80 лет назад была снята блокада Ленинграда. День в истории
Гитлер поклялся сравнять с землей Ленинград — «город Ленина», одно название которого вызывало у него приступ бешенства. Взятие города позволило бы фашистам овладеть путями снабжения, уничтожить Балтийский флот, нанести удар в тыл советским войскам. Не сумев взять город, фашисты 8 сентября 1941 года установили блокаду. Связь с Ленинградом поддерживалась по «Дороге жизни» через Ладожское озеро.
В течение 1942 года Красная Армия дважды пыталась деблокировать город. Однако ни Любанская, ни Синявинская наступательные операции не привели к успеху.
К началу 1943 года положение города оставалось предельно тяжелым. От голода и бомбежек продолжали гибнуть люди. «Дорога жизни», постоянно находившаяся под прицелом врага, не могла прокормить всех жителей. Фашисты все еще надеялись взять Ленинград измором.
12 января 1943 года началась легендарная операция «Искра». Утром залпы тысяч орудий возвестили начало наступления Красной Армии с двух фронтов — Ленинградского и Волховского — под командованием генералов Леонида Говорова и Кирилла Мерецкова. Поднявшиеся в атаку войска встретили жесткое сопротивление: враг задействовал все имевшиеся у него резервы. Но наши воины продолжали двигаться вперед.
18 января 1943 года блокада Ленинграда была прорвана — войска обоих фронтов встретились в районе Рабочих поселков № 1 и № 5, освободили город Шлиссельбург и очистили от фашистов южное побережье Ладоги. В освобожденном узком прибрежном коридоре шириной от 8 до 11 километров была в кратчайшие сроки под обстрелами врага возведена железная «Дорога Победы». 7 февраля 1943 года на Финляндский вокзал прибыл первый поезд с «большой земли». Однако Красной Армии не удалось в то время развить дальнейшее наступление.
И лишь 27 января 1944 года в ходе Ленинградско-Новгородской операции блокада была полностью снята. Она длилась 872 дня и погубила почти 650 тысяч мирных жителей и более 332 тысяч советских солдат.
Сопротивление осажденного города стало символом беспримерного героизма и стойкости. На Ленинград смотрела вся страна. Страшный голод не смог деморализовать жителей. Их объединяла одна общая цель — не сдать город и остаться свободными.
Предлагаем вашем вниманию фрагменты интервью с Радой Михайловной Грановской, крупнейшим советским и российским психологом, ветераном блокады. Запись сделана в 2021 году.
Рада Михайловна Грановская: Когда я была в блокаду, здесь были у меня подруги. Потом они разъехались — кто в Америку, кто в Германию. Но поскольку на День Победы бесплатные билеты, то они приезжают. И что я выяснила? Что с каждым годом они вспоминают блокаду по-разному — и всё страшнее и страшнее. И уже людей ели, и что только ни делали… Я понимаю, почему с ними такое происходит: им надо убеждать себя, что они правильно сделали, что уехали, они до сих пор не могут пережить это… Но в общем, понимаете, нагнетается такая глупость невозможная. Невозможная…
Тут несколько лет назад было телевизору выступление — два корреспондента военных были и дама, которая начала говорить, что надо было сдать Ленинград, его бы меньше разрушили, и так далее, и так далее. В общем, те, кто что-нибудь знал, они готовы были разорвать ее в клочки…
Понимаете, это надо было понимать, что здесь происходило. Мне уже, когда это всё началось, было 12 лет, я это уже хорошо помню. Дело в том, что сейчас я как психолог могу объяснить вам, что есть два вида здоровья: физическое и психическое. Это разные вещи. В блокаду физическое у всех было плохое — мы голодали, холодали и вообще кошмар. А вот психическое здоровье было нормальное. У нас была общая цель — не сдать город. Не сдать. И поэтому отношения были совершенно потрясающие. Абсолютно. Ну, я могу приводить много примеров…
Мой отец вообще занимался в свое время очень важным и нужным делом тогда, новым — радиоуправление подлодкой. Но он был очень предан советской власти, поэтому он сразу подал заявление добровольцем на фронт. И он решил меня, маму и младшую дочку отправить со своим заводом… Но мы далеко не уехали. Там разбомбили рельсы, и мы стояли. И в это время младшая сестра заболела тяжело корью. И руководитель этого состава принял решение вернуть нас в город. Холодно, дождь, ночь. Вызвали дрезину. Они сказали: «Через час». И вот за этот час весь состав взрослых вышел на поле и накопал нам — там росла капуста, ее сняли, а кочерыжки остались — громадный мешок кочерыжек. Таким образом, когда мы вернулись в город, у нас была еда… Вот я хочу сказать, это было совершенно первое для меня такое ощущение. Но потом их было много…
Я живу там же, где жила до войны. И тут у нас есть булочная. Так вот, в этой булочной продавцы приходили на три часа раньше, чтобы впустить очередь внутрь, потому что теплее — морозы же были. И вот мы стояли внутри — ждали, пока привезут хлеб. Понимаете, вот это, вот эти мелочи как бы это — было не мелочи, это были все люди… Я могу рассказывать до бесконечности…
Кстати, у нас был наш общий друг — ленинградское радио. Мы любили его, потому что они разговаривали с нами, как с родными. «Вставайте! Холодно, голодно, но надо. Мы вам пока музыку поставим. У нас есть неплохие новости. Вот давайте, подвигайтесь!» и так далее. Это были родственники…
Ну, еще один был очень важный эпизод для меня. У нас тогда украли карточки. Их тогда выдавали на декаду — на 10 дней. Ну, ничего сделать было нельзя, мы очень голодали. И мама решила, что мы погибнем. И решила меня убрать из дома (сестра была в детском садике). Она мне дала письмо к одному человеку, которого она знала по институту, он работал в соседнем районе в райкоме партии, и чтоб я туда шла. Это было 5 или 8 остановок, в общем, далеко. И вот я шла. Я пять раз присаживалась и засыпала, и пять раз прохожие меня будили и провожали немножко. И я дошла. Я отдала это письмо, и там сразу нам прислали людей с… манерками это называлось — это военные такие штучки, куда наливали суп и всё. И нас поддержали, пока были следующие карточки.
В общем, я хочу сказать, что все были слабые, дохлые, голодные, но помогали друг другу, как могли — вот что. Идея кушать друг друга не приходила в голову…
Но я считаю, что это естественно. У нас была общая цель. Мы не были каждый сам по себе. Мы не хотели сдавать город, мы хотели остаться свободными.
Нужна цель. Это основа, понимаете? Ведь известно, что во всех самых трудных ситуациях выживают те, которые знают, зачем им надо выжить, для чего. Но при Советской власти у нас была другая ситуация. Во-первых, у нас была общая цель. А во-вторых, нас учили, что у тебя должна быть и собственная цель…
Цель меняет человека. Масштаб цели определяет масштаб человека. Во всех невероятных ситуациях выживают те, у кого есть цель. Они не заражаются в инфекционных бараках, они… Они другие, у них другое сопротивление, понимаете?
Главное, что я хочу вам сказать — нужна цель.
