждебность Габсбурга к Третьей республике и Франции в целом имела очень глубокий смысл, ведь Франция была воплощением модели независимого государства, исторически сломавшего гегемонию Габсбургов, и олицетворяла собой суверенную нацию с народным патриотизмом. В то время как проект Отто был прямо противоположным. Отто был принципиально враждебен любому виду нации, национализма, патриотизма и вообще народной легитимности как таковой. Он прекрасно понимал, что из всех европейских государств именно Франция идеологически лучше всего подходит для того, чтобы прямо противостоять его глобалистским имперским идеям.
Отто не был пророком. Он был просто одним из главных вдохновителей проекта ЕС, возможно, даже главным — через международный Панъевропейский союз и через свою исключительную, поистине глобальную сеть личных связей. Он выступал за еврофедерализм, то есть за центральное правительство ЕС, стоящее над нациями. Он воспевал принцип субсидиарности и открыто приводил в пример свою бывшую империю, вплоть до того, что он просто заменил слово «имперский» на «федеральный» и представил свою Австро-Венгрию как «федерального» предка ЕС, который, по его мнению, должен как можно скорее превратиться в великое наднациональное федеральное государство. Австро-Венгрия, эта (насильственная) «федерация» народов Центральной Европы, обладала, по словам Габсбурга, тем же замечательным достоинством, что и ЕС — миром между народами. Отто говорил, что «многонациональные образования не могут вести наступательную войну, потому что для этого все носы должны быть направлены в одну сторону. Что мы можем сделать, так это вести оборонительную войну» (!).
Конечно, он бессовестно лгал и об Австрии, и о ЕС, и обо всех многонациональных образованиях — о Римской, Османской и Монгольской империях, «забывая», что они вели величайшие завоевательные войны в истории. Для того, чтобы представить Австрию и ЕС добренькими, ему приходилось скрывать немалую часть истории Австрии: свирепое завоевание Венгрии и расправу над религиозными противниками в конце XVII и начала XVIII века, страшную венгерскую войну за независимость 1848–1849 годов, антиправославные крестовые походы, постоянные завоевательные походы в Италию (1701–1714, 1796–1798), на Балканы, в Польшу (1772, 1795), в румынские княжества (оккупированные в 1854–1857 годах), в Гольштинию (1864), преобладающую ответственность Габсбургов за кровавую резню 1914–1918 годов и многое другое. Приходилось даже скрывать, что внутри Австро-Венгрии в 1914 году войны́ против Сербии хотела вовсе не «партия» австрийских немцев и тем более не «партия» венгров, а «партия» двора, то есть самого Франца Иосифа, его семьи и ближайших советников. Иными словами, Габсбурги несли личную ответственность за начало военных действий и навязывали свое воинственное решение австрийским и особенно венгерским институциям. Войну развязали именно представители наднационального космополитизма в Вене, что прямо противоположно утверждениям Отто.
Также необходимо было скрыть кое-что из недавнего прошлого и настоящего ЕС: хорватскую войну 1992 года, сербскую войну 1999 года и роль движения «Отпор», «революцию роз» в Грузии 2003 года, «оранжевую революцию» 2004 года и евромайдан со всем, что за ним последовало на Украине, а также «хипстерскую революцию» в Белоруссии.
Международный союз, за который выступает Габсбург, имеет транснациональный масштаб, в котором себя когда-то размещали также Франц Иосиф и Леопольд I — масштаб вселенской империи. Вполне логично, что Отто перешел от Австро-Венгрии к ЕС, т. к. Австро-Венгрия никогда не переставала быть потенциально панъевропейским образованием с момента своего возникновения на периферии Священной Римской империи.
Стоит вспомнить, что австрийские Габсбурги окончательно отказались от своих теоретических прав на защиту всех мелких германских государств только в 1866 году, а от прав на Италию — в 1870 году. Германия, Италия, Австро-Венгрия и Балканы являют собой половину Европы. И в ней представлены все основные языковые группы Европы: германцы, славяне, латиняне и венгры.
Более четкое представление об австроглобалистской логике Отто возникает, если сравнить его политическую траекторию с траекторией испанских карлистских принцев. Изначально они — близкие родственники, в частности, через их тетку и мать Отто, императрицу Циту Бурбон-Пармскую. Сикст Генрих Бурбон-Пармский (р. 1940), претендент на испанскую корону и воинственный католик в испанской традиции, в молодости принимал участие в антикоммунистическом движении, в частности в Анголе. Однако после окончания советской эпохи он проявил себя как национальный деятель, отстаивающий интересы Испании, испанского народа и его суверенитета. Как партийный лидер он радикально настроен против ЕС и НАТО и не питает никакой вражды к России.
Решающее различие между Габсбургом и Бурбон-Пармским заключается в том, что первый — наследник мертвой транснациональной универсалистской империи и поэтому растворяется в глобализме, тогда как второй — представитель живой страны, Испании, с единой, четко определенной территорией, и поэтому он борется за ее существование перед лицом современных проблем. Будучи выходцами из одной семьи и одного культурного слоя, эти два принца во время войны оказались бы в противоположных станах.
Единственное отличие современного панъевропеизма габсбургской закваски от прошлого заключается в том, что теперь союз народов Европы основывается на географическом критерии, а не на религиозном. Однако география сразу мутирует в идеологию, толкая ЕС к продолжению расширения: сегодня — в сторону Украины, в дальнейшем — в сторону Белоруссии, Грузии и Азербайджана, Армении и почему бы не Казахстана, крошечная часть которого находится в Европе (между Волгой и Уралом) и который, возможно, находился в поле зрения во время террористического «демократического» восстания 2022 года.
Констатитуя, что после милитаристского Второго рейха возник кровожадный Третий рейх, Отто учит нас, что при австрийских Габсбургах существовал некий Первый рейх, который и должен послужить основой для четвертого рейха. О том, что этот якобы Первый рейх был фанатичным и завоевательным, Отто умалчивает. А четвертый рейх уже рождается под именем федерального Евросоюза. Фактически с 2020 года ЕС смог приступить к непосредственной реализации программы создания федерально-имперского государства благодаря искусственно преувеличенным или спровоцированным угрозам. В 2020 году это коронавирус и миллиарды евродолгов, вызванных катастрофическим снижением экономической активности. Политический результат этого кризиса революционен: брюссельская Еврокомиссия, которая была всего лишь консультативным административным органом, предлагающим политику, становится непосредственным управляющим кризиса, принимая решения или навязывая их государствам-членам и управляя объединением долгов, что приводит к созданию федерально-имперского бюджета. Война на Украине усиливает этот процесс, поскольку центральным игроком и финансовым спонсором в этой войне (изначально поддерживаемой британцами) постепенно становится ЕС: выплаты управляются непосредственно Евросоюсом через «Европейский фонд мира» (!). Возникают новые «федеральные долги», и они колоссальны. Наконец, военные договоры между Украиной и большинством государств-членов (за редким исключением) означают, что и сама война становится «федеральной».
Федеральное государство США родилось из военной необходимости, в войне за независимость против Великобритании; федеральное государство Германии родилось из Zollverein (таможенного союза) и укрепилось «оборонительной» войной против Франции 1870 года. В 2024 году Еврокомиссия пытается использовать аналогичным образом украинский конфликт.
Можно также добавить, что североамериканское федеральное государство развилось благодаря необходимости управлять новыми, еще неосвоенными территориями, находящимися в совместном владении. Не исключено, что в один прекрасный день Еврокомиссия рассмотрит вопрос о передаче той части Украины, которую, после возможного раздела, не присоединит Россия, под управление ЕС в качестве федеральной территории. Во всяком случае, Марио Драги признал это в ноябре 2023 года, сказав, что необходимость создания «еврогосударства» (то есть федеральной империи, осуществляющей суверенитет над территорией всех государств-членов) уже стоит на повестке, и его постоянным верховным лидером будет председатель Еврокомиссии — неизбираемый чиновник, находящийся вне демократической системы и представляющий наднациональную элиту.
Таким образом, влияние идей Отто очевидно, но он, конечно, не является прямым представителем Австро-Венгрии. Он — представитель чудовищного призрака этой империи, которая умерла, но не исчезла из европейской памяти. Именно поэтому его идеи всё еще живы и так опасны сегодня. Отто — посланник империи, которая погибла под действием внутренних факторов, под действием импульса саморазрушения, приведшим к смерти и разрушению всю Европу 1914 года.
4. Фундаментальная структура империи Габсбургов и ЕС фактически одинакова
Австрийская империя просуществовала не 600 лет, как утверждает Отто, а чуть более 200 — с момента захвата императором Леопольдом всей Венгрии до разгрома в 1918 году. Однако эти два длинных века дают нам хорошее представление о том, что представляла собой эта империя. Она состояла из прямых внутренних владений и внешних зависимых территорий, находившихся под ее сюзеренитетом (например: Баварии, Саксонии, Тосканы, даже Сербии в 1830 году). Кроме того, как и в любой империи, в ней доминировала диалектика «столица/окраины», которая придавала непропорционально большое значение пограничным регионам, как основным точкам австро-венгерской экспансии (первоначально Трансильвании и Хорватии, затем, прежде всего, — Боснии и Галиции). В них имперская военная власть проявлялась наиболее ярко. При этом центр в значительной степени игнорировал провинции, лежавшие между столицей и окраинами.
Но, прежде всего, подобная империя никогда не могла существовать сама по себе, и это одна из ее отличительных черт. Существование и деятельность такой империи почти всегда опираются на два взаимодополняющих внешних полюса, которые превращают ее в треугольник: один полюс — это духовный центр, другой — вооруженная рука. На практике духовным полюсом был Ватикан, причем постоянно, поскольку империя Габсбургов всегда определяла себя как державу воинствующего католицизма. А роль вооруженной руки, как правило, играла «империя-близнец», которая со временем менялась. Сначала — в первой половине XVIII века — ею была британо-ганноверская монархия, спасшая Австрию от полного поражения в противостоянии с Бурбонами. Затем, с 1792 года до Крымской войны, ею была Россия Романовых, которая в континентальной Европе осуществляла политику абсолютистского порядка, определенного в Вене. Затем, с 1891 года (то есть с момента рокового ухода великого Бисмарка), появился другой близнец в виде Второго рейха. В каждом случае вооруженное крыло имело признаки, которые сближали его с ядром: Ганноверская монархия состояла из трех государств (Англия, Шотландия, Ганновер) и частично входила в Священную империю. Россия с 1721 года именовалась империей, как и Австрия, и имела очень германскую элиту; Второй рейх в 1891 году был тоже империей, да еще и целиком германской.
Австрия в военном отношении была всегда слабее ее «империй-близнецов», но она всегда выдвигала больше прав на гегемонию в Европе: Ганноверская монархия была протестантской, а не католической, и центр ее находился в Англии; Россия была славянской и православной; Второй рейх же был этнически слишком однородным и тоже слишком протестантским. Распределение задач между Австрией и ее «близнецами» можно сравнить с преобладающим с 1945 года распределением задач между Великобританией и США: США проводят во всем мире политику, в значительной степени определенную, как на Ближнем Востоке, так и в Европе и Африке, столетием ранее Великобританией, которая, поэтому, косвенно продолжает направлять действия США. «Блестящий второй» — это не просто № 2, он еще и тот, кто советует и взвешивает. Первая мировая война, в которой Австро-Венгрия казалась такой слабой, — наглядное тому подтверждение: Германия хотела войны, но балканские интересы, спровоцировавшие конфликт, несомненно, были австрийскими.
Так же как австрийские Габсбурги не смирились с разгромом Священной Римской империи и тут же попытались восстановить другую империю чуть дальше на юго-востоке, так и Австро-Венгрия, очевидно, отказалась умирать. Австро-венгр Куденхове-Калерги придумал Панъевропейский союз, чтобы в следующем поколении его можно было воссоздать в новой форме. Идея воплотилась в жизнь, и друзья Отто построили первый ЕС в 1942–1945 годах. Любопытно, что этот ЕС сохранил ту же треугольную структуру, что и бывшая Австрийская империя: духовным центром был, конечно же, Ватикан; вооруженным крылом — Третий рейх, который был заинтересован в этом союзе только по дипломатическим и экономическим причинам, поскольку он имел не панъевропейское, а пангерманское нутро с ориентацией на северо-восточную половину Европы; роль же бывшей Австрийской империи играла фашистская Италия, которая, благодаря, с одной стороны, своей мечте о новой, истинно европейской Римской империи, а с другой стороны — фашистско-коллаборационистскому интернационалу, сумела объединить антибольшевистских союзников и западных побежденных. Историк Анри Жорж Суту подчеркивает идеологическое первенство Италии в этом первом ЕС, что не отменяет медленной эрозии итальянского фашизма под влиянием немецкого нацизма (даже в самой Италии).
План еврофашистов в 1945 году провалился? Но он, как и Австро-Венгрия, отказывается умирать и возрождается снова. С 1992 года новой империей стал ЕС, центр которого находится в группе шести основателей, точнее, в Германии и Бенилюксе. Окраины — это, например, Польша, которую так привлекает война на Украине, Хорватия, которую привлекает война в Боснии, Албания, которую привлекает война в Сербии и Северной Македонии. Украина, Босния и Македония уже играют роль фронта. Внешние вассалы — это страны-кандидаты: Грузия, Молдавия и т. д. Военный близнец, конечно же, — это англосаксонская ось, еще более нелегитимная, чем предыдущие, потому что на этот раз она представляет протестантизм и она даже не присутствует в Европе. Что касается духовного полюса, то это теперь не только Ватикан, который всё еще на месте, но отчасти и Израиль, потому что после Второго ватиканского собора речь пошла уже не о католицизме, а об иудео-христианстве. Если «европейский проект» — это та же габсбургская империя, то ждет ли его крах, аналогичный крахам предыдущих имперских структур, связанных с этой династией?
Профессор Оливье Рокпло, д-р ист. и полит. наук (Сорбонна)
