11 сентября было провокацией ценой в несколько миллионов жизней — политолог

Когда началось наступление на фундаментальные права и демократические свободы? С началом пандемии? Или всё началось еще раньше — 20 лет назад, после падения башен-близнецов в Нью-Йорке?

Если бы не события 9/11, либерально-глобалистские соратники нынешнего президента США Джо Байдена пришли бы к власти на 20 лет раньше. Цена за такую «отсрочку» — несколько миллионов жизней людей на Ближнем и Среднем востоке. Так считает политолог-американист, кандидат политических наук, профессор НИУ ВШЭ Дмитрий Евстафьев, который ответил на вопросы ИА Красная Весна в 20-ю годовщину терактов, приписываемых исламистам.

ИА Красная Весна: Как бы Вы отнеслись к утверждению, что поджог Рейхстага — управляющая метафора большой западной политики?

Дмитрий Евстафьев: Красивая метафора, и я с ней согласен.

Хотя оговорюсь, в полной мере через «поджог рейхстагов» действовали только американцы и британцы, но последние стремятся к непубличности, в то время как американцы поджигали «при свете дня».

Остальные страны пока этой технологии побаиваются (Китай и ЕС, Германия, прежде всего) или чураются (Россия, Турция, идущая напролом). Но не могу не отметить, что в действиях некоторых стран (Израиль, Иран, а теперь, в контексте ситуации в Афганистане, — Индия) есть признаки использования хотя бы отдельных элементов этой технологии.

Посмотрите, как индийцы уже года полтора пытаются апробировать технологии информационных провокаций. Это, конечно, еще не «поджог рейхстага», но уже недалеко.

Но есть нюанс: рейхстагов, которые можно безопасно поджечь и тем более поджечь с пользой для себя, осталось очень мало. Вообще «рейхстагов», то есть, потенциальных узлов глобально значимой нестабильности, достаточно (только по периметру России я смогу назвать шесть), но так, чтобы ситуацию раскачать без ущерба для себя и без противодействия со стороны конкурентов и оппонентов….

Посмотрите. Попытка поджечь и Центральную Азию, и Средний Восток через Афганистан (а с геоэкономической точки зрения это почти «арабская весна»: тогда США выкачали из региона около $1 трлн, теперь на кону стояли около $600 млрд, в основном, нефтедолларов). Дополнительно — удар по Ирану, Китаю и России по принципу «так не доставайся же ты никому». После этого США столкнулись с попытками всех игроков минимизировать нестабильность.

Причем очевидно, что почти все «дружат против США». Не факт, что эти попытки увенчаются успехом, но прежняя тактика Вашингтона, когда можно было просто подойти и просто поджечь (а именно про это был пакт США с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в первоначальной «дохийской» трактовке, особенно учитывая роль Катара как организационного брокера и расчетного центра), уже не работает. Попытку поджечь Юго-Восточную Азию через Бирму-Мьянму купировали китайцы, причем не заморачиваясь [вопросом] о средствах и союзниках.

Так что не так всё просто с «рейхстагами».

И здесь возникает вопрос, на который ответ является спорным и по которому у меня имеются существенные противоречия с позицией Сергея Ервандовича Кургиняна.

Сергей Ервандович считает — и высказывал это в ряде своих недавних выступлений — что американцы преодолели свой давний концепт, ставший в какой-то мере «комплексом», что хаос в интересах США может быть только управляемым. И вполне готовы поиграть в частично управляемый хаос, в диффузирование пространства (к слову, метафора Кургиняна гениальна).

Я же считаю, что большая часть американской элиты этот комплекс не преодолела и действует в рамках классической парадигмы «управляемого хаоса»: убеди своего противника в том, что играешь в игру с ненулевой суммой, а сам играй в игру с нулевой суммой, то есть, на уничтожение противника. И именно поэтому Джозеф Байден — символ «старого глобализма» (только символ, кстати, а реальная суть там совсем другая — скорее, как раз, авантюрист и оппортунист), всё еще президент и всё еще жив. И это, конечно, ограничивает свободу рук у американцев.

ИА Красная Весна: С каким событием американской истории Вы бы сравнили 11 сентября? Почему?

Дмитрий Евстафьев: С ударом по Перл-Харбору в 1941 году. Потому, что провокация. Потому, что она была предсказуема. Потому, что ее можно было предотвратить. Но для нужд американской элиты, а, как минимум, ее правящих групп, предотвращать не стали. И трансформировали в войну не просто на внешнем контуре, но в войну на «дальних рубежах».

ИА Красная Весна Чего не смогли добиться те, кто хотел воспользоваться либо воспользовался этими терактами в своих целях? Что означает 11 сентября в клановом раскладе США?

У меня крайне специфическая позиция по этому вопросу, которая, оговорюсь, глубоко отличается и от официальной, и от конспирологических версий случившегося.

США на момент террористических актов были «беременны перестройкой», которая была нацелена на то, чтобы обеспечить абсолютное доминирование либерально-глобалистской элиты. Да, ровно тем самым ребятам, которые пришли к власти за «широкой спиной» Джозефа Байдена. Только это должно было произойти на 20 лет раньше.

На момент 2001 года эти элиты испытывали некую «депрессию» в связи с поражением — причем, крайне сомнительным со всех точек зрения — Альберта Гора на президентских выборах, которое во многом было связано с его личными качествами. Гор оказался «слабаком». Это обуславливало и радикализм поведения.

С другой стороны, им противостояли консервативно-глобалистские элиты, в центре которых находилась семья Бушей, инвесткомпания KKR (Kohlberg, Kravis, Roberts — знаковые имена «для тех, кто понимает») и конторы поменьше вроде «Энрона», «Халлибертона» и т.п., которым «перестройка» точно была не нужна и которые хотели взять реванш за 1993 год. И они его взяли, продвинув Джорджа Буша-младшего на пост президента, что было очень символично.

Глобалисты-либералы, опираясь на позиции в ЦРУ, которое всегда было заражено соответствующими настроениями, планировали крупную провокацию типа «поджог рейхстага», чтобы ударить по консерваторам (у которых были глубокие связи, в том числе, и коммерческие, с Ближним Востоком и исламским миром).

Глобалисты-консерваторы во главе с Диком Чейни и Дональдом Рамсфелдом оседлали провокацию, за которой были откровенно видны уши финансистов, и развернули ее в свою пользу, превратив потенциальную гражданскую войну в реальную империалистическую войну. В этом смысле они отсрочили BLМовщину на 20 лет. А то, что произошло это ценой жизней пары миллионов жителей Ближнего и Среднего Востока…. Ну, американцы такие жертвы никогда не считали, а проблема была, вероятно, настолько острой, что выбирать средства уже не приходилось.

Другой вопрос, что финансовый кризис 2008–2009 годов «обнулил» многие плоды победы глобалистов-консерваторов и, фактически, обрек на стратегическое поражение. Но это уже несколько другая история, которая сама по себе тоже в определенной мере вытекла из 2001 года и второй войны в Персидском заливе.

ИА Красная Весна: Что Вы считаете самым странным в этих терактах?

Дмитрий Евстафьев: Если коротко, то всё.

Количество нестыковок в официальной версии терактов в принципе исключает ее принятие серьезными аналитиками и специалистами. И это, наверное, главная странность во всей истории 11 сентября.

При том, что по степени изощренности я всегда ставил американцев ниже британцев, они [американцы] обычно в тайных операциях тоже большие умельцы. В данном случае я вижу откровенную, если не сказать нарочитую, «халтуру». Это значит, что либо специально выставляли «швы белыми нитками» напоказ (под лозунгом «мы всё равно всех нагнем на принятие нашей версии»), либо просто катастрофически спешили и не смогли спланировать и осуществить толковую операцию прикрытия. Но ведь и в таком виде «историю», которую преподнесли американцы (и даже «падение самолета на Пентагон»), съели.

ИА Красная Весна: Что, прежде всего, обращает на себя внимание в расследовании терактов?

Дмитрий Евстафьев: Еще тогда обратил внимание на две вещи: как быстро нашли виновного. Это было просто неприлично даже по тем временам.

Второе — количество и качество улик. Я всегда говорю: «22 — перебор». А там уже было 23. Еще удивился, как публика в США это все нормально воспринимает и не задает вопросов.

Именно тогда я, наверное, впервые стал понимать по-настоящему, насколько изменились [Соединенные ] Штаты, насколько там изменились настроения в общественном мнении. И последующие контакты с американцами — а я с ними довольно много общался по разным делам — это ощущение подтвердили.

Наконец, третье. Это то, как старались вывести из-под удара Саудовскую Аравию и пакистанцев. К слову, «назначение» Усамы бен Ладена на «должность» организатора терактов у меня тогда большого удивления не вызвало, я примерно так и представлял себе типаж. К тому же он был уже «засвечен» в качестве организатора террористических актов против американцев.

