Маски для диктатуры в США
7 марта в газете The Stanford Review появилась стенограмма выступления Скотта В. Атласа перед студентами Стэнфордского университета. Выступление было организовано молодежным крылом республиканской партии — «Республиканцами колледжа». Оно затрагивает множество проблем — от мер противодействия коронавирусу и их эффективности до свободы мысли и политизации науки. Отметим также, что это один из немногих голосов в США, звучащий не в унисон с доктором Фаучи и основными СМИ.
Скотт Атлас — доктор медицины, заведовавший нейрорентгенологией Медицинского центра Стэнфордского университета в 1998–2012 гг., старший научный сотрудник Института Гувера при Стэнфордском университете, где он занимается исследованиями в области организации здравоохранения. Институт Гувера — один из ведущих консервативных аналитических центров США. Институт возглавляет бывшая госсекретарь США Кондолиза Райс. В нем в разные годы работали такие выдающиеся американские «политические отставники», как госсекретарь при Рональде Рейгане Джордж Шульц и автор экономической доктрины Рейгана нобелевский лауреат Милтон Фридман. С августа по ноябрь 2020 года доктор Атлас работал специальным советником президента и был членом Целевой группы Белого дома по коронавирусу. Доктор Атлас говорит об Америке, но поднимаемые им проблемы касаются всего человечества. Ниже — перевод выступления доктора Атласа.
====================================================
Пандемия коронавируса стала большой трагедией, в этом не может быть никаких сомнений. Но она также выявила глубокие проблемы в Америке, которые теперь угрожают самим принципам свободы и порядка, которые мы, американцы, часто принимаем как должное.
Во-первых, я был шокирован огромной властью правительства, которое в одностороннем порядке отдает распоряжение просто закрыть предприятия и школы своим указом, ограничивает личное передвижение, предписывает нам, как себя вести, и ликвидирует наши самые основные свободы без какого-либо срока окончания ограничений и небольшой подотчетностью.
Во-вторых, меня до сих пор удивляет принятие американским народом драконовских правил, ограничений и беспрецедентных предписаний, даже тех, которые являются произвольными, деструктивными и полностью ненаучными.
Этот кризис также обнажил то, о существовании чего мы все знали, но терпели долгие годы: явную предвзятость СМИ, отсутствие различных точек зрения в университетских городках, отсутствие нейтралитета в технологических гигантах, контролирующих социальные сети, и — теперь это более заметно, чем когда-либо, — вторжение политики в науку. В конечном итоге здесь, в Соединенных Штатах, свобода искать и говорить правду находится под угрозой.
Мы все признаём, что последствия пандемии коронавируса SARS2 и борьбы с ней были огромными. Более полумиллиона смертей американцев были приписаны вирусу, и их обязательно будет еще больше. Даже спустя почти год пандемия всё еще парализует большую часть нашей страны. И, несмотря на все усилия, не удалось остановить стремительный рост случаев заболевания и предотвратить госпитализации и смерти.
Вот непризнанная реальность: почти все штаты и крупные города, за некоторыми исключениями, ввели строгие ограничения на многие месяцы, включая закрытие предприятий и отмену очного обучения в школах, ограничения мобильности и комендантский час, карантин, ограничения на собрания и требования обязательного ношения масок — всё это было введено не позже лета.
И давайте развеем мифы о поведении американцев — отслеживание социальной мобильности американцев и данные Gallup, YouGov, Консорциума COVID-19 и Центров контроля и профилактики заболеваний (CDC) показали значительное сокращение перемещений американцев, а также стабильно высокий процент ношения масок с конца лета, похожий на западноевропейские и приближающийся к азиатским. (Летом процент носящих маски американцев превысил 80% и с тех пор колеблется от 85% до 95%. — Прим. ред.)
Сегодня все настоящие политологи должны открыто пересмотреть политику, которая нанесла серьезный ущерб американским семьям и детям, но не спасла пожилых людей. Исследования, в том числе январское, проведенное учеными-инфекционистами и эпидемиологами Стэнфордского университета Бендавидом О (фамилия ученого Oh. — Прим. ред.), Бхаттачарьей и Иоаннидисом, показали, что смягчающее воздействие чрезвычайных мер было в лучшем случае небольшим и, по словам ведущего автора исследования Иоаннидиса, «обычно вредным» — по его словам, «способствующим заражению». Президент Байден открыто признал их неэффективность в своем обращении к нации 22 января, сказав: «Мы ничего не можем сделать, чтобы изменить траекторию пандемии в следующие несколько месяцев».
Однако, как ни странно, многие хотят обвинить тех, кто выступал против карантинов и обязательных требований, в провале самих карантинов и требований, которые широко применялись.
Помимо ее ограниченной ценности в сдерживании вируса — эффективности, которая часто «сильно преувеличивается» в научных журналах, как это было задокументировано эпидемиологами и биостатистиками Чином, Иоаннидисом, Таннером и Криппсом, политика карантинов оказалась чрезвычайно вредной. Вред детям от прекращения очного обучения в школе огромен и включает в себя и плохое качество обучения, и выбывание из школы, и социальную изоляцию, при этом вред оказался гораздо больше для групп населения с низкими доходами.
Недавнее исследование подтверждает, что до 78% случаев рака не были выявлены из-за пропущенного скрининга в течение трех месяцев. Если экстраполировать на всю страну, до миллиона новых случаев или более за девять месяцев останутся незамеченными. Эта катастрофа со здоровьем дополняется пропущенными критически необходимыми операциями, химиотерапией, трансплантацией органов, отсутствием выявления детских болезней, пациентами с инфарктами и инсультами, которые слишком боятся звонить в службы экстренной помощи, и другими негативными явлениями, и всё это хорошо задокументировано.
Помимо стационарного лечения, CDC сообщил о четырехкратном увеличении депрессии, трехкратном увеличении симптомов тревоги и двукратном — суицидальных мыслей, особенно среди молодых людей студенческого возраста, после первых нескольких месяцев карантина, что перекликается с сообщениями Американской медицинской ассоциации (AMA) о случаях передозировки наркотиков и самоубийств. Взрывной рост числа страховых случаев, связанных с психологическим ущербом детям, подтверждает это — их число увеличилось вдвое по сравнению с прошлым годом; а на сидящем на строгом карантине северо-востоке США число подростков, обращающихся к врачам по поводу членовредительства, увеличилось более чем на 300%.
Бытовое насилие и жестокое обращение с детьми резко возросли из-за изоляции и, в частности, из-за потери работы, особенно в условиях строжайшей изоляции. Учитывая, что многие школы были закрыты, о сотнях тысяч случаев жестокого обращения мы никогда не узнаем, поскольку школы являются главным учреждением, сообщающим о насилии. Наконец, «шок» безработицы из-за карантина, согласно недавнему исследованию Национального бюро экономических исследований, приведет к названным им «ошеломляющим» 890 000 дополнительным смертям в США в течение следующих 15 лет из-за карантинов, непропорционально затронувших меньшинства и женщин.
Мы знаем, что еще не поняли в полной мере ущерб от карантинов, потому что он будет длиться годами, даже десятилетиями. Возможно, именно поэтому карантины не рекомендовались в предыдущих анализах пандемий, даже для инфекций с гораздо более высокой летальностью.
Чтобы справиться с таким кризисом, не следует ли политикам объективно учитывать и вред, связанный с вирусом, и совокупное воздействие их политики? В этом важность экспертов по политике здравоохранения, что является моей областью, с более широким спектром знаний, чем у эпидемиологов и фундаментальных ученых. И именно поэтому меня вызвали в Белый дом — в Целевой группе не было ученых, занимающихся вопросами политики в области здравоохранения. Белый дом не получал рекомендаций ни от кого с медицинским образованием, кто также рассматривал бы последствия этих рекомендаций.
Чтобы определить наилучший путь в будущем, необходимо признать, что социальная изоляция и значительные ограничения, налагаемые на каждого, смертельны и чрезвычайно вредны, особенно для рабочего класса, меньшинств и бедных.
