Кабул, ковид и… куда?
Попробуйте перечитать то, что было написано в различных уважаемых СМИ, или пересмотреть то, что говорилось в разных передачах по поводу развития процесса в Афганистане где-нибудь пару месяцев назад. И вы убедитесь, что не только какие-то американские специалисты, не только сами афганцы, противостоящие талибам*, но и наши эксперты, причем очень умудренные, хорошо понимающие внутриафганскую специфику, говорили, что талибы* застрянут, что их атаки захлебнутся или что всё это будет тянуться безумно долго. А потом мы увидели то, что мы увидели в кабульском аэропорту.
Почему? А потому, что при всей важности знания племенной специфики в Афганистане, нюансов афганской политики и многого другого, что можно назвать частными аспектами афганской политической и общественной жизни, еще важнее то, как эта частность встроена в мегапроцесс, в большой процесс со всеми его компонентами. В моменты, когда большие процессы начинают бурно разворачиваться (а мы переживаем именно такой момент), они начинают господствовать над тем, что происходит внутри отдельных регионов, где эти процессы своеобразным образом запускаются.
Талибы* так быстро взяли Кабул потому, что это нужно — нужно мировому процессу, нужно демиургам этого процесса. Знаете, «если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно». Они взяли Кабул потому, что это было прописано в неких планах организации многокомпонентного мирового процесса. Есть ли он, каков он, в чем его смысл, он же смысл игры? Как внутри этого процесса соотносятся между собой такие, казалось бы, совершенно не сочетаемые вещи, как ковидизация, вакцинизация и всё прочее — и вот эта талибизация*?
Когда-то на одной международной конференции я пытался показать, как именно соотносятся в большом мировом процессе культурные компоненты, экономические, военные, геополитические, религиозные… На меня смотрели высокопоставленные деятели из ряда стран, а потом один из них сказал: «Ведь это же только русские так могут — чтобы такие разные вещи взять, и всё это вдруг в одно целое совместить!»
И я вначале решил, что это издевка, а потом понял, что это некоторое представление о том, к чему приводит так называемый холизм — русский холизм, целостность — с его представлением о том, что цель важнее средств, целое важнее частностей. Что есть некие морфологические поля, которые руководят деятельностью многокомпонентных процессов, с одной стороны. И с другой стороны, позитивистский процесс — нормальный позитивистский процесс, в котором считается, что есть разрозненные частности, «в огороде бузина, а в Киеве дядька», здесь одно — там другое, и всё надо рассматривать в отдельности. А если даже и суммировать это всё, то каким-то таким совсем простым, почти арифметическим способом.
Я однажды встречался с руководителем очень крупной трансдисциплинарной организации, которая преподает студентам, занимается исследовательской деятельностью. И опять попробовал показать, что вот есть многокомпонентные процессы, но компоненты-то разные, а сборка-то происходит вокруг одного фокуса.
Человек посмотрел на меня и сказал: «Ты что, хочешь это преподавать? Но это у тебя мозг как-то так устроен — ты можешь все частности собрать в целое. Но это нельзя преподавать, это искусство, это не наука». Я спрашиваю: «А как же вы, у вас же всё трансдисциплинарное?» Мне говорят: «Ну, что — трансдисциплинарное… Есть юриспруденция, экономика, ну может, еще политология. И хватит, больше не надо».
Так вот, если не будет «больше», и всё будет суммироваться арифметически, то в смысле игры понять ничего нельзя. И в этом смысле — в смысле игры — есть же специалисты, которые могут собирать нечто многокомпонентное. Могут его, во-первых, организовывать, а во-вторых, следить за тем, как его собственная органика, или, как говорят, собственные частоты, соединяются с этими блуждающими процессами. И они-то в конечном итоге и будут влиять при всё более и более бурном развитии процесса.
Так связаны ли на самом деле такие непохожие друг на друга процессы, как все эти события в Афганистане с ужасающими картинами в кабульском аэропорту — и ковидизация, вакцинизация и всё прочее? Связаны ли они друг с другом? На каком языке это можно описывать, если они связаны (такое вот противоречивое единство)? Что это за трансдисциплинарный язык? Как этот язык должен быть, во-первых, отработан, во-вторых, использован, и, в-третьих, передан широким слоям общества? Которые ведь что-то должны понять в происходящем — как же иначе-то можно?
Вот во время Великой Отечественной войны что надо было понять? Не то же, что Генеральный штаб мудро анализировал или проектировал, говоря о крупных военных операциях, в которых были задействованы тысячи компонентов? Нужно было понять в целом, что такое живая сила, техника, самолеты, танки, где проходит линия фронта, как соотносятся какие-то идеологические компоненты… Это понять еще можно было в пределах все-таки образованного (а за советские годы, предшествующие Великой Отечественной войне, советское население было сильно образовано), совсем не глупого и крайне заинтересованного населения. Картