Чем Ленин восхитил США — интервью
Профессор кафедры политологии и этнополитики Южно-Российского института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ, доктор исторических наук Сергей Кислицын написал целый ряд исторических исследований, посвященных советской политической и научной элитам, а также процессам, происходившим в советском обществе в период 1920–1930-х годов.
В числе вопросов, которые он затрагивает в своих работах, — взаимоотношения советской власти и казачества, история формирования антисталинского сопротивления на Юге России, проблемы современной геополитики и основы политической элитологии. Профессор Кислицын ответил на вопросы ИА Красная Весна по случаю 150-летия со дня рождения В. И. Ленина.
ИА Красная Весна: Имеет ли фигура В. И. Ленина какое-то значение для Вас лично?
С. К.: Конечно. В силу исторических обстоятельств моя жизнь, молодость и юность прошли в советское время. Имя Ленина, дело Ленина, партия Ленина — всё это было реальностью моей жизни. Я с этим жил. И очень сильно переживаю, когда на современном этапе имя Ленина подвергается диффамации. Его биография искажается. Подчеркивают недостатки и просчеты, не говорят о его значении для истории. Это очень обидно, потому что это неправда, во многом — неправда. Потому что все недостатки и просчеты Ленина — они были детерминированы определенной ситуацией в обществе, объективными причинами.
Это сейчас легко говорить, что вот отдали Украине Донбасс. Но тогда ведь речь шла о существовании Советской республики, о противостоянии германским интервентам. О том, каким образом это осуществить. Надо было создать единый фронт национальной обороны. Один Донбасс этого сделать не мог, поэтому речь шла о том, чтобы в рамках Советской Украины прошло объединение сил. И Ленин выступил против Криворожско-Донецкой Республики не потому, что он был против русского народа, русского населения Донбасса. Речь шла о войне, о военной ситуации. А сейчас повторяют вымыслы о том, что Ленин отдал Донбасс Украине. Но ведь вопрос тогда стоял совершенно иначе.
ИА Красная Весна: Каков, по Вашему мнению, главный вклад Ленина в историю России и, может быть, и в историю всего мира?
С. К.: Это сложный вопрос. Ведь с учетом переоценки советского прошлого подвергся переоценке и этот вклад. Мавзолей Ленина на 7 ноября и на 9 мая загораживается фанерой. Это ведь не просто фанера. Это символ отношения современных властей к Ленину, они отрицают его вклад.
Ленин — создатель советской государственности. Советской, если хотите, империи. Он ее создал. Он рассчитывал на другой результат, он не думал, что она рухнет. Наоборот, он мечтал о будущей коммунистической революции, о Советском Союзе Европы, может быть, мира. Советский Союз понимался как модель международной интернациональной государственности трудящихся всего мира. Вот такая Лениным мыслилась перспектива. Но всё произошло иначе. Советский Союз погиб в силу разных обстоятельств. И поэтому ленинский вклад в мировую историю переоценивается. Он выглядит совершенно иначе. Ленина в лучшем случае оценивают как утописта.
Я считаю, что и Ленин, и Великая русская революция 1917 года изменили мир. Вне зависимости от того, как оценивать вклад лично Ленина и как оценивать саму революцию, являющуюся главным результатом его деятельности. Мы же понимаем, что без Ленина, скорее всего, Октябрьской революции и не было бы, поскольку там всё было завязано на его личном участии, его оценках, его курсе, его стратегии.
Это был величайший поворот в мировой цивилизации. XX век — это вообще век русской революции. Если XIX век прошел под знаком Великой французской революции, то XX век — он весь был детерминирован именно Революцией 1917 года и прежде всего ее октябрьским этапом, в котором Ленин сыграл колоссальную роль. Поэтому Ленин — это великая фигура мировой истории. Я не буду говорить, что он самый великий в мировой истории. Но таких людей в мировой истории не больше десятка наберется.