В своей книге «Чрезвычайно популярные заблуждения и безумие толпы» Чарльз Маккей писал: «Из всех порождений Времени Ошибка — самое древнее, и настолько старое и знакомое, что Истина, когда ее открывают, воспринимается большинством из нас как незваный гость, и встречает то же гостеприимство, что и незваный гость».
При оптимистичном взгляде на вещи, мы должны увидеть свет в конце длинного туннеля после развертывания вакцинации. Я верю, что увидим. Но используется логика, которая могла бы посрамить Безумного Шляпника, и мы теперь слышим некоторые утверждения, что все дети должны быть протестированы и вакцинированы, даже несмотря на то, что они имеют чрезвычайно низкий риск заражения этой инфекцией и, как доказано, не являются значительными распространителями ее среди взрослых. Или что все учителя должны пройти вакцинацию, прежде чем они будут преподавать лично, даже если школы представляют собой среду с самым низким риском, а подавляющее большинство учителей не относятся к группе высокого риска.
Хуже того, мы слышим те же лица по телевизору, снова подчеркивающие неуверенность и выпускающие новые предупреждения о том, что социальное дистанцирование, маски и другие ограничения по-прежнему будут необходимы после вакцинации и до 2022 года. Неужели в этом нет намерения тех, кто контролирует повестку — этот часто провозглашаемый «консенсус» — не позволить американцам снова жить нормально, жить свободно, без страха?
Как и во времена Галилея, настоящая проблема — это эксперты и укоренившиеся «академические интересы». Преподаватели многих университетов и американских центров критического мышления открыто запугивают носителей взглядов, противоречащих их собственным, вероятно, по политическим причинам, заставляя многих бояться высказываться. Это запугивание оказалось эффективным — я знаю, я получил сотни электронных писем от ученых и политологов по всей стране, со всего мира, в которых они просили меня никогда не сдаваться, но они боятся выйти вперед. И да, даже ряд экспертов по инфекционным заболеваниям прямо здесь, в Стэнфорде, боятся выступить публично и сказать правду.
Похвально, что президент и проректор Стэнфорда, бывший проректор Эчеменди и несколько других выдающихся членов академического сообщества выступили в защиту академической свободы на недавнем заседании сената факультета. Но в комментариях нуждается не только вопрос академической свободы.
Вместо того чтобы переосмыслить неудавшуюся политику и признать свои ошибки, некоторые решили использовать клевету в собственных публицистических статьях и организованное обличение для очернения тех из нас, кто не согласен с тем, что было реализовано, и кто осмелился помочь стране при президенте, которого они презирали, — очевидно, в этом состоит абсолютный грех.
Подмена тезисов и вырывание слов из контекста с целью опорочить людей неприемлемы в цивилизованном обществе, не говоря уже о наших великих университетах. Была попытка заставить меня замолчать и лишить легитимности, используя фальсификации и искажения. Это бесчестит кодекс поведения Стэнфорда, наносит ущерб имени Стэнфорда и, что наиболее важно, злоупотребляет доверием родителей и общества к ним, призванным повлиять на американских детей, на наше следующее поколение лидеров.
Понятно, что большинство профессоров Стэнфордского университета не являются экспертами в области политики здравоохранения — это моя область — и понятно, что большинство профессоров Стэнфорда не осведомлены о данных, касающихся пандемии. Но неприемлемо утверждать, что я дал рекомендации, которые были «ложью и искажением науки». Это ложь. Независимо от того, как часто повторяется ложь и как часто эта ложь повторяется в предвзятых СМИ, ложь не превращается в правду.
Мы все должны помнить фразу, приписываемую нацистскому пропагандисту Йозефу Геббельсу, — «Однажды сказанная ложь остается ложью, но ложь, сказанная тысячу раз, становится правдой» — и молиться Богу, чтобы она никогда не стала правдой в этих Соединенных Штатах Америки.
Все политические соображения, которые я рекомендовал президенту, были направлены на сокращение как распространения вируса среди наиболее уязвимых, так и структурного ущерба, наносимого борьбой с вирусом наиболее пострадавшим — беднякам и рабочему классу Америки. Я был одним из первых, кто настаивал на усилении защиты тех, кто подвергается наибольшему риску, особенно пожилых людей, потому что они умирали десятками тысяч, потому что выбранная политика, осуществляемая штатами и рекомендованная другими членами Целевой группы (то есть докторами Фаучи и Биркс. — Прим. ред.), не могла защитить их. Почти год назад я осознал, что мы также должны учитывать огромный вред для физического и психического здоровья, а также потери жизней, непосредственно вызванные драконовской политикой, направленной на сдерживание инфекции. Главная цель политики общественного здравоохранения — свести к минимуму весь вред, а не просто остановить COVID-19 любой ценой.
Утверждение в недавнем обзоре JAMA (общее название группы журналов в разных областях медицины. ― Прим. ред.) трех профессоров Стэнфордского университета о том, что «почти все эксперты в области общественного здравоохранения были обеспокоены тем, что рекомендации Атласа могут привести к десяткам тысяч (или более) ненужных смертей только в США», является явно ложным и абсурдным. Как отметил 10 февраля Зинберг, предложение, названное Великой декларацией Баррингтона, «гораздо ближе к тому, что осуждено в статье JAMA, чем что-либо, сказанное Атласом». Тем не менее соавторами этой политической декларации являются ученые-медики и эпидемиологи из Стэнфорда, Гарварда и Оксфорда, и ее уже подписали более 50 000 практикующих врачей и представителей общественного здравоохранения.
Когда критики демонстрируют такое незнание масштабов взглядов, которых придерживаются эксперты, это демонстрирует их предвзятость и полностью лишает их авторитета в этих вопросах. Более того, эти же критики написали, что «профессионализм требует честности в том, что они знают и чего не знают», — это уже больше чем пародия.
Я действительно объяснил тот факт, что молодые люди не сильно рискуют при заражении этой инфекцией, и я объяснил биологическую концепцию коллективного иммунитета — защиты, возникающей, когда большой процент людей приобретает иммунитет, — точно так же, как это объяснили эпидемиологи из Гарварда Кэтрин Йих и Мартин Куллдорф, а также некоторые ведущие ученые Стэнфорда. Это сильно отличается от предложения о том, чтобы люди были намеренно подвергнуты воздействию вируса и заражению, если мы «позволим вирусу распространяться естественным путем» без усилий по смягчению последствий. Я этого не советовал.
И насколько своевременно профессор Макари из Школы общественного здравоохранения Джонса Хопкинса сделал то же самое, признав в Wall Street Journal 18 февраля 2021 года, что «коллективный иммунитет является неизбежным результатом распространения вируса и вакцинации». Макари продолжил празднование того, что он назвал «хорошей новостью» — что «последовательное и быстрое снижение ежедневных случаев заболевания с 8 января может быть объяснено только естественным иммунитетом. Поведение людей не улучшилось внезапно за праздники; американцы больше путешествовали на Рождество, чем за всё время с марта. Вакцины также не объясняют резкого спада в январе. Показатели вакцинации были низкими, и она начинает действовать спустя недели».
Это слова Макари. Будет ли доктор Макари теперь уравнен с докторами, которые продвигали евгенику, и теми, кто проводил расистские эксперименты с сифилисом в Таскиги, как в статье в JAMA? Призовут ли профессора также лишить его медицинской лицензии или официально осудить его за объяснение преимуществ естественного иммунитета?
Фактически прямо вопреки утверждениям о распространении инфекции, я неоднократно призывал к мерам по смягчению последствий, включая дополнительную дезинфекцию, социальное дистанцирование, маски, групповые ограничения, тестирование и другие усиленные меры защиты, чтобы ограничить распространение и ущерб от коронавируса. Я также прямо призвал к усилению защиты тех, кто подвергается риску, в десятках официальных презентаций, интервью и письменных материалов.
Следует задать вопрос, почему обвинители также игнорируют мои явные и решительные публичные отрицания поддержки бесконтрольного распространения инфекции для достижения коллективного иммунитета, — отрицания, широко цитируемого в средствах массовой информации. Разве мои собственные утверждения не являются объектом их критики в первую очередь? Или это из-за желания «отменить» любого, кто принял вызов, у кого хватило наглости помочь этой стране при президенте Трампе?
Мне приписывали утверждение, что «молодые люди не страдают от вируса и не могут распространять болезнь». Напротив, я часто цитировал подробные данные, в которых прямо говорилось о том, что дети действительно заражаются инфекцией, что у детей могут быть серьезные последствия от инфекции и что некоторые дети умирают от этой болезни. Когда я сказал 20 мая прошлого года в интервью конгрессмену Энди Биггсу, что существует «чрезвычайно низкий риск для детей от COVID-19» и что риск смерти от этого заболевания, если вам меньше 18 лет, «почти нулевой» ― то это соответствовало данным, включая данные CDC, и почти дословно резюмировало то, что Джон Иоаннидис, известный эпидемиолог из Стэнфорда, сообщал, используя данные всего мира. Риск смерти от COVID-19 для молодых людей «почти нулевой».
В течение многих месяцев меня ругали за то, что я призывал открыть школы. Убедительные доводы в пользу открытия школ теперь признаются давнишней истиной даже в непрофессиональных изданиях, таких как Atlantic. Они признали, что «исследования со всего мира с начала пандемии показали, что люди младше 18 лет, особенно дети младшего возраста, менее восприимчивы к инфекции, с меньшей вероятностью будут испытывать серьезные симптомы и с гораздо меньшей вероятностью будут госпитализированы или умрут». И далее они написали: «Мы уже несколько месяцев знаем, что маленькие дети менее восприимчивы к серьезным инфекциям и менее подвержены передаче коронавируса. Давайте действовать в соответствии с этим».
Обвинители, написавшие статью в JAMA, заявили: «Атлас оспаривал необходимость ношения масок». Это искажает мои слова. Напротив, мой совет по использованию масок был последовательным и четким — «носите маску, когда вы не можете дистанцироваться от общества», — и он соответствовал опубликованным рекомендациям Всемирной организации здравоохранения в июне: «На улице надевайте маску, если не можете соблюдать физическую дистанцию от других».
В декабре ВОЗ изменила это на рекомендации: «В районах известной или предполагаемой передачи SARS-CoV-2 ВОЗ рекомендует, чтобы широкая публика носила немедицинскую маску в… местах, где физическое расстояние составляет менее 1 метра», — то есть маску надо носить не всегда, не всем. Это также соответствует документу Национальных институтов здравоохранения (NIH) от февраля 2021 года «Предотвращение и профилактика инфицирования SARS-COV-2»: «Когда постоянное дистанцирование невозможно, закрытие лица может еще больше снизить распространение инфекционных капель от людей с инфекцией SARS-CoV-2 до других».
Что касается требования обязательного ношения масок: 38 штатов ввели обязательное ношение масок населением, большинство из них не позднее лета, и почти во всех остальных штатах обязательное ношение масок ввели крупные города. Широко распространенное использование масок населением эмпирически показало небольшую их пользу в остановке распространения инфекции, даже несмотря на то, что эти доказательства были подвергнуты цензуре Twitter и Amazon. Широко распространенное использование масок показало лишь минимальное влияние в рандомизированном контролируемом исследовании Дании. Это факты. И факты имеют значение.
Вот какова реальность: те, кто настаивает на том, что универсальное использование масок абсолютно доказано, что оно эффективно для контроля распространения этого вируса и повсеместно рекомендуется «наукой», игнорируют опубликованные доказательства обратного. Можно сказать, что они распространяют ложную и вводящую в заблуждение информацию; некоторые могут даже назвать это, используя фразу из мнения в JAMA, «подрывом науки».
Я разместил список случаев, в которых эмпирически показано, что обязательное требование ношения масок не остановило распространение инфекции, вместе с прямыми цитатами, без каких-либо изменений, из ВОЗ, CDC и Оксфордского университета. Это было подвергнуто цензуре Twitter. И я уже говорил много раз, что было бы неразумно носить маску, «когда вы в одиночку едете на велосипеде на открытом воздухе, когда вы находитесь за рулем собственного автомобиля в одиночку, или при ходьбе в необитаемой местности в одиночку». Я настаиваю на этих словах.
