Супергеройский «Т-34» и героический «Жаворонок»
Приближается 9 Мая, великий день в истории России и огромного числа стран, которые дали отпор человеконенавистнической идеологии фашизма, стремившейся уничтожить и поработить «неправильные народы» Советского Союза. По уже сложившейся традиции в преддверии непосредственно Дня Победы российского зрителя ждет марафон хорошо знакомых фильмов о войне.
С недавнего времени к фильмам о Великой Отечественной войне, которые стали неотъемлемой частью нашей культуры, стали добавляться новые, сделанные уже в постсоветских России и странах бывшего СССР. И помимо новых картин, пытающихся в ином свете посмотреть на события великой войны, делаются попытки «освежить» старую классику, по всей видимости, в стремлении подстроить ее под нового, искушенного в кинематографе зрителя или компенсировать недостаток новых идей избытком современных эффектов.
Одним из таких примеров стал вышедший в 1964 году фильм «Жаворонок» режиссеров Никиты Курихина и Леонида Менакера, по которому в 2019 году режиссером Алексеем Сидоровым был снят «ремейк», получивший незамысловатое название «Т-34». Прежде чем приступить к обсуждению самой картины, нужно отметить, что фильмы о Великой Отечественной войне — это особая категория, поскольку вооруженные конфликты, в том числе и глобальные, были и до нее, но такой войны как предельной концентрации столкновения сил света и тьмы, жизни и смерти еще не было. Это был не только конфликт на суше, море и в воздухе — противоборство шло и в душах его участников, поэтому невозможно поместить картину об этой войне в прокрустово ложе обыкновенного кино: фильм будет стремиться либо к крайней метафоричности, либо к крайней натуралистичности, но тем сложнее вызов для создателя, и тем более многомерен взгляд на подвиг народа и низость врага.
С моей точки зрения, рассматривать историчность фильма в плане техники и внешнего вида солдат смысла нет, поскольку важнее заглянуть сквозь это внешнее и рассмотреть то, что внутри, на глубине, за всем этим наносным. Иными словами, нужно «выпарить некий концентрат идей», стоящих за каждой из картин. Только тогда можно будет верным образом сравнить оба фильма.
Наиболее интересным в фильмах является то, каким показан враг, то есть немецкий фашист. Так, фильм «Жаворонок» начинается в концлагере. Немецкий тыл, на дворе июнь 1942 года, в машине прибывшего в лагерь оберштурмфюрера СС играет веселая и непринужденная музыка, светит солнце, а на плацу концлагеря стоят пленные красноармейцы. В этой обыденности идет отбор будущих смертников для испытания нового немецкого оружия. Немецкому командованию важно протестировать новый снаряд, а именно то, какое поражающее действие он оказывает на экипаж вражеского танка. Иными словами, перед немцами ставится вполне техническая задача, для решения которой необходимы живые манекены.
Показателен и диалог фашиста с главным героем Иваном, которого играет Вячеслав Гуренков. Фашист, узнав, что пленный № 6413 — механик-водитель танка Т-34, ухмыляется и сообщает, что это не так, настоящий водитель танка на фронте, а пленный красноармеец — «плохой танкист и без танка». Авторы «Жаворонка» избегают прибегать к натуралистическим средствам для демонстрации ужасов концлагеря, несмотря на это, позор и стыд пленного советского танкиста, вызванный замечанием фашиста, понятен и виден.
После этого зритель вместе с главным героем оказывается на полигоне, где, как в тире — спокойно и обыденно, под веселую музыку — немецкие военные расстреливают безоружные танки Т-34, в которых находятся живые экипажи. Экипажи подбитых танков, пытающихся выбраться из горящей техники, расстреливают из пулеметов под ту же веселую музыку. Сидящие в бункере наблюдатели сетуют на то, что снаряды противотанковых орудий не берут лобовую броню советского танка — все пробития только в борт. Эсэсовец, отмечая мастерство механика-водителя, сохраняет жизнь главному герою, пленному № 6413, который подошел ближе всего к позициям орудий на полигоне. Солдаты смеются над танкистом, который не понимает, почему его еще не расстреляли. Ему предлагают собрать экипаж и подойти как можно ближе к орудиям. В обмен на это ему обещают жизнь, экипаж же расстреляют — такова инструкция.
В этом эпизоде показано отношение к пленным, как к расходному материалу: обыденность и приемлемость данного положения вещей для немецких военных. Находясь в тылу, они решают вопросы своего карьерного роста и успешной сдачи комиссии из Берлина новых снарядов для армии. В их глазах война практически выиграна. Резкий контраст между летом и музыкой, смехом расчетов немецких орудий и смертью советских пленных показывает еще ярче непринужденное соседство смерти и жизни в немецком концлагере.