Изучая деятельность Ленина, изучая его труды, невозможно понять всё, что было потом. Вы помните, что Ленин, его авторитет и, если угодно, культ Ленина стали основой для последующих событий, последующего развития. И Сталин всегда свой авторитет строил на том, что он лучший, первый ученик Ленина. Не сам по себе, а ученик Ленина. На этом всё было построено. Вся система власти, вся система идеологических отношений, всё упиралось в Ленина.
Трагедия заключается в том, что с течением времени конкретные тактические лозунги Ленина устарели. Ничего вечного нет. И тактика Ленина, да и стратегия, она, конечно, ушла в прошлое. Она уже и при советской власти на заключительных этапах уходила в прошлое. Я хорошо помню это время. Мы изучали догматизированные идеи Ленина, хотя ситуация была совершенно другая, надо было по-новому мыслить. Но нового Ленина не нашлось, а идеи ленинизма уже частично, в той или иной степени, потеряли свою актуальность.
Но в целом Ленин, как и марксизм-ленинизм, это мощное направление общественно-политической мысли, которое сохраняет свое значение. Без изучения этого направления и результатов практической деятельности этих мировоззренческих идей невозможно существовать в этом мире, по крайней мере политологам, историкам, обществоведам. Потому что это часть общественного богатства. Как говорил Бурдье, это символический капитал нации, который надо осваивать, надо знать.
Каждая страна в мире внесла свой вклад. Есть, к примеру, классическая немецкая философия, есть французский утопический социализм. А наша страна? У нас не было великих философов, у нас не было великих политэкономов. Но у нас Ленин и его наследие. Мы развили эти концепты, формационный подход к истории, и достигли здесь не просто каких-то результатов, но и уважения в мире, поскольку во всём мире с большим уважением относились к этому направлению общественно-политической мысли.
И я вам скажу по секрету: они на узких переговорах на различных конференциях всегда подсмеивались над ситуацией, происходившей в нашей стране, когда у нас занимались диффамацией обществоведения. Когда у нас разоблачали марксизм-большевизм-ленинизм и глядели на Запад, они говорили: «Вы так относитесь, а мы вот ценим и уважаем. Вы разработали определенные направления, и в этом ваш вклад».
Об этом много говорил и наш знаменитый политолог Георгий Шахназаров. Правда, сейчас его в основном помнят как отца кинорежиссера. Но в свое время он был председателем Советской ассоциации политической науки и уже в постсоветское время много говорил на эту тему. О том, что у нас есть свои достижения. Они, конечно, специфичные, они уникальные, но они есть. Не всё упирается только в те достижения американской политологии, которые сейчас любят транслировать.
Поэтому ленинизм или русский марксизм, как его еще называют, — это, во-первых, история недавняя, а во-вторых, определенные подходы, которые сейчас стали актуальны. Неожиданно стали актуальны. Идут процессы социальной дифференциации, возникают элементы социальной борьбы. Социальный раскол общества детерминирует отношения между социальными группами людей. Возникает ощущение противоборства, противостояния. Ленин давал свои рецепты решения этой проблемы. Посмотрим, может быть, удастся обойтись без революций и решить все проблемы в русле реформ.
Ленин, кстати, и о реформах много говорил. В 1917 году он до июля предлагал взять власть советам мирным путем. И только когда в Петрограде была расстреляна массовая демонстрация в июле, тогда был взят курс на вооруженное восстание. Это был вынужденный курс. Ленин вовсе не был маньяком и не звал любой ценой на баррикады. Он, предлагал меньшевикам в 1917 же году решить проблему выхода из империалистической войны, решить проблему аграрной революции, то есть земли. Но они же не стали этого делать. Если бы они это сделали, Октября бы не потребовалось. Но Ленина они не слушались, поэтому он решил проблему сам.
ИА Красная Весна: Какую работу Ленина Вы считаете наиболее значимой и актуальной? Почему?
С. К.: У Ленина колоссальное количество трудов, и в разное время я обращал внимание на разные. Но мне лично наиболее симпатична книга «Что делать?». Идеи, связанные с созданием партии, которую называли потом партией нового типа.
