«Хотите добиться снижения уровня насилия — остановите деградацию личности». Взгляд из Армении на закон о СБН

В России полным ходом идет обсуждение законопроекта о профилактике «семейно-бытового» насилия (СБН). Лоббисты (и лоббистки) закона говорят о его невероятной пользе и манипулируют цифрами. Эксперты и юристы доказывают, что подобный закон принесет не пользу, а вред.

Граждане, не желающие внедрения нового механизма разрушения семей, проводят по всей стране протестные акции.

Читайте также: Почему вся Россия возмущена законом Пушкиной о семейном насилии? Онлайн

Внедрение закона о СБН коснулось не только России, он уже действует во многих европейских странах, его внедряют на пространстве бывшего СССР.

Об этой общей беде мы побеседовали с президентом общественной организации «Во имя армянского будущего» Армине Саакян.

Корр.: Расскажите, какие люди и организации занимаются продвижением в Армении закона о СБН и подобных проектов?

А. С.: В Армении, как и в России, эту «ношу» на себя берут феминистические и грантовые организации, которые осуществляют свою деятельность под лозунгом «права человека».

Причем при ближайшем рассмотрении оказывается, что и у армянских, и у российских лоббистов данного законопроекта не только одни и те же доноры, но и аргументация, акции, и они тесно сотрудничают друг с другом. Так, например, на парламентских слушаниях в Армении по приглашению местных организаций присутствовала известная лоббистка данного закона в России Алена Попова. На самом деле это большая сеть, покрывающая всё постсоветское пространство.

Корр.: Есть ли у лоббистов СБН поддержка в обществе? Как общество вообще реагирует на подобные законы?

А. С.: Общество, к сожалению, не всегда активно. Большинство не вникает в суть того или иного законопроекта, что развязывает руки пропагандистам, особенно при наличии большого финансового и медиаресурса. В первую очередь, ответственность должна быть на политической элите, которая обязана вникать в суть, изучать международный опыт и отсеивать опасные законопроекты.

Но если данную ответственность политическая элита на себя брать не хочет, на помощь приходит гражданское общество, как в Армении, так и в России, и берет на себя ответственность донести до каждого человека опасность той или иной инициативы. Слава богу, общество реагирует однозначно и быстро, отвергая саму идею дискредитации института семьи и разрушения традиционных ценностей, которая всегда присутствует в подобных законопроектах, под каким бы «вкусным соусом» нам ни старались это представить.

Именно по этой причине первое, что пытаются разрушить в любой стране — это реальное гражданское общество, заменяя его грантовым суррогатом на побегушках.

Корр.: Каков уровень насилия в семьях в Армении? Отличается ли он от уровня насилия в других странах?

А. С.: Уровень насилия по сравнению с теми же западными странами довольно низок, причем по сравнению с некоторыми — ниже в разы. Это, конечно же, не значит, что насилия нет вовсе или с ним не надо бороться.

Однако когда борьба сводится к двум лозунгам «Мужчина — монстр» и «Дом — самое опасное место», которые еще и закрепляются на законодательном уровне, то это никак не приведет к снижению насилия, а просто внесет напряжение в отношения полов, внутри семей.

И даже может повысить уровень насилия, потому что нельзя назначать виновных по половому признаку, а других по тому же признаку назначать жертвой. Надо разобраться в реальных причинах насилия, а для этого надо провести исследования. Причем провести не частным или иностранным организациям, а государству. Выявить группы риска, определить направления работы. И решать вопрос на государственном уровне.

Чтоб объяснить, что я имею в виду, приведу пример. Например, существует группа риска — бывшие заключенные. Что должно сделать государство, чтоб снизить количество насилия именно в этой группе? Внедрить программы реабилитации и социализации, возможно, усилить контроль. Чтоб выходили из тюрем людьми, а не потенциальными агрессорами и насильниками.

Причем особое внимание должно уделяться подросткам и общей молодежной политике — обеспечить доступ подростков к спорту, творчеству, культуре, патриотическим программам, чтоб не было ни времени, ни желания пойти по плохой дороге. Человек с правильной ценностной базой, который четко видит будущие возможности по жизни, насильником быть не может, если у него здоровая психика, конечно. Хотите добиться снижения уровня насилия — остановите деградацию личности.

Корр.: У Армении есть опыт успешного противостояния феминисткам. Можете рассказать о нем?

А. С.: Противостояние было успешным ровно до той поры, пока общество получало поддержку от государства. Законы принимались с учетом требований общества, потому что в политической элите всегда находились люди, которые защищали армянские традиционные ценности и осознавали опасность. Хотя, конечно, были и лоббисты во власти. И именно с ними было основное противостояние.

Однако сама пропаганда велась если не подпольно, то была ограничена. А со стороны общества они воспринимались, как маргинальное движение, на которое не стоит обращать внимания.

После переворота 2018 года представители феминистических организаций, которые еще в 2017 году организовывали марши под лозунгами «Нет государству, нет Богу, нет мужьям» (кстати, те же лозунги можно найти и на сайтах российских феминисток), и их поддерживающие деятели оказались у рычагов власти и активно проводят свою политику.

Они пытаются не только переписать закон о семейно-бытовом насилии, который был принят в 2017 году в неприемлемой для них редакции, но и имеют своих представителей в парламенте, а также в общественных советах при ключевых министерствах.

Проводится политика ликвидации государственных учреждений в области «организации ухода и защиты детей» и передачи ответственности за вопросы, касающиеся семей и детей, под контроль частных организаций, что само по себе грозит внедрением худшего варианта ювенальной юстиции. Кстати, большинство из этих организаций существуют на иностранные гранты или просто являются иностранными организациями.

Основное же противостояние с армянским обществом идет вокруг Стамбульской конвенции. Могу предположить, что «необходимость» стамбульской конвенции в России «появится» сразу же, как только будет принят закон о семейно-бытовом насилии.

По сути, данная конвенция позволяет иностранному органу контроля вмешиваться во внутренние дела страны, диктовать нужную для них политику и ставить условия. В том числе и по поводу пропаганды феминизма и ЛГБТ в образовательных программах.

Корр.: Почему общество не принимает феминисткие законы?

А. С.: Потому что общество пока обладает необходимым иммунитетом. Отличает реальные проблемы и способы их решения от попыток навязать под соусом защиты женщин совсем другие, чуждые и весьма опасные идеологии и законы.

Корр.: Как относится церковь к продвижению закона о СБН? Возникали ли конфликты между церковью и властью на этой почве?

А. С.: Церковь поддержала общественность в вопросе опасений, связанных с законом. И многие священники принимали активное участие в обсуждениях, что еще больше воодушевляло общество. Так же, как и в случае со Стамбульской конвенцией, Церковь выразила свое однозначное отрицательное отношение. Это отношение сформировалось, поскольку после изучения данной конвенции всплыли противоречия армянским традиционным и христианским ценностям.

Я думаю, ни одна власть, находящаяся в здравом уме, не посмеет конфликтовать с Церковью, и особенно в вопросах, касающихся защиты семьи и детей, традиционных армянских ценностей. В таком случае общество всегда будет на стороне Церкви. В этих вопросах, в идеале, власть и Церковь должны быть заодно. Надеюсь, так и будет в дальнейшем…