В свою очередь, фильм «Т-34» встречает зрителя батальным полотном эпического масштаба, выдержанным в лучших традициях голливудских блокбастеров. Младший лейтенант Николай Ивушкин, которого играет Александр Петров, встречается в бою со своим немецким антагонистом штандартенфюрером СС Клаусом Ягером. Его играет Винценц Кифер. Противостояние Ивушкина и Клауса заканчивается победой из последних сил немецкого танкиста. Автор особо уделяет внимание личному противостоянию двух танковых командиров. Сражение заканчивается тем, что механик-водитель Василенок — в исполнении Виктора Добронравова — и Ивушкин лежат на земле, поет церковный хор, камера поднимается в небо.
Следующий эпизод «Т-34» переносит зрителя тоже в концлагерь, но на дворе уже 1944 год. Ночь, идет дождь, играет марш, и на станцию приходит состав с пленными для уничтожения. Начальник лагеря с кнутом объясняет пленным, что здесь «отделяют агнцев от козлищ», и что немец — их новый господин. Авторы фильма специально пресыщают образ фашиста чрезмерной инфернальностью, которую они передают очень натуралистично и красочно. Ивушкин публично демонстрирует неповиновение, в отличие от остальных пленных, и попадает в карцер, где этот же маньяк из СС сечет его кнутом, наслаждаясь пытками.
На этих двух примерах можно уже сделать определенные выводы о двух этих фильмах, которые, казалось бы, рассказывают об одной исторической эпохе. В фильме «Жаворонок» в образе фашистов ясно проступает чуть ли не механистический расчет: они холодно решают поставленные перед ними задачи, а пленные для них — расходный материал, подобный бумаге для мишеней. Фашисты здесь показаны слугами новой идеологии, заразившей всю Германию. Они — не лишенные разума маньяки, как в «Т-34», и разум их пропитан идеологией, исключающей равенство рода человеческого. Этим и страшен образ фашистов в «Жаворонке». В «Т-34» фашисты — садисты, своей чрезмерной инфернальностью напоминающие антигероев из голливудских фильмов.
Человеконенавистнической идеологии нет, есть маниакальное помешательство садиста или одержимого идеей мести фашиста, которой противопоставлен «супергерой» Ивушкин. Постепенно возникает ощущение, что это фильм не о войне и лагере смерти, а очередной блокбастер про супергероев. Не помогает отделаться от этого чувства и сцена, без которой невозможно представить себе супергеройские фильмы Голливуда. Зритель оказывается в логове «суперзлодеев», где происходит встреча генерала Хайнца Вильгельма Гудериана, рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера и штандартенфюрера СС Клауса Ягера. В определенный момент кажется, что они вот-вот закричат марвеловское «Hail Hydra», и к ним выйдет сам Красный Череп.
Стоит отметить тонкий момент: Гиммлер спрашивает Ягера, ненавидит ли он русских, на что штандартенфюрер СС Ягер отвечает: «Я солдат, мне не важны эмоции». Иными словами, он просто выполняет приказы, для него не существует идеологии, требующей уничтожить «неполноценные» расы. Еще один пример освобождения Великой Отечественной войны от идеологии и превращения Ваффен–СС в простых солдат.
План фашистов обернулся против них: советские военнопленные на танке вырвались с полигона, начав сеять панику в спокойной и сытой Германии. Здесь ключевую роль, помимо непосредственно концовки, играет сцена в мирном немецком городе. В советском фильме зритель становится свидетелем проводов солдата на фронт. Бармен уверен, что с русскими будет покончено до конца года: «Я трезвый человек, я знаю, что такое война. К Новому году с русскими будет покончено, и тогда начнется новая жизнь». Из окна видна площадь Победы, в центре которой стоит статуя викинга с мечом над головой.
Именно на эту площадь и врывается вырвавшийся из немецкого плена Т-34. Немцы сначала принимают его за немецкий танк, но мехвод сбивает с постамента статую викинга, и над площадью повисает тишина. «Русские», — говорит кто-то в баре. Мехвод просит одного из членов экипажа — пехотинца, который попал в плен в самом начале войны, принести пива. Тот неуверенно входит в бар и видит испуг немцев, которые только что провожали бравого солдата на фронт. В это время молодой пленный порывается схватить автомат у мехвода, чтобы пойти на помощь пехотинцу. Но мехвод парирует: «Пуля не все решает, — и добавляет, — я видел, как они „хендехох“ умеют, а он — нет; пусть поглядит». Пехотинец возвращается с пивом. Посыл этой сцены в том, что поражение и страх, как в случае с пехотинцем, который попал в плен в самом начале войны и ничего кроме них не видел, нужно преодолеть лично.
