Доски «русского креста». Демографический кризис, которого мы не видим

Демографические проблемы порождают волну популизма. Вот, мол, до чего страну/регион/город довели, люди детей не хотят заводить, и даже наоборот — идет убыль населения. Эта патетика верна в части «до чего страну довели», но вот причинно-следственной связи с убылью населения напрямую не имеет.

Дело в том, что демографические показатели, которые применяются наиболее часто: рождаемость, смертность, прирост/убыль населения — не всегда отражают настоящую связь между желанием родителей рожать детей и положением дел в стране/регионе/городе. Потому что на эти показатели влияют не только сиюминутные процессы, но и события, происходившие в прошлом.

Итак, три наиболее упоминаемых демографических показателя — это рождаемость, смертность и получаемый из них прирост/убыль населения (см. Рис. 1).

Прирост/убыль населения — это разница между рождаемостью и смертностью. Рождаемость — это число детей, родившихся на 1000 человек населения. Смертность — число смертей на 1000 человек населения. Этот показатель хорош для определения некоей стратегии государства, но для анализа текущей ситуации и умонастроений семей он не подходит.

Всё из-за особенностей рождаемости и смертности. На эти показатели влияют демографические события, происходившие одно — два — три поколения назад. Действительно, если к детородному возрасту подошло многочисленное поколение, то стоит ожидать большого числа родившихся детей, а если поколение малочисленное, то мы будем ждать снижения числа родов. И это будет зависеть не от того, что сейчас происходит в стране или мире, а от того, что случилось «одно поколение назад». Например, если во время войны рождаемость снизилась почти в два раза и родилось мало детей, то и через поколение вполне ожидаемо было снижение рождаемости, так как к детородному возрасту подходили «дети войны».

Для смертности это тоже справедливо — для более долгого срока. Возьмем для примера тех же детей, рожденных во время войны. Их поколение, когда подходит к пожилому возрасту, дает лишь небольшой вклад в общее число смертей. Потому что их самих было немного.

Кроме того, на цифры рождаемости и смертности влияет еще и структура населения. То есть состав населения по полу, возрасту или другим признакам. Самый очевидный из возможных дисбалансов, который может «портить» статистику — это дисбаланс по полу. Если в гипотетической стране А проживает 2000 мужчин и 1000 женщин, а в соседней гипотетической стране Б — наоборот, 1000 мужчин и 2000 женщин, то при одинаковом числе рожденных детей в обеих странах показатель рождаемости будет одинаковым. Потому что он рассчитывается на 1000 жителей. Но при этом в стране А явным образом женщины рожают более интенсивно: большая доля женщин рожали, чем в стране Б. Значит, и равные цифры рождаемости не дают полной информации о том, где женщины больше готовы рожать.

Предположим, что в других гипотетических государствах В и Г разный возрастной состав жителей. В стране В много пожилых, пусть 1000 из 2000 населения, то есть 50%. А страна Г более молодая, пожилых там только 10%, то есть 200 из 2000 населения. Вот и получается, что при одинаковом числе родившихся детей за год в обеих странах, а значит, и при формально одинаковой рождаемости в этих странах женщины рожают с разной интенсивностью. Очевидно, что в стране Г женщины рожают в среднем меньше, чем в стране В.

Таким образом, очевидно, что всплески и падения рождаемости и смертности не дают полной информации о влиянии происходящего сейчас в стране на желание семей рожать детей. И нужны показатели, которые не зависят от структуры населения. То есть такие, которые показывают именно «интенсивность» рождений или смертей в стране.

По убыли населения есть такой показатель — возрастной коэффициент смертности. Он показывает, сколько из 1000 человек определенной возрастной группы умерли за год. И это позволяет посмотреть своеобразную интенсивность умирания людей в разном возрасте. И на эти показатели не может повлиять ни численность поколения, которое подходит к пожилому возрасту, ни общая численность населения.

Итак, если посмотреть на возрастной коэффициент смертности, становится очевидным, что интенсивность смертей во всех возрастах уменьшается. Люди в прямом смысле меньше умирают (см. Рис. 2).

Из этого же графика понятно, что чем многочисленнее поколение, которое стареет, тем более выраженный вклад в общую смертность оно вносит. Можем предположить, что в ближайшие 5–10 лет число умерших в нашей стране будет увеличиваться из года в год. Так как к пожилому возрасту подходит поколение, рожденное в 50-х и начале 1960-х годов (см. Таблица 1).

Учитывая, что с возрастом коэффициент смертности только увеличивается, масштабы убыли населения в этих возрастных группах будут только расти. Хотя мы с вами видели до этого, что в каждой возрастной группе идет постепенное снижение смертности.

В итоге будут расти и абсолютные цифры. А это, в свою очередь, будет занижать показатель естественной прибыли/убыли населения. В этом и своеобразный парадокс — усугубление убыли населения, хотя «интенсивность» смертей во всех возрастных группах продолжает снижаться.

Подобный парадокс можно предположить и для рождаемости. Для начала констатируем, что к взрослому возрасту подошло малочисленное поколение, после которого стоит ждать другое такое же малочисленное поколение. И даже если женщины будут более интенсивно рожать, чем это было раньше, на фоне увеличения абсолютных цифр смертности будет сохраняться общая убыль населения.

Однако и для прироста населения тоже есть показатель, показывающий «интенсивность» рождений. Даже два. Первый — это суммарный коэффициент рождаемости. Второй — возрастные коэффициенты рождаемости.

Суммарный коэффициент рождаемости — высчитываемый показатель. Он показывает, сколько бы родила детей средняя женщина с 15 до 49 лет (репродуктивный возраст), если бы сохранялись те же темпы рождаемости в течение этого времени. Полученная цифра показывает своеобразную интенсивность рождаемости — насколько желают рожать женщины репродуктивного возраста. График суммарного коэффициента рождаемости приведен на Рис. 3.

Обращает на себя внимание постепенное планомерное увеличение этого показателя, которое началось с 2000 года и шло вплоть до 2015 года. Особенно показательно это увеличение суммарного коэффициента на фоне графика динамики числа женщин репродуктивного возраста в России (см. Рис. 4).

По сути, этот график показывает желание семей рожать детей. Видно, что даже при идущем с 2005 года неуклонном снижении числа женщин репродуктивного возраста «интенсивность» рождений детей увеличивается. Таким образом, и рождаемость должна бы увеличиваться.

И действительно, читатель, возможно, уже заметил, что динамика суммарного коэффициента рождаемости почти повторяет динамику рождаемости. (См. Рис. 5)

Но, как это часто бывает, тут дело в этом самом «почти». Если бы, во-первых, состав населения был одинаковым из года в год и, во-вторых, доля женщин репродуктивного возраста в общей численности населения оставалась бы постоянной, эти графики совпадали бы. И, действительно, тогда бы динамика рождаемости в пересчете на все население и на женщин репродуктивного возраста была бы одинаковой. Однако у нас совсем не такое население страны. У нас соотношение разных групп населения и по возрасту, и по полу разнится в разные годы. Это вызвано демографическими катастрофами в прошлом.

Именно отсюда и появляется это «почти». Например, в начале 1960-х годов рождаемость снизилась более существенно, чем суммарный коэффициент рождаемости. Это произошло из-за крайне низкого числа родившихся детей в 1940-х, прежде всего во время войны. Однако рождаемость могла бы рухнуть еще ниже, если бы вместе с этим в той же степени снизился бы и суммарный коэффициент рождаемости.

Подобный процесс мы видим и в середине 2010-х. Когда рождаемость уже пошла вниз (в репродуктивный возраст вступало малочисленное поколение 1990-х), а суммарный коэффициент рождаемости все еще продолжал увеличиваться — женщины хотели рожать.

Таким образом, суммарный коэффициент рождаемости точнее отражает реакцию семей на текущие события. Чем больше семьи уверены в завтрашнем дне, тем проще решиться на рождение ребенка.

