Дистанционное обучение нельзя применять для массовой школы — учитель
В прошлом году в России школьники были резко переведены на дистанционное обучение на достаточно большой промежуток времени из-за эпидемии COVID-19.
О том, к чему привело массовое использование дистанционных технологий в образовании, как это сказалось на учителях, учениках и почему такие методы обучения не подходят для школьников, рассказал ИА Красная Весна кандидат исторических наук, учитель гимназии Гилько Максим Александрович.
ИА Красная Весна: Значительная часть прошлого учебного года в школах по всей стране прошла в режиме так называемого «дистанционного обучения». Чем такой режим обучения стал для ваших учеников, какое влияние он оказал на школьников?
Гилько: Я, конечно, слышал некоторые позитивные отклики о дистанте, но мне видится, что такая оценка не связана с учебными целями, которые мы ставим. Я считаю, что мы, в силу разных причин, категорически не готовы к подобным практикам, к дистанционному режиму обучения. Особенно на постоянной основе. Самая очевидная из причин — техническая неготовность к этому процессу школ. Думаю, лишь незначительная доля российских школ оснащена должным образом.
Весной 2020 года, когда педагоги были отправлены домой, никого не интересовало, есть ли у учителя дома возможность работать в удаленном формате. Не готовы и дети, особенно если в семье несколько детей — неясно как они могут из одного помещения выходить одновременно на онлайн-уроки, особенно если родители тоже работают удаленно?
Приведу пример. Год назад в октябре мы были на дистанте, я в этих условиях проводил олимпиаду по праву (школьный этап Всероссийской олимпиады школьников). Из нашей гимназии в ней приняли участие около 40 человек. Каждому ученику была направлена инструкция, как нужно выслать работу на проверку. Однако многие не сделали так, как их просили, и мне пришлось потратить целый рабочий день — 8 часов, чтобы оформить файлы с работами так, как это необходимо.
И вот как это оценить — то ли ученики просто не хотят напрягаться, то ли у них нет достаточных технических знаний или возможностей для того, чтобы оформить работу так, как нужно. В реальности, в обычном очном режиме, это не отнимает у учителя время — ученики, закончив выполнять задания олимпиады, сами подходят и кладут работу на стол. То есть переход на цифровые технологии не всегда облегчает и ускоряет работу, зачастую происходит обратное.
Что касается дистанционного обучения, то не понятно, например, как реагировать на невключение учеником камеры во время онлайн-урока. Возможно, он действительно испытывает технические трудности и объективно не может включить камеру. Может, у него, на самом деле, на заднем плане совсем некрасивый фон, и он скрывается от учителя уже месяц или больше, не включая видеосвязь. Или ученик пишет, что у него микрофон неисправен — учитель же не может требовать, чтобы ученик купил новый микрофон. То есть, конечно, мы технически не готовы, и никто не возьмет на себя задачу обеспечить всех школьников необходимой техникой.
И нормативно дистанционное обучение никак не обеспечено. Если ученик не включил видеокамеру, не отправил вовремя работу — он совершил нарушение? Если не через 40 минут, как на очном уроке, он сдал работу со звонком, а через полчаса, потому что у него свет отключили — наказывать его за это или нет? Списывал ученик всё это время или действительно без света сидел? Это новые нормы, которые никто не установил. И что делать? Всё в пользу ученика судить?
Условия дистанта усилили расслоение, в том числе по имущественному признаку. Те, у кого были возможности, в том числе технические, тем было более комфортно учиться дистанционно. Те, кто и так испытывал интерес к предмету, к самообразованию, они смогли получить пользу от дистанта. Но большинство не имеет таких возможностей, и зачастую не имеет и желания учиться. У тех, кто не хотел учиться, у кого были проблемы с учебой, они явно не решились в ситуации дистанта, а во многом и обострились.
На уроке на это можно как-то влиять — убеждать, контролировать, держать в рамках, чтобы для каждого ученика урок или месяцы занятий были не пустым времяпрепровождением. А за черным экраном… что ты ни говори ученику, что ты можешь сделать? Конечно, двойки за невключенный экран — это неправильно, но где здесь грань лояльности учителя?
ИА Красная Весна: Конечно, проведение контрольной или экзамена, проведение олимпиады технически усложняются, но помимо технических проблем хотелось бы спросить об уровне освоения учебной программы. Можете ли Вы оценить, каков процент освоения учебной программы при дистанционном режиме? Если он снизился по сравнению с очным обучением, то на сколько?
