От мечты о воздушном старте к первой ракете — интервью с дважды героем СССР

О запуске первой советской ракеты рассказал потомок участника группы ГИРД, дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт Александр Александров в интервью корреспонденту ИА Красная Весна.

Группа изучения реактивного движения (ГИРД) была основана инженерами-энтузиастами в 1931 году. Вдохновителями и руководителями группы были Фридрих Цандер, Михаил Тихонравов и Сергей Королёв. Первоначально все работы группы проходили в подвале дома №19к2 на Садовой-Спасской улице в Москве. Впоследствии из-за опасности проведения испытаний реактивных двигателей в жилом доме группе была предоставлена возможность запускать ракеты на полигоне в Нахабино. Здесь в 1933 году и состоялся первый пуск советской ракеты ГИРД-09.

Ныне на этом месте, благодаря стараниям комсомольцев школы №2 города Нахабино, с 1966 года стоит памятник первому пуску ракеты. У этого памятника 17 августа 2018 года, в 85-ю годовщину запуска ракеты, состоялся праздничный митинг, на котором присутствовали многие ветераны ракетно-космической отрасли и просто неравнодушные граждане.

— Александр Павлович, расскажите о том первом запуске ракеты, состоявшемся 85 лет назад.

— В 1932 году ГИРДовцы начали запускать первые свои сделанные двигатели, ставить их на первые варианты ракет, которые они уже придумали к этому времени. Это были ракеты ГИРД-07, ГИРД-05 и ГИРД-09. Нужно было сначала прожечь двигатели в тестовом режиме. Горячие испытания — это значит, что двигатель уже должен работать по-настоящему. Он закрепляется в установке, запускается, и измеряется его тяга с помощью специального устройства, которое ГИРДовцы тоже сами изобрели.

Сначала это стали делать в том помещении, которое называется ГИРДом в Москве: в подвале дома на Садовой-Спасской улице. Они начали испытывать эти двигатели, и у них взрывались камеры. В частности, цандеровский двигатель ОР-2 сначала работал на кислороде и бензине, было неустойчивое горение. И оно было настолько опасным, что даже камеры взрывались.

Были такие взрывы, что даже все участники испытаний глохли от этого, срывались двери и до третьего этажа падали картины. Однажды прибежали жильцы и вызвали милицию. Стали расспрашивать: «Вы кто такие? Что тут делаете? Что вы себе позволяете?». Пришлось милиции объяснять, что это научная организация, исследовательская. Она под Осоавиахимом да еще под Управлением изобретений Красной Армии. Королёв приложил немало усилий, чтобы не дать закрыть начинание. Но нужно было искать новое место.

Тухачевский посоветовал обратиться в инженерное управление Красной Армии, и группе разрешили использовать вот этот нахабинский полигон, где был издавна полигон инженерных войск. Там находился изначально один блиндаж. Потом появился второй. И они стали возить сюда аппараты и проводить испытательные работы по двигателям и по ракетам.

Но блиндаж был не такой, как сейчас. Есть фотографии, где блиндаж наземный, не такой фундаментальный. Там против амбразуры стояло зеркало: ГИРДовцы смотрели за пуском через него. И был случай, когда осколок разорвавшегося двигателя попал в зеркало и расколол его. То есть это было действительно по-настоящему опасно.

— Расскажите, пожалуйста, про участие в ГИРД Фридриха Цандера.

— Основная первая идея Фридриха Цандера состояла в том, что ракета должна быть многоступенчатой. И первой её ступенью должна быть винтомоторная группа — самолет. Он на выставке в 1927 году представил свой самолет, который был с винтами и с реактивным двигателем. Даже мне поначалу казалось, что это какая-то фантастика. А по сути — это же очень важная и правильная вещь. Что такое сегодня «воздушный старт»? Он не совсем такой, как придумал Цандер, но очень близок к нему. Большой самолет с подвесной ракетой, подвесной гондолой с аппаратом, который взлетает дальше. С высоты 25 километров он бросает ракету, и она поднимается на высоту до 100 километров на уровень космоса. А Цандер предусматривал тоже аэроплан, который взлетает на большую высоту, потом включает ракетный двигатель и движется дальше.

— Цандер очень хотел, чтобы ступени ракеты сгорали в реактивном двигателе, а не просто отбрасывались. Достигли ли сегодня каких-то успехов в этом направлении?

— Цандер говорил так: «Очень эффективно будет работать топливо, которое сделано из сплавов магния — „Электрон“ и другие сплавы. Они могут быть хорошим топливом. Его только надо преобразовать из железа в какой-то порошок или поставить плавильный котел». Это, конечно, фантазия. Создавая ракету ОР-2, они хотели ее питать металлическим порошком. Клали этот порошок в форсунки, они там застревали, всё это делало окалину, всё затыкалось, ничего не горело. И они приняли решение прекратить эти опыты. Последователи Цандера пытались дальше это делать, но не получилось.

Сегодня по этому пути не пошли. Это всё равно что доменную печь поднять в космос. Но это натолкнуло, главным образом, на мысль, что нужно делать многоступенчатую ракету, в которой одна ступень бы отрабатывала и сразу отваливалась, чтобы не быть обузой для всей ракеты.

Впервые в Советском Союзе идеи Цандера о космическом полете с использованием в качестве первой ступени самолета нашли применение лишь спустя полвека в проекте Многоцелевой авиационно-космической системы (МАКС), разрабатывавшейся в СССР с 1981 года. В качестве самолета-носителя для небольшого орбитального самолета предполагалось использовать АН-124 и его варианты. Разработки продолжались до развала СССР в начале 90-х годов. После краха советского государства финансирование космических проектов, в т.ч. проекта МАКС, было резко сокращено. Из-за этого работы были отложены в долгий ящик. Впоследствии правительство не раз возвращалось к идее продолжения развития авиационно-космических систем, однако достаточного финансирования для этого так и не было выделено.

Сегодня большая часть территории головного предприятия проекта, НПО «Молния», была сдана в частную аренду для поддержания предприятия на плаву. Само предприятие занимается разработкой реактивных мишеней для концерна Калашникова. А последние напоминания о космических кораблях хранятся на заброшенных складах и в чертежах доживающих свой век ученых.