Фиолетов

«Но память о них и каленым железом

не выжжешь из пролетарских сердец».

«Бакинский рабочий», 1924 год

Выбирая революционера, я почувствовала, что про Фиолетова писать надо именно мне, человеку, которого хорошо учили в советской школе и который прекрасно помнит, кем был этот герой. И что это была за история — история 26 бакинских комиссаров. Это — одна из самых пламенных страниц борьбы за установление советской власти в Закавказье. Но в поисках уточняющих деталей пришлось обратиться к интернету. Я поразилась чудовищности лжи, которая там содержится. В интернетовской версии эти комиссары оказались трусами и предателями, бросившими в самый решающий момент бакинский пролетариат на растерзание туркам. К тому же они якобы ограбили этот пролетариат, вывезя с собой на пароходах оружие, продовольствие, деньги. Отрицается какое-либо участие в этой истории англичан. Мол, так писали советские исследователи, так как были заинтересованы показать англичан палачами социалистической революции, революции рабочих. Мол, были внутренние разборки белых и красных, а англичанам всё это было по барабану. Да, но бакинская нефть им была очень даже нужна, и белые открывали к ней прямую дорогу. Чего нельзя было сказать про комиссаров. Короче, пришлось заняться раскопками всей этой истории, так как наш герой, Иван Тимофеевич Фиолетов — один из главных ее участников. Его невозможно отделить от остальных. Это была единая, сплоченная группа большевиков, поставленных партией на самый опасный и самый ответственный участок революционной борьбы. Баку давал стране 90% нефти. И они сделали всё, что было в их силах.

Что касается биографии Ивана Фиолетова, то тут всё предельно ясно. Она типична для людей того поколения. Многие проходили тот же путь.

Выходец из глухой русской глубинки (село Туголуково Тамбовской губернии), он подростком перебирается вместе с матерью, отчимом и младшей сестренкой на юг России, в Баку в поисках лучшей доли. Но доля у простого народа по всей России была одна и та же — это нещадная эксплуатация сверх всякой меры, чудовищные условия труда и проживания. И если в деревнях не было работы, то здесь она была, но какая! Не проходило недели без чьей-либо смерти: или от нехватки кислорода в ямах, куда спускали человека, или от бившего внезапно из-под земли мощного фонтана нефти. Добавьте к этому жуткие климатические условия — нестерпимую жару летом и свирепые ветра с Каспийского моря зимой. Рабочий день длился по 12 часов.

Но Иван быстро освоился в новой среде. Рано, еще подростком пошел работать, чтобы не сидеть на шее у семьи. В 16 лет он уже был зрелым человеком, много знавшим и умевшим в профессии. Так как за его плечами был только один класс деревенской школы (он с благодарностью вспоминал своего учителя), то пришлось самообразовываться. Он записался в местную балаханскую библиотеку и стал читать всё подряд. Читать приходилось ночами при плохом освещении. Естественно, зрение он испортил. Пришлось носить очки. Уже в 16 лет он знакомится с нужными людьми и становится членом революционного кружка молодежи. С этого момента начинает осваивать иную, политическую литературу, как правило, приходившую из-за границы. Политическое образование само собой ложилось на то, что Иван наблюдал в окружавшей его жизни. А жизнь в Баку была крайне непростой. Это хорошо показано в фильме «26 бакинских комиссаров». Даже непонятно, как можно было выжить в этом клубящемся хаосе? Язвы капитализма — невероятное расслоение между богатыми и бедными (дворцы и трущобы), чудовищная эксплуатация и бесправие одних и непомерная алчность других, не знающих удержу. С другой стороны всё это усугублялось национальной рознью армян с азербайджанцами (партии дашнаков и мусаватистов). Национализм зашкаливал, страсти были накалены до предела и выплескивались в акты резни друг друга. Далее — многовековая власть исламских имамов, религиозный фанатизм, феодальные обычаи. А в 1918 году к этим проблемам добавился внутрипартийный раскол и постоянные распри с меньшевиками, эсерами, анархистами и националистами всех мастей. Кого только не было в Баку — «дикая дивизия» и казаки, моряки и партизаны! Но главной угрозой стала турецкая армия, намеревавшаяся взять город и устроить там резню. С другой стороны — англичане, тоже мечтающие поживиться и урвать свой куш.