Интересный факт: в западной политологии, на Западе, есть такая книга «100 великих достижений политологии». Американцы сами ее составили, мы никакого отношения не имеем, — они ведь себя считают великими политологами. Они составили этот список из ста достижений. Так вот, на восьмом месте в этом списке у них стоит открытие Ленина, которое они назвали «партия нового типа». Это очень высокое место само по себе. А если вспомнить, что к Ленину они относятся предвзято и вовсе не горят желанием его значение поднимать, то вы понимаете, что это — признание.
Создание партии нового типа, которую он же и привел к власти, совершив революцию, — это и есть его вклад. И поэтому работа «Что делать?» для меня предельно важна. Я ее всегда читал, изучал, цитировал в лекциях в свое время с огромным удовольствием.
Конечно, у него есть интересные работы и советского периода, периода НЭПа. В том числе есть и так называемое «политическое завещание». Я занимался историей большевизма и изучал это «политическое завещание», так называемое «письмо к съезду». Почему он так о Сталине, почему так о Троцком, почему никого не назначил. Он уходил из жизни, сложная была ситуация. Смерть человека от тяжелой болезни — это всегда трагедия. Там много неясностей. То ли он сам это писал, то ли нет. Это большая проблема.
Валентин Сахаров, историк из МГУ, написал книгу о «политическом завещании». В ней он доказывал, что этот корпус текстов написан Троцким при участии Крупской. Он выделяет те куски текста, что написаны Лениным, и отдельные вставки Троцкого. По мнению Сахарова, Крупская дала Троцкому возможность вмешаться в тексты Ленина.
ИА Красная Весна: Как Вы оцениваете утверждение некоторых публицистов о том, что партия предала Ленина в конце его жизни?
С. К.: Пожалуй, это чересчур. Что значит предала? Шла жесткая внутрипартийная борьба. Было видно всем, что это последний год, что Ленин уходит. Проблемы со здравоохранением есть и сейчас, но в те времена медицина была слабо развита, не было никакой техники медицинской, никаких анализов, всё было примитивно. Было ясно, что он скоро умрет и что его не вылечат никакие немцы. Это было всем ясно.
Большевики — они ведь были прагматики. Они делали революцию, они понимали толк в политических технологиях, понимали значение лидерства. И когда началась борьба за лидерство — это был естественный ход вещей. Они Ленина ценили и уважали, но, поскольку он уходит и в скором времени уйдет, нравственные моменты отошли на второй план.
Это, конечно, плохо. Но большевизм был замешан не только на альтруизме и великих утопических идеях, но и на прагматизме и определенного рода цинизме. Вы помните красный террор или расказачивание, которое фактически было местью большевизма за поражение Донской советской республики. Большевики не чурались таких вещей. Но если б они чурались, то они не победили бы. Это тоже надо понимать.
Поэтому они подходили к этому прагматически-конъюнктурно. Ленин уходит, его место освобождается, и поэтому надо решать вопрос преемственности. Это было цинично. Но сказать, что это было предательство? Вы ведь знаете историю КПСС. Каждая смена руководителя превращалась в то, что вы сейчас назвали предательством.
ИА Красная Весна: На Ваш взгляд, Сталин продолжил дело Ленина или повел страну другим курсом?
С. К.: Сталинизм и эпоха, связанная с его именем, — это сложное многоплановое явление. Его сейчас рисуют как нечто единое целое. Но на самом деле процесс перехода был достаточно длительным.
Где-то к середине 30-х годов сформировался этот режим. А до этого был режим, который я именую ленинско-большевистским. Это режим, при котором была установлена однопартийная диктатура, в рамках которой, однако, существовала относительная внутрипартийная демократия. Она существовала достаточно длительное время. Все эти, как Ленин говорил, «уклоны мысли» преступлением не считались. Ленин только на X съезде потребовал, чтобы эти «уклоны мысли» прекращались после принятия решения партии по указанному вопросу. Если решение принято партией, то все дискуссии должны прекращаться, надо выполнять это решение. Такой подход. Но в целом внутрипартийная борьба «уклонов» считалась нормальным явлением. И 20-е годы были полны этой борьбы.
А вот после установления единоличной диктатуры Сталина наступил режим, который я называю сталинско-большевистским. Он продолжался с середины 30-х годов до середины 50-х. Для этого режима была характерна диктатура партии и диктатура Сталина. Режим в целом был большевистским. В этом смысле Сталин продолжал дело Ленина. Но у Ленина режим был относительно демократическим. Он строился на уважении к Ленину, на признании его авторитета как отца-основателя Советского государства. Его авторитет имел колоссальное значение, и в конечном счете ему удавалось побеждать и проводить свой курс. И в вопросе о Брестском мире, когда вся партия была против, Ленин выстоял. И НЭП, когда вся партия тоже была против. Ленин благодаря своему авторитету убеждал партию совершать этот поворот.
У Сталина такого авторитета не было, он его формировал в ходе последующей внутрипартийной борьбы. И главный метод был — принуждение и диктатура. Он не убеждал, он принуждал. А кто был против — шел под топор. Вы же знаете, что Сталин, что бы там ни говорили отдельные его любители, уничтожил ленинскую партийную гвардию. Остались десятка полтора-два, которых он почему-то пожалел.
У меня по этому поводу была дискуссия с Юрием Ждановым. Мы очень сильно поругались по этому вопросу. Он категорически отказывался это признавать. Я его приглашал на защиту своей диссертации «Большевистская политическая элита 20–30-х годов». Он очень сердился и не пришел. Сталин был его родственник, тесть, а его отец был членом Политбюро, революционер Андрей Жданов.
Эта ситуация, связанная с репрессиями, это, конечно, не ленинский подход. Меня всегда крайне раздражает, когда говорят, что Сталин продолжил дело Ленина. Как он его продолжил? 10 лет без права переписки — это что, продолжение дела Ленина? Какой социализм, если осуществляются массовые репрессии? Социализма не было. Были какие-то его элементы социальные. Но в целом, как системы, как строя, его не существовало. Социализм — это народная демократия. Народной демократии не было и близко. Был массовый террор.
Я понимаю, у Сталина были свои расчеты. Страна должна была совершить индустриальный рывок. Не было ни денег, ни людей. Кто поедет без денег поднимать Чукотку, строить знаменитую дорогу Воркута — Ленинград? Кто ее строил? Ее строили репрессированные. Репрессии проводились с созданием контингента рабочей силы для решения этих народно-хозяйственных задач. Это что угодно, но это не социализм.
У меня мама покойная, в 95 лет она умерла, мы с ней до конца жизни спорили. Она оставалась сталинисткой, во всё это верила. Считала, что раз репрессировали, значит, были виноваты. И сейчас есть люди, которые рассуждают так же.
ИА Красная Весна: Как Вы считаете, в XXI веке имя Ленина будут постепенно забывать или оно будет становиться всё более популярным по мере того, как человечество заходит в глобальный тупик?
С. К.: Я считаю, что имя Ленина забыто не будет. Я считаю, что Ленин — это наша история в течение всего XX века. Вычеркнуть Ленина — значит вычеркнуть XX век. Как это можно сделать? Ленин останется навеки в истории. Независимо от того, как будут оценивать ленинизм и его идеологию. Ленина, как великую фигуру, признают наши оппоненты на Западе. У них по этому поводу сомнений нет. У нас сомнения есть, а на Западе никаких сомнений нет — он великий, и на этом дискуссия заканчивается.
Другое дело, какую роль будут играть идеи Ленина. Тут, конечно, есть сомнения. Власть стремится всячески затушевать значение Ленина. Тот же референдум, который был первоначально назначен на 22 апреля. Ведь это было сделано с определенным умыслом. 22 апреля — 150-летие со дня рождения Ленина. Это великая дата, и ее всячески стремятся принизить, деактуализировать, вообще убрать из календаря. Очевидно, эта тенденция будет продолжаться и дальше. Но что бы там ни происходило в политическом и идейно-политическом плане, фигура Ленина — это великая фигура мировой истории. И его из нее не вычеркнуть, как бы этого кто ни хотел.