Однако и здесь есть лукавство. Потому что и внутри репродуктивного возраста есть своя структура. Очевидно, что в 15 и даже в 20 лет рожают гораздо реже, чем в 30 лет. То же касается и более старшего возраста — женщин 40 лет и старше. И здесь уже нам поможет возрастной коэффициент рождаемости. Он показывает, сколько детей рождается на 1000 женщин в определенной возрастной группе. (См. Рис. 6)

Эти коэффициенты показывают, насколько интенсивно рожали женщины в разных возрастных категориях. На примере снижения рождаемости начала 1960-х можно увидеть, что суммарный коэффициент рождаемости уменьшился в группах женщин в возрасте с 25 до 44 лет. И это вполне объяснимо с точки зрения демографических процессов. Но «интенсивность» рождений почти сохранилась в группах с 15 до 24 лет. За счет этих групп женщин и не случилось такого же резкого провала рождаемости, как во время войны. И причины этому можно найти, сопоставляя факты общественно-экономической жизни и обсуждаемые цифры рождаемости (уже началось масштабное строительство жилья, строились детсады, шел экономический рост). Однако это как раз и было менее многочисленное поколение внутри группы женщин репродуктивного возраста. Более многочисленное поколение рожденных до 1941 года переходило в более старший возраст, когда желание рожать (после того как они уже родили детей в 40–50-х годах) уменьшалось. Поэтому общий показатель рождаемости и суммарный коэффициент рождаемости в этот период и снизились.

Если под таким же углом посмотреть на ситуацию 1990-х, то бросается в глаза важная деталь. Если в войну рождаемость упала в 2 раза (при отсутствии надежных методов контрацепции и установок «пожить для себя»), в 1960-х — упала только на 30–40% за счет того, что не все группы женщин стали меньше рожать (хотя уже появились представления о необходимости финансовой обеспеченности для рождения ребенка), то в 1990-х произошел обвал рождаемости — снова в 2 раза. Не было ни одной возрастной группы, которая сохранила бы прежний темп рождения детей. Возрастные коэффициенты рождаемости обрушились до 60%. То есть в России повторилась демографическая трагедия, как во время войны, только продолжалась она не 4 года, а 10 лет.

Теперь давайте с тем же инструментом приглядимся к нашему времени. Как ситуация с рождаемостью в 1960-х была эхом демографической трагедии военных лет, так и сегодняшнее снижение — это эхо демографической трагедии 1990-х.

Положительный момент — после краха в 1990-х возрастной коэффициент рождаемости рос во всех возрастных группах женщин, кроме самых молодых (15–24 года). Это видится вполне ожидаемым в рамках теории демографического перехода, которая предполагает, что молодые женщины будут стараться отложить беременность на время, чтобы получить образование, «состояться», «встать на ноги». На этом фоне шло увеличение «интенсивности» рождаемости у более старших женщин — 25 лет и старше. К 2015 году во всех группах старше 25 лет показатель рождаемости вышел на уровень последних 20 лет СССР.

Таким образом, примерно с 2000 года до 2015 года происходило увеличение рождаемости за счет более старшего поколения женщин репродуктивного возраста — 25 лет и старше. В этом разница с ситуацией в СССР, когда в большей степени хотели воспитывать детей женщины из двух более «младших» возрастных групп — с 20 до 30 лет.

С 2015 года суммарный коэффициент рождаемости начинает снижаться. Сейчас это подается как следствие неправильной политики, а «патриотические» проправительственные ресурсы подают это как эхо войны и 1990-х одновременно. Однако оба утверждения не вполне верны сейчас, хотя и полностью назвать их ложными нельзя. Ситуация конца 2010-х и далее имеет свои особенности.

Во время войны рождаемость снизилась во всех возрастных группах, причины очевидны. В 1960-х годах рождаемость снизилась в более старших возрастных группах, но сохранялась на одном уровне в молодых группах (до 25 лет). В 1990-х рождаемость снизилась снова во всех возрастных группах. И это не следствие войны, а следствие краха СССР, падения экономики, грубого изменения всей жизни, следствие нестабильности. А что сейчас?

После подъема рождаемости во всех возрастных группах, кроме «молодых» (до 25 лет), вплоть до 2015 года началось снижение рождаемости. И снова — во всех возрастных группах*. Это означает только одно — во всех возрастных группах снижается уверенность в завтрашнем дне. Во всех возрастных группах женщины, а значит, и семьи в целом, хотят отложить рождение детей. Можно и нужно говорить про малочисленное поколение, которое пришло в детородный возраст, и это само по себе снижает общий показатель рождаемости, общее число рождений, то есть сам факт взросления малочисленного поколения предполагает появление еще одного малочисленного поколения.

А сейчас ситуация усугубляется еще и тем, что внутри этого малочисленного поколения женщины начинают рожать еще меньше. А это значит, что демографический кризис уже пять лет усугубляется, и этот процесс продолжится. Он достанется «в наследство» нашим детям.

Кстати, про наших детей. А насколько хорошо мы даем понять детям, что семья — это нормально и что дети — это благо?

С этой точки зрения интересно посмотреть, как изменяется желание женщин родить ребенка внутри одного поколения в течение их жизни. То есть как рожали женщины одного года рождения в разном возрасте. Например, вот как изменялся возрастной коэффициент рождаемости для поколения женщин, родившихся во время войны в 1941–1945 годах (см. Рис. 7).

На этом графике первая точка — это возрастной коэффициент рождаемости женщин 1941–45 гг. рождения в 1960 году, когда они входили в самую младшую группу репродуктивного возраста — 15–19 лет. Вторая точка — когда им было 20–24 года. Третья — 25–29 лет. Четвертая — 30–34, и так далее до последней точки в 45–49 лет.

Посмотрим на несколько поколений вместе (см. Рис. 8).

Для родившихся в 1975 году и позже кривые не закончены — они еще не достигли 49 лет. Чем более молодое поколение, тем короче кривая. Однако и по этим данным можно увидеть тенденции.

То, что женщины рожают всё позже, мы выяснили до этого. На этом же графике видно, что этот процесс начался с поколения 1971–75 годов и усугубился у более молодых поколений. Но больше насторожила другая наметившаяся тенденция.

У поколения 1990–94 годов рождения даже в возрасте после 25 лет не увеличилось желание воспитывать детей. Возможно, они отложили рождение детей на будущее. Но тогда мы это увидим увеличением рождаемости в более старшей возрастной группе (30–34 года) в середине 2020-х. Но есть опасения, которые на фоне общего тренда на снижение рождаемости не кажутся необоснованными: возможно, эти поколения в принципе в меньшей степени настроены на создание семей и рождение детей?

Стоит вспомнить о том, что это за поколение, родившееся в 1990-х и позже. Это детсад и первый класс в 1990-е и обучение в 2010-е. Тогда уже вовсю вошел в нашу жизнь интернет. Это будущие женщины, которые заразились феминизмом очередной сто первой волны. Это те самые дети, среди которых в начале 2010-х многие сочувствовали Навальному на Болотной. Это дети, которым в школе уже преподавали этику, права человека и экономику при уменьшении часов основных предметов. Это те дети, которые с детства впитывали «бери от жизни всё». И они брали всё, потому что в большинстве семей был только один ребенок.

А сейчас в лучшем случае эти поколения отложат рождение детей на более поздний срок, и тогда в стране «просто» усугубится имевшийся и до этого дисбаланс в численности разных поколений. А в худшем — не станут рожать детей вообще, и тогда в стране начнется катастрофичный демографический кризис еще через поколение — через 25–30 лет.

Однако не только молодое поколение меньше рожает детей. Более старшее поколение также «сбавило темп». И тут вопрос к руководству страны: а что, собственно, случилось? В 2015 году по инерции еще шел рост суммарного коэффициента рождаемости. В 2016 году он уже начал падать. Что произошло в 2014–2015 годах? Дело не в Крыме или Украине как таковых, хотя именно об этом подумали бы злопыхатели и недруги России. Дело в (не)уверенности людей в завтрашнем дне. Власть стала делать нечто, от чего люди стали терять уверенность в завтрашнем дне. Пора исправлять, не правда ли?