Гилько: Уровень освоения программы, конечно, снижается при дистанционном обучении. Ощущается, что школьники к учебе в дистанционном формате относятся с меньшей ответственностью и, действительно, у учителя возникает больше проблем при проведении урока.
Мы привыкли смотреть на класс и с ним общаться. А тут ты что-то показываешь в презентации, читаешь фрагмент лекции, заводишь разговор, но ты абсолютно не видишь реакции. Даже если включены камеры, на мониторе ты видишь свою презентацию и очень трудно охватить взглядом и понять эмоции учеников — и плохо видно, и другие размеры.
Проходит урок, и ты понимаешь, что ты успел сказать слишком мало, что сделано за урок недостаточно для того, чтобы обеспечить понимание. И что самое плохое для учебных предметов «история», «обществознание», других предметов социальных, гуманитарных наук — мы не имеем возможности обсудить со школьниками сложные вопросы, до которых нужно дойти, так как нет ощущения близости с учениками.
Есть голоса из динамиков, а как этих людей организовать на обсуждение — неясно, более того, если живое обсуждение начинает происходить, то связь портится, так как все говорят одновременно и заглушают друг друга. А из-за того, что качество обсуждения хромает — ни программа не проходится, ни должная глубина проработки вопросов не достигается. Приходится ограничиваться очень поверхностными вещами.
ИА Красная Весна: То есть, если снова будет введен дистанционный режим из-за подъема заболеваемости, то и учителя, и ученики столкнутся с теми же проблемами?
Гилько: Дистант уже вводится — эпизодически отдельные классы выводятся на карантин, в случае обнаружения заболевания у детей.
Да, проблемы не решены, ответы не найдены. Конечно, учитель больше освоился в цифровом пространстве, но нельзя сказать, что мы смогли с дистантом справиться без потери содержания.
Все учителя говорят, что не хочется уходить на дистант, так как нет способов вести учебный процесс нормально, так, как мы привыкли — выходя к классу лицом, выстраивая социальные отношения. Да и многие ученики говорят, что дистант — это очень нехороший для них опыт.
ИА Красная Весна: А что ученики конкретно говорят о дистанционке?
Гилько: Ученики говорят, что на них свалилось значительно больше работы. Проблема в том, что многие учителя или совсем не ведут, или редко ведут видео-уроки, то есть не работают в таком формате, когда учитель дает информацию привычным для учеников образом — с возможностью для учеников задать вопросы, уточнить неясное. И, не проводя уроки, зачастую учителя давали задание — читай, изучай сам.
ИА Красная Весна: По сути, заочное обучение, да?
Гилько: Да, заочное. И для школьника это гораздо более трудная работа. Плюс к этому, объем заданного для самостоятельного изучения порой был слишком большим. И ученики в отсутствие наставлений от учителя такие задания не готовы были воспринимать и испытывали тревогу и недовольство.
Еще ученики трудно переживали разрыв с одноклассниками, так как, разумеется, далеко не все антисоциально устроены, не всем хорошо в одиночестве. Их к этому никто не готовил — когда ты подолгу не можешь ни с кем из друзей повидаться лично, несмотря на то, что они «сидят» в мессенджерах. Да, ученикам показалось, что учеба без учителя очень трудна.
И еще: вопрос — сколько давать заданий ученику — не решен. Если мы поняли, что в прошлом году учителя, погорячившись, задавали много, а что значит давать меньше — это сколько? А если речь идет о подготовке к государственному экзамену?
Нужно же в полном объеме обеспечить подготовку выпускников — чтобы ученики решали, и это не было бы верхоглядством, но в то же время, чтобы это не было бы непосильной работой. Этот вопрос так и не прояснен. Поэтому, окажись мы опять на дистанте, опять столкнемся с тем, что эта проблема будет.
ИА Красная Весна: А вот с точки зрения нагрузки на учителя в процессе обычных уроков (вы приводили пример с олимпиадой, но особый и достаточно ограниченный по времени процесс) — нагрузка на преподавателей увеличивалась в дистанционном режиме или, может быть, снизилась, или осталось такой же?
Гилько: Наверное, учителя могли бы по-разному из этого выйти. Я сталкивался с тем, что коллеги действительно перебарщивали с письменными заданиями. Если по какой-то причине учитель не может вести урок, но что-то же нужно задать школьникам и проверить. А что проверить? Письменную работу.