Те, кто заявляет, что неэтично и даже опасно оспаривать требование ко всему населению носить маски, должно быть, не осознают, что несколько ведущих мировых ученых-инфекционистов и крупные организации общественного здравоохранения явно ставят под сомнение эффективность масок для населения в целом. Общественность должна знать правду.
Например, Джефферсон и Хенеган из Центра доказательной медицины Оксфордского университета написали: «Похоже, что, несмотря на два десятилетия подготовки к пандемии, существует значительная неопределенность в отношении полезности ношения масок». Известный оксфордский эпидемиолог Сунетра Гупта сказала, что маски не нужны, если только человек не пожилой или человек из группы высокого риска. Джей Бхаттачарья из Стэнфорда заявил, что «требования носить маски не подтверждаются научными данными… нет никаких научных доказательств того, что маски замедляют распространение болезни».
На протяжении всей этой пандемии до декабря в «Советах ВОЗ по использованию масок в контексте COVID-19» говорилось: «В настоящее время нет прямых доказательств (из исследований на зараженных COVID-19 и здоровых людях в сообществе) эффективности универсального ношения масок здоровыми людьми в целях предотвращения заражения респираторными вирусами, включая COVID-19». В декабре ВОЗ изменила формулировку на сегодняшнюю: «В настоящее время существует лишь ограниченное и противоречивое научное свидетельство, подтверждающее эффективность ношения масок здоровыми людьми в обществе для предотвращения заражения респираторными вирусами, включая SARS-CoV-2».
CDC в обзоре пандемий «не нашли доказательств того, что хирургического типа маски являются эффективными в снижении риска передачи лабораторно подтвержденного гриппа, как при ношении инфицированными лицами (контроль источника), так и обществом в целом для снижения восприимчивости». И до тех пор, пока ВОЗ не удалила их 21 октября 2020 г. (почти сразу после того, как Twitter подверг цензуре мой твит, в котором была подчеркнута цитата ВОЗ), ВОЗ писала: «В настоящее время широкое использование масок здоровыми людьми еще не подтверждено высококачественными исследованиями или прямыми научными доказательствами, и надо учитывать как потенциальные преимущества от ношения масок, так и недостатки».
Мои советы по маскам всегда основывались на научных данных и они совпадают с советами многих ведущих ученых и организаций общественного здравоохранения во всем мире.
Последнее ложное обвинение, которое должно быть рассмотрено, это что я будто бы «сделал необоснованные заявления об иммунитете, который появляется у перенесших инфекцию».
Напротив, я был прав, точно цитируя научную литературу, когда объяснил, что биологическая защита от этой инфекции не полностью подтверждается тестами на антитела, поскольку распространенность антител у людей меняется с течением времени (сентябрь 2020 г., Япония), а защита обеспечивается и другими частями иммунной системы (январь 2021 года, Германия), включая Т-клетки (январь 2021 года, Миннесота), даже у бессимптомных пациентов и пациентов с легкими симптомами, по данным Каролинского института.
Профессор Макари из Медицинской школы Джонса Хопкинса и Школы общественного здравоохранения Блумберга признал это 18 февраля 2021 года, объяснив, что «исследования антител почти наверняка недооценивают естественный иммунитет. Тестирование на антитела не позволяет выявить антиген-специфические Т-клетки».
Я также правильно процитировал данные, которые продемонстрировали, что некоторые люди могут иметь перекрестную защиту, [полученную] от предыдущих коронавирусных инфекций, представленные сингапурскими исследователями и явно поддержанные самим Национальным институтом здравоохранения 15 декабря 2020 года: «Есть сильные доказательства того, что подгруппа людей имеет перекрестную реакцию набора Т-клеток из-за воздействия родственных коронавирусов».
На этом этапе можно привести разумные доводы в пользу того, что те, кто продолжает навязывать значительные социальные ограничения, не осознавая своих неудач и серьезного вреда, сами распространяют опасную дезинформацию. Как заявил Иоаннидис из Стэнфорда 20 февраля 2021 года, «большинство оценок показывают, что драконовские ограничения увеличили проблемы, они способствовали заражению». Эти ограничения явно «нанесли вред общественному здоровью», как могли бы сказать мои обвинители из Стэнфорда.