Из всего вышесказанного власть имущим стоит сделать простой вывод:

Нужно срочно стимулировать рождение детей во всех возрастных группах. Использовать все законные методы. Не только финансовые, а вообще все.

А для этого во многом придется вернуться к нормам времен Советского Союза и логически порассуждать:

• Что главное для родителей? Уверенность в завтрашнем дне — что хватит денег и не начнется война. Про второе мало кто думает, и пусть так будет дальше.

• Чтобы хватило денег, нужно не только маткапитал обещать. Большинство людей и сами бы себя прокормили, но очередь в детсад не позволяет устроить ребенка рано. А женщине нужно дать возможность вернуться на работу как можно раньше.

• А для этого нужно построить больше яслей, чтобы семьи оставляли там своих детей. Вообще этот вопрос решается за 1–2 года. А еще кто-то, вероятно, помнит, как на работе стоял молокоотсос, и женщина регулярно подходила к нему, чтобы профилактировать проблемы после родов.

• А если мама будет на работе и не будет кормить малыша своим молоком, значит нужно развивать сеть молочных кухонь. Развивать, а не сворачивать, как это происходит в течение нескольких лет и десятилетий.

• А еще если мама на работе и папа на работе, придется вернуть домой дедушек и бабушек — на случай болезни или чтобы забрать ребенка из детсада или отвести на секцию. Вернуть, а не загнать на работы обратно, сочетая это со стрессом из-за раздумий о том, что выгонят или вынудят уйти.

• А еще нужна реальная забота о детях. Нужно, чтобы ребенок постоянно был чем-то занят, ходил на кружки и секции. Даже небогатый. А не как сейчас — получи ПФДО (персонифицированное финансирование дополнительного образования), денег от которого хватит максимум на одну секцию, и радуйся. Остальное время занимай ребенка сам, а не трудись.

А главное, нужна массированная пропаганда рождения детей, создания и сохранения семьи, вообще традиционных ценностей. Через кино, телевидение, мультфильмы, театры, рекламу, архитектуру, городское пространство (уточню — через наше кино, наше телевидение, наши мультфильмы и пр.). Использовать любые возможности. Но есть одно «но»! Делать это надо умно, тонко, с должным пониманием последствий. Иначе при агрессивном навязывании этих образов будет обратный результат!..

А что сейчас мы видим? Сплошь несчастные семьи в телепередачах и сериалах? Массированную пропаганду наших СМИ по поводу якобы ужасающего домашнего насилия в стране? Усиленное внедрение антисемейных ценностей в умы молодежи? Деградировавшую культуру что в театрах, что в кино, что в музеях и на выставках? И поверх всего этого повсюду, куда хватает взгляда, как наводнение, разливается цифровизация — вместо подлинного человеческого общения…

Много есть возможностей простимулировать рождение детей. Ничего сверхсложного здесь нет. Однако власть, произнося благие слова, почему-то не делает реальных дел.

Между тем ситуация настолько катастрофическая, что впору вновь вспомнить лозунг, к которому прибегали лишь в моменты последней крайности: «Отечество в опасности!»

P. S. В этой статье не затронуты многие другие последствия демографического кризиса. Это и проблема числа рабочих рук, и проблема резкой нехватки детских учреждений, нужных только для определенного возраста и/или целей (тех же детсадов и роддомов), и вопрос о различиях рождаемости по разным национальностям, и проблема негативного влияния на нашу внутреннюю и семейную политику наших геополитических противников.

В любом случае важно одно: наш демографический кризис — это один из компонентов провоцирующей слабости России. Противник ударит, как только сочтет нас чрезмерно слабыми. И спасение здесь только одно — преодоление этой слабости.

Илья Коробков

* Справедливости ради — снижение возрастных коэффициентов рождаемости происходит во всех возрастных группах, кроме последних двух. На одном уровне продолжают рожать женщины 40–44 и 45–49 лет. Но их вклад в общее число рожденных и суммарный коэффициент рождаемости крайне мал, 2–3%, поэтому этот факт не обсуждается отдельно.