Теперь я вполне допускаю, что его — человека, безусловно, занимавшегося террористической деятельностью, могли просто «готовить» на должность главного террориста. Но тогда, повторюсь, вот его личность, в отличие от всех остальных, у меня удивления не вызвала.

ИА Красная Весна: Какое будущее у тренда «борьбы с терроризмом»?

Дмитрий Евстафьев: Никакого. Американцы «закольцевали» тот сюжет «борьбы с терроризмом», который они запустили 11 сентября 2001 года.

Да, без блеска, но закольцевали. И никто его возвращать в активный оборот не будет. Даже китайцы по не до конца понятным мне причинам не хотят ковырять в этой истории палочкой, хотя, казалось бы, в их положении это было бы неплохим ходом. Но, видимо, там есть и неочевидные «скелеты в шкафу». С институциональной точки зрения (формирование новой коалиции и т. п.), сюжет мертв.

Оживить его могут только новые крупные террористические акты, но я считаю, что никто сейчас в мире «коллективного Запада» не обладает достаточным потенциалом и политической устойчивостью, чтобы начинать играть в подобные игры. Кроме, безусловно, британцев, которым и терять нечего, и руки полностью развязаны. Вот эти могут устроить несколько любопытных фейерверков, в том числе, и, я бы сказал, прежде всего, на территории своих «союзников», которых у Британии, как мы помним, нет, а особенно их нет сейчас, на переломе эпох.

ИА Красная Весна: Как 11 сентября сказалось на России и на ее политике? Продолжает сказываться?

Дмитрий Евстафьев: Начну с конца. Наше военное присутствие (с осени 2015 года) в Сирии и наши сегодняшние сложности с выбором стратегии реагирования на ситуацию в Афганистане, связанную с победой официально признанных в России экстремистами талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ), — это результат и событий 11 сентября 2001 года, и нашего выбора политики после тех событий.

Мы оказались частью той коалиции, которая сейчас проигрывает борьбу с новой волной политического (вернее, военно-политического) ислама, а несколько раньше развязала «арабскую весну», которая стоила арабскому миру, по самым скромным подсчетам, до полумиллиона жизней.

Да, у руководства России хватило мудрости и сил выйти примерно в 2012–2013 годах из этой «коалиции», но, согласимся, мы тоже несем свою долю ответственности и за разрушение Ирака, и за «арабскую весну». Ибо всё это — результат решительного слома американцами вялотекущих процессов на Ближнем Востоке на рубеже XX–XXI веков. И та «плата», которую Кремлю пришлось заплатить за этот выбор, тоже была естественной, хотя и, очевидно, великоватой. В частности, одной из производных решения 2001 года было согласие на ослабление российского влияния в Евразии и прямое военно-политическое присутствие США на постсоветском пространстве.

Думаю, однако, что наш выбор в сентябре 2001 года был неизбежным. Состояние элиты было таково, что иного просто быть не могло, иное было просто немыслимо.

Обращу внимание на то, что даже на уровне аналитиков предложения о возможности некоего альтернативного поведения носили совершенно штучный характер и, согласимся ретроспективно, всерьез даже не рассматривались. Я не хочу сейчас напоминать о том, что на 2001 год Россия была крайне слаба, о чем мы часто забываем.

В данном случае решающим была возникшая в российской «элите» начала «нулевых» (тот еще террариум единомышленников, через пару лет подведший страну на грань катастрофического внутриполитического кризиса накануне выборов — «дело Ивана Рыбкина») иллюзия возможности одним ударом перепрыгнуть несколько «клеток» в сближении уже не с каким-то абстрактным «Западом», а непосредственно с США, партнерством с которыми у нас «элитарии» традиционно грезили.

Но есть и хорошие новости. Да, Россия заплатила очень большую цену за то решение. Но, заплатив, мы почти полностью, на мой взгляд, обнулили «модель Питовранова» — укоренившуюся в очень важных для России кругах надежду, что интеграция с Западом возможна если не на системном, то на групповом уровне.

Теперь в нее верят уже совсем «вторичные» люди. А ведь в советское время «модель Питовранова» была реально «путеводной звездой» для существенной части «патриотического» сообщества.

Я не хочу сказать, что платить стоило, особенно столько, сколько заплатила Россия, но, если уж выбор был неизбежен, надо видеть и позитивные последствия.