Может ли поисковое движение стать центром объединения патриотических сил России? — Интервью

Захоронением и увековечением памяти погибших на полях сражений воинов Великой Отечественной войны занимаются представители поискового движения по всей России. Работа ведется каждый год, однако до сих пор в списках пропавших без вести находятся около двух миллионов солдат Красной Армии. Состояние и перспективу поискового движения корреспонденту ИА Красная Весна описал командир поискового отряда «Витязь» Дмитрий Григорьевич Федосов.

ИА Красная Весна: Дмитрий, Вы в поисковом движении уже не один год. Расскажите, что привело Вас в поисковое движение и что там задержало?

Дмитрий Федосов: В поисковое движение я попал случайно. Если по-честному, то и движения как единой организованной структуры в те годы еще не существовало. Были отдельные отряды, были большие поисковые объединения, региональные и даже межрегиональные общественные организации, которые могли трактовать теорию и практику поисковых работ весьма по-разному, но зато сходились в главной цели поиска — найти на местах сражений времен Великой Отечественной незахороненные останки погибших героев и упокоить их на воинских мемориалах. По возможности, установить судьбы.

У меня не было какой-то осознанной, намеченной заранее цели вступить в отряд. Просто я познакомился с хорошими людьми. То есть для меня это, в первую очередь, и тогда, и сейчас — дружба, человеческая общность, и только потом — философия и идеология. Именно на здоровых человеческих отношениях держится любой поисковый (и не только) коллектив, если их нет или они деградировали, отряд разрушается. И никакие высокие идеи не удержат его от распада, если между его участниками нет простой человеческой симпатии и желания проводить время вместе.

ИА Красная Весна: Чувствуете ли Вы связь с погибшими предками, которых Вы ищите? Если да, то в чем она выражается?

Дмитрий Федосов: Мы уже много писали и рассказывали об этом. О так называемом феномене «генетической» памяти. Многие из нас хорошо знают биографии своих родителей, дедов и бабушек, тех, с кем мы общаемся или общались вживую. Есть люди, которые интересуются своей родословной, собирают материалы о предках. Но таких — немного. Мы можем по-настоящему остро и живо воспринимать только события и людей, с которыми соприкасались лично.

Да, память о войне слабеет вместе с уходом поколений — ветеранов, участников войны и их детей, которые тоже уже вошли в почтенный возраст. Слабеет эмоциональная связь. Так, все мы гордимся победами русской армии в Отечественной войне 1812-го года, но кто сможет рассказать о том, какие его предки и как в ней участвовали? То же самое рано или поздно произойдет и с Великой Отечественной 1941–45 годов.

Это естественный процесс. Поэтому когда современный человек говорит о том, что гордится подвигами предков и чтит их память, это скорее не признак эмоциональной связи, но культуры и соответствующего воспитания, что, на самом деле, имеет не меньшее значение.

ИА Красная Весна: Как Вы считаете, может ли поисковое движение стать центром объединения патриотических сил России?

Дмитрий Федосов: На мой взгляд, в наши дни поисковое движение уже оформилось в один из таких центров. Но к этой точке притяжения стекаются далеко не все, а все-таки те, кто лично соприкасается с работой по поиску и увековечению памяти погибших при защите Отечества. Но или хотя бы в достаточной степени знаком с этой работой.

В ряде регионов нашей страны представители поискового сообщества играют заметную роль в общественной, волонтерской жизни, принимают участие в работе общественных палат, занимают депутатские должности разных уровней. В то же время есть регионы, где органы власти в упор не видят поисковиков и устранились от взаимодействия с ними. Есть то, что могут сделать волонтеры. Есть задачи, которые осилят спонсоры. Но есть задачи государственные. Поддержка добровольчества — одна из таких задач. Нам всегда есть куда расти.

ИА Красная Весна: Может ли поисковое дело стать той скрепой, которой не хватает сейчас российскому обществу?

Дмитрий Федосов: Мне не нравится это слово — «скрепа». Даже не знаю, кто и когда ввел его в оборот. Поиск — это лишь одно из многочисленных направлений волонтерской работы. Поиск решает узкую, но конкретную задачу. Хотя, опять же, смотря как на это посмотреть. Не посвященному в тему человеку даже сложно представить себе масштабы этой беды.

Подо Ржевом, например, есть бескрайние поля. Когда в августе с них убирают урожай, а потом проходят дожди, из пашни вымываются белые солдатские косточки. Целые и фрагменты. Тысячи убитых на войне и перепаханных плугами. Здорово, что есть памятник Солдату подо Ржевом. Нет, это, правда, очень хорошее дело. Но кто и как сможет решить проблему этих полей? И какие на это понадобятся ресурсы?

На протяжении долгих послевоенных лет наша советская Родина имела возможности, но не имела желания разбираться с этим. Многие одобряют наше благородное дело, но каждые выходные подо Ржевом мы встречаем одних и тех же людей. Новые лица появляются редко и, как правило, ненадолго.

Ты можешь перевести деньги больному ребенку. Можешь помочь одинокому старику. Инвалиду. Нуждающемуся. Это будет не дорого и не составит большого труда. А в поиске ты не только потратишь личные деньги, но и будешь впахивать на них в самых настоящих джунглях средней полосы, мучимый насекомыми, жарой или холодом. А чтобы поиск был эффективным, его надо практиковать постоянно. Многие готовы перестроить свой образ жизни и разменять вечер в кафе на ночевку в полевом бивуаке? Риторический вопрос…

Поэтому примером подвижнического бескорыстного труда — да, универсальной скрепой — не уверен. В трудные времена общество интуитивно находит нужный путь, или погибает в прямом смысле слова или как социум. Поиск это, безусловно, отсыл к прошлому, и он рассказывает нам в том числе и о том, как делать не надо. В то время, как обычно, требуется ответ на вопрос «Как надо?» и желательно сразу. Путь поиска может привести к ответу и на этот вопрос, но он будет слишком долгим и трудным.