Но я не буду призывать к их официальной обструкции или наказанию. Я не буду пытаться их отменить. Я не буду пытаться загасить их мнение. И я не буду лгать, чтобы искажать их слова и опорочить их. Сделать это означало бы повторить поведение запугивающих носителей определенного дискурса, который имеет решающее значение для просвещения общественности и достижения научных истин, в которых мы отчаянно нуждаемся.
Как ученый по вопросам политики в области здравоохранения [со стажем] более 15 лет и как профессор ведущих университетов на протяжении 30 лет, я теперь опасаюсь за наших студентов и будущее нашей страны. Некоторые преподаватели наших известных университетов — многие из которых автоматически получают уважение общества из-за этих университетских титулов — теперь опасно нетерпимы к мнениям, противоречащим их личным предпочтениям. Без разрешения, а на самом деле поощрения открытого обмена мнениями и признания ошибок, мы никогда не сможем преодолеть какой-либо кризис в будущем.
Как минимум девизы университетов, если такие вещи имеют значение, — такие как «Правда» Гарварда, «Дуют ветры свободы» Стэнфорда и «Свет и правда» Йельского университета, — должны быть объяснены всем преподавателям этих университетов.
Некоторые идут еще дальше, искажая слова и ложно их интерпретируя, чтобы лишить легитимности и немедленно наказать тех из нас, кто желает служить стране — своей стране — вместе с президентом, которого они ненавидят. Как писал Тобин 1 марта: «Делегитимация [Атласа] и его анализа катастрофы с коронавирусом заключались в том, чтобы относиться ко всем, кто имеет хоть какое-то отношение к администрации Трампа, как к преступникам, что могло быть достигнуто только путем вопиющего искажения его взглядов и заявлений».
Это хуже, чем нарушение этического поведения среди коллег, это не соответствует моим стандартам простой человеческой порядочности.
Ведущие ученые и всё научное сообщество не откажутся от таких попыток очернить тех, с кем не согласны, [станет] гораздо больше экспертов, которые от страха потерять репутацию не захотят служить стране в трудные времена. Для педагогов, родителей и сограждан это было бы наихудшим наследием, которое мы можем оставить нашим детям.
Мы также должны опасаться, что понятию «наука» нанесен серьезный ущерб. Даже лучшие журналы в мире — NEJM, Lancet, Science и Nature — заражены политикой и публиковали плохие научные данные. Это усугубляет замешательство общественности и снижает доверие к экспертам. К настоящему времени многие в обществе просто устали от аргументов. Эта реакция еще хуже, потому что повсеместная усталость позволит заблуждению восторжествовать над истиной.
Теперь американцы столкнулись с новым статус-кво: предвзятые социальные сети присоединились к доминирующему голосу в университетских городках и взяли на себя роль арбитра того, что допустимо в дискуссии.
Соединенные Штаты находятся на грани потери своих заветных свобод и переходу к цензуре и запрету всех тех, кто выдвигает взгляды, отличные от «общепринятого мейнстрима».
Неясно, восстановится ли наша демократия с ее определяющими свободами даже после того, как мы переживем саму пандемию. Но ясно, что люди должны выступить, то есть высказаться, как от нас ожидают в свободных обществах, — иначе у нее (демократии. — Прим. ред.) нет никаких шансов.
Наконец, Маккей, опять же, прозорливо сказал о стаде: «У людей, как хорошо сказано, стадное мышление; мы видим, как они сходят с ума в стадах, в то время как в себя они приходят только медленно и по одному».
Итак, как мы будем действовать в этот самый момент, в этой стране, с ее сильно поврежденной психикой? Те из нас, кто хочет истины, должны продолжать искать ее, а те из нас, кто видит истину, должны продолжать ее говорить. Даже если выздоровление от безумия будет медленным и даже если оно будет только по одному. Потому что правда имеет значение.