Соответственно, учитель утопает в этих заданиях, которые ему школьники присылают вовремя и не вовремя. Огромные задолженности по проверке образуются, из-за которых недовольны школьники и сам учитель. Поэтому я старался большую часть уроков вести.
ИА Красная Весна: Можно ли сказать, что отвести онлайн-урок — это все равно как отвести два классических урока?
Гилько: Если не хуже. Потому что на уроке в привычной атмосфере можно какие-то вещи отпустить. Ученики могут без помех что-то обсудить, высказать свою точку зрения. И этот процесс очно на уроке проще контролировать. Можно сказать ученику: «Подожди, дай сказать другому человеку». А в видеоконференции это все приводит к тому, что связь нарушается, плохо слышно друг друга.
Соответственно, то, что было бы на обычном уроке благотворным моментом (вот эти дискуссии), оно на цифровых платформах практически невозможно из-за технических особенностей. Значит, ты практически не можешь использовать такую форму работы, а это уже значит, что ты больше работаешь сам.
И опять же, добиться от учеников ответов на вопросы, даже самые элементарные, на уроке проще. Онлайн же ты часто не можешь получить ответ. И если в конференции полное молчание, нужно что-то отвечать самому, и ты не видишь, допустим, к кому обратиться, кто мог бы быть палочкой-выручалочкой. На очном уроке всегда видно, кто готов ответить, кто активен.
Когда эта связь с учениками нарушена — учителю приходится больше работать. Он не получает привычной отдачи от учеников. К тому же ему нужно следить за техникой, чтобы ничего не сорвалось. Кого-то нужно впустить в конференцию, ответить на вопросы в чате. Это очень большая нагрузка. Она больше, чем просто на уроке. В целом, конечно, это совсем не то обучение, которое происходит в классе, и учитель на него больше тратит сил.
ИА Красная Весна: Не могли бы вы выразить свое мнение — подходит ли в принципе режим такого дистанционного обучения для изучения истории, для передачи гуманитарного знания вообще? Или у него есть неустранимые какие-то недостатки, которые сильно ограничивают такой метод?
Гилько: Важным компонентом гуманитарного знания является его многосложность: там много позиций всегда, много точек зрения, и с этим нужно знакомить школьников, как я уже говорил, а не подавать им некую одну возможную точку зрения. Тем самым осуществляется подготовка школьника к взрослой жизни.
Соответственно, этому подходу их можно научить только при тесном взаимодействии, когда есть личный контакт, ты находишься рядом, и ты обсуждаешь то, что школьник сказал или написал. Без этого общения целей предмета не добиться. По крайне мере, как я понимаю эти цели. Насколько в этом могут помочь дистанционные технологии? Думаю, только в качестве каких-то отдельных консультаций. Да, для кого-то это новые возможности, но для меньшинства, а массово это точно не сработает.
ИА Красная Весна: Скажите, а действительно школьники, как бабушки обычно говорят: «дети так в интернете, в смартфоне свободно работают, как я никогда не смогу»? Или это определенное упрощение? Даже для молодых людей смартфон такая уж открытая книга, или они затрудняются им оперировать полноценно?
Гилько: К сожалению, эта позиция и чиновниками озвучивается, и деятелями от образования (теми, кто немножко преувеличивает, говоря, что нынешнее молодое поколение всех вокруг опережает в своей информационной грамотности).
Нет, нужно учить поиску информации. А тут требуется критический подход, понимание, что любой сайт делают люди с определенными убеждениями, и что от этого они не избавлены, и что точно есть сайты, где есть другая информация по тому же поводу, или другой вывод, который делается из той же самой информации.
В современном мире очень важна информационная грамотность, и если с этим не работать, не помогать школьникам с этим разобраться, то они в этом информационном потоке будут абсолютно бессильны перед злоумышленниками. В том смысле, что их обманут, им внушат нечто на самом деле не имеющее отношение к действительности — просто потому, что школьник не научился анализировать информацию.
Школьники зачастую не понимают, что за любым видео (ребята все чаще ссылаются на видео в ютубе), даже научно-популярным какого-нибудь блогера, стоят тексты. Это ли не то, с чем нужно работать и на уроках обществознания, например, да и истории, почему нет? Этим нужно заниматься с учениками, и это тот навык, которого у них точно нет.
Так что нужно очень много помогать ученикам для того, чтобы они могли воспользоваться элементарным поиском в смартфоне, но грамотно воспользоваться, а не ссылаться на первый какой-то сомнительный, скорее всего, источник. Вот направления работы.