Так что определяться, с кем ты, приходилось быстро. И Иван прошел всю необходимую школу политической борьбы: расклеивание листовок; организация стачек и демонстраций; агитация и пропаганда среди рабочих; тюрьмы и ссылки в Сольвычегодск, потом Яренск Вологодской губернии. Провел он там 4 года. И к моменту возвращения в родной уже для него южный город он был законченный, решительный, убежденный революционер. Будучи в ссылке, он завершил свое образование. Учился, как следует. Весь день был расписан по минутам: чтение с 9 утра до 3 часов дня и подготовка к экзаменам с 19 часов вечера до ночи. Предметы — арифметика, география, история.

Политические ссыльные были в Яренске со всех уголков России. Только из Баку их было четверо. В уезде были организованы три кружка по 5–6 человек для распространения социал-демократических идей. Для этого наладили работу журнала. Полтора месяца спустя с момента издания в этом захолустье появилась работа В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Второй раз Фиолетов законспектировал «Капитал» Маркса, так как с переездами потерял первый вариант конспекта. Он был единодушно избран председателем яренской колонии. Всегда умел расположить к себе людей. Все его уважали и любили. Никто не называл Иваном, только Ванечкой. Так это имя и стало его партийной кличкой.

Едва приехав в Баку, сразу включается в работу. Первый Совет рабочих депутатов был меньшевистским. Из 52 депутатов только 4 большевика. Но в Думу вошло уже 16 большевиков и 6 кадетов. С этого момента деятельность Ивана Фиолетова становится невероятно обширной. Должности, которые он занимает:

член Кавказкого краевого комитета партии;

член Исполкома Бакинского Совета;

председатель Бакинского союза нефтепромышленных рабочих;

член городского комитета партии;

член редколлегии «Бакинский рабочий»;

кандидат в Учредительное собрание.

После победы социалистической революции в Петрограде власть в Баку переходит к большевикам. Это были 98 дней Бакинской коммуны (Парижская коммуна просуществовала 72 дня). Товарищами Фиолетова были : Степан Шаумян (армянин), Алёша Джапаридзе (грузин), Мешади Азизбеков (азербайджанец) и другие. Степана Шаумяна называли «кавказским Лениным». Это был незаурядный, умнейший человек.

Фиолетов получил должность председателя народного хозяйства (по сути, должность министра). В его обязанности входила забота обо всем хозяйстве Апшерона и главное — о нефти.

Бакинская коммуна открыла несколько библиотек, создала рабочие университеты в Сабунчах, Биби — Эйбате (районах Баку), народные школы и курсы для взрослых. Установила бесплатное образование. Школа была отделена от мечети и церкви. В мае 1918 года разогнаны старые органы юстиции, создан военный трибунал и ЧК по борьбе с контрреволюцией. Была проведена национализация нефтяной и рыбной отраслей и Каспийского морского флота. Заседания комитета проходили три раза в неделю с 22 часов до 3 часов ночи.

Но началась Гражданская война. 19 июля из Царицына прибыл отряд Г. К. Петрова (бывшего царского офицера, перешедшего на сторону красных) в составе эскадрона конницы, роты матросов, команды разведчиков (30–40 шашек) и одной батареи.

25 июля коалиция правых эсеров, меньшевиков и армянских националистов проголосовала за приглашение англичан для обороны Баку от турок (259 против 232).

31 июля 1918 года Бакинский Совет народных комиссаров сложил с себя все полномочия. Власть перешла в руки временной Диктатуры Центрокаспия. Большевистские газеты были закрыты. Шаумян писал: «Диктатура боялась нас и имела для этого достаточно оснований. Нашим отрядам не составило большого труда переарестовать всё правительство и объявить власть Советов восстановленной. Но наше выступление, несомненно, вызвало бы противоборство и вынудило власти бросить против нас все свои силы, оголив тем самым фронт. Выиграли бы только турки и мусаватисты. Воспользовавшись событиями в Баку, они тут же ворвались бы в город. Это удерживало нас от выступления». Шаумян не допускает гражданской войны в тылу защитников Баку, в одном-двух переходах от турецких дивизий. Он употребляет всё свое влияние для того, чтобы на партийной конференции доказать делегатам — в вооруженную борьбу двух сил, одинаково враждебных советской власти, большевикам встревать нельзя. Помимо всего другого, это провокация против Брестского мира. Немцы немедленно воспользуются таким поводом и предпримут карательные меры против революционной России. Верность революции требует эвакуации. Комиссарам грозила гибель в любом случае. Командующий турецкой армии отдал приказ: на три дня Баку полностью отдается на разграбление турецким солдатам как вознаграждение победителям.

И второе заявление Шаумяна: «В. И. Ленин предлагает в решительную минуту то постановление, которое было принято в ожидании немцев, привести в жизнь в новой обстановке, то есть в ожидании англичан». За месяц до прихода англичан была разобрана керосинопроводная линия, убраны дизели, так что если противник возьмет город, он в течение 6 месяцев не сможет качать нефть. Это было поручено Фиолетову, что он скрепя сердце и сделал.

Полковник Лазарь Бичерахов (втершийся в доверие и выдававший себя за красного), не отправляет отряд на север, в сторону Дербента и тем самым оголяет фронт. Действует безошибочно с двойной выгодой. Как не призвать теперь англичан на спасение, когда позиции остаются без защитников, и в брешь устремляются турки? И жизненно важная помощь родному брату Георгию, «Косоротой лисице», как его называли на Северном Кавказе. Тот как раз поднял мятеж и рвется во Владикавказ. Меньшевик Георгий Бичерахов навязывает Советам фронт на Тереке. Лазарь Бичерахов обрушивается на другой фланг — на Дербент и Порт Петровск. Он пишет генералу Эрдели: «Я оказал помощь доблестной армии Деникина больше, чем три четверти ее генералов. Я при наличии фронта против турок в течение 3-х месяцев закрывал доступ астраханской красной армии в Терскую область. Я разъединил горские народы, создал единый антибольшевистский фронт от Баку до Дербента».

Но самое горькое предательство — это предательство голодных людей, бакинских рабочих. Баку не имел своего хлеба. Хлеб туда доставлялся со всей России, из Астрахани, с Кубани. Эти пути были отрезаны. Наступил голод. Люди ели траву, орехи, корни деревьев. Вот они и не захотели это больше терпеть и впустили англичан в надежде, что те им помогут. Это оказалось иллюзией.

4 августа в Баку прибыл первый отряд англичан. Большевики остались не у дел. Они отплыли в Астрахань на 16 пароходах. Но с 14 по 16 августа были настигнуты военными кораблями контрреволюционного правительства и возвращены в Баку. Но уже 14 сентября англичане под натиском турок эвакуировались. С ними бежали и меньшевики.

А дальше начинается ряд трагических случайностей в судьбе комиссаров. Вместо парохода «Севан» с большевистской командой им пришлось сесть на пароход «Туркмен», тоже идущий в Астрахань. Но то ли из-за нехватки топлива, то ли из-за нежелания команды так далеко удаляться от своего берега, курс был изменен. Вариантов выгрузки было два и один хуже другого. Везде были белые. В результате прибыли в Красноводск. Думали затеряться в большой толпе высадившихся на берег. Но нашлись те, кто их узнал. 35 человек были арестованы, среди них женщины и дети. 26 человек были помещены отдельно. 20 сентября 1918 года приговоренным объявили, что их отправляют в Индию. На 207-й версте поезд из двух вагонов был остановлен, и все комиссары были расстреляны.

Их героическая гибель взволновала Сергея Есенина и он написал стихи «Баллада о 26 бакинских комиссарах».

Любопытны мемуары английских разведчиков, из которых следует их прямое участие и в падении Коммуны, и в гибели комиссаров, о чем они со свойственным им цинизмом и бахвальством, не пытаясь скрыть это, написали. Всё это приводится в книге из серии ЖЗЛ И. М. Дубинского-Мухадзе «Степан Шаумян».

Видный эсер В. Н. Чайкин (сочувствовавший большевизму) писал: «Согласно признанию и их друзей и врагов, 26 комиссаров являлись цветом восточного большевизма, его подлинным идеалом и мыслящим центром. Их исчезновение было событием исключительной политической важности для всей Средней Азии. Право же, я не рискую впасть в преувеличение, если заявлю, что истребление всего Московского Совета Народных комиссаров с Лениным, Троцким, Луначарским и Чичериным во главе, ужаснуло бы пролетариат Петрограда и Москвы не больше, чем ужаснуло рабочих Баку и Закаспия увоз (как вначале думали) Шаумяна, Джапаридзе, Фиолетова и других в Британскую Индию».