В «ремейке» советского фильма сцена, похоже, направлена на придание все той же бравурной супергеройскости персонажам, чье поведение напоминает не людей, прошедших ад концлагерей и находящихся в среде тех, кто их в этот ад толкнул, а героев водевиля, отдающего уголовной романтикой. Так, наводчик Волчок, роль которого исполняет Антон Богданов, разоружив немецкого жандарма, начинает его грабить, приговаривая «пошел на налима, поймал Никодима». Немец послушно и смиренно подчиняется. Заряжающий Серафим Ионов — его играет Юрий Борисов — тем временем начинает хватать овощи с уличного прилавка. Чувствительная немка, увидев внешний вид пленного, помогает ему взять побольше. Наводчик тем временем приводит из бара двух официанток с пивом. Мехвод, отхлебнув пива, сообщает, что «вот оно счастье». Создается ощущение какой-то блатной разбойничьей шайки, ворвавшейся в город. Вопрос не в том, что они берут трофеи, а в том, что показано это как мародерство.
Своего смыслового накала фильмы достигают естественным образом в конце. В «Жаворонке» после продолжительных боев в живых остается только мехвод, который мчится навстречу немецкой засаде. Немецкий офицер дает команду, и тут один из солдат кричит: «Стойте, не стреляйте!» Прямо на дорогу перед танком выбегает ребенок с собачкой, он спотыкается и падает. Мехвод видит ребенка. Танк приближается и вот-вот раздавит его, но мехвод — человек, прошедший нацистский концлагерь, едва ли видевший со стороны немцев хоть каплю человечности, — на ходу выпрыгивает из танка и спасает ребенка. В этот момент один из немцев дает очередь из автомата в спину танкиста, смотрит на других, те утвердительно ему кивают. Лишь один немецкий солдат, тот который кричал, чтобы не стреляли, обескуражен и шокирован.
Упрощенчеством было бы увидеть лишь попытку советских режиссеров показать бесчестие фашистов по отношению к советскому солдату. Концовка «Жаворонка» заставляет задуматься о том, что значит быть человеком. Где и когда, как не в условиях предельной опасности, ставить персонажа перед выбором: раздави ребенка, который, скорее всего, вырастет ничуть не лучше окружающих его довольных фашизмом бюргеров, и у тебя будет возможность спастись и мстить врагу дальше, или прояви не холодный расчет, а человечность, подставь спину фашистам — и что? Сможешь показать одному немецкому солдату неприемлемость его идеологии?
Со своей стороны, финал «ремейка» разворачивает перед нами эффектное эпическое действо. Ивушкин попадает в засаду Клауса, и разворачивается битва суперзлодея с супергероем. По устоявшейся традиции в российском кино про войну эсэсовцы крайне аккуратны, элегантны, дисциплинированы и возвышенно благородны; они рыцари, тогда как советские солдаты представлены каким-то блатным сбродом. Ягер может уничтожить танк Ивушкина, но он лишь бросает ему перчатку и вызывает на дуэль. Ивушкин — его Немезида, его необходимо уничтожить в «честном» бою. Высокомерие Клауса подводит его, и Ивушкин в фантастическом стиле марвеловских комиксов одерживает победу над «Пантерой» фашиста.
Крайне показательна финальная сцена «ремейка»: танк фашиста Клауса нависает над пропастью, и Ивушкин, выбравшись из танка, сначала хочет пристрелить Клауса, но Ягер протягивает ему руку, Ивушкин принимает пожатие и хочет вытащить немецкого командира, штандартенфюрера СС, из танка, спасти его. Но Клаус лишь пожимает руку Ивушкину и отпускает ее. Танк Клауса срывается в пропасть. Видимо, автор хочет подчеркнуть «рыцарство» штандартенфюрера СС, который не смог выполнить долг перед фашисткой родиной.
Иными словами, если советский фильм, помимо многого прочего, что не смогло войти в настоящую статью, заставлял задуматься о том, что значит быть человеком, как изменила Германию зараза фашизма, и как простые немецкие бюргеры жили спокойно, приняв эту новую реальность. Современная же версия истории о «Жаворонке» превратилась в развлечение, где нет фашизма, пытавшегося построить ад на земле — в Бухенвальде, Дахау, Освенциме, Собиборе и огромном числе других лагерей смерти, нет постановки взрослых вопросов, а есть лишь блатное балагурство и «экшн».
Уместен ли такой подход? С моей точки зрения, нет, поскольку Великая Отечественная война для России — сакральна и не зря является одной из последних скреп, сдерживающих российское общество от распада. Нельзя превращать фильмы о войне в картины про войнушку, которые не дают возможность поставить принципиальные для человечества и человека вопросы. Так мы рискуем не только выхолостить память о подвиге советского солдата-освободителя, но разучиться мыслить человеческими категориями и свести Героический подвиг народа к супергеройскому комиксу по мотивам исторических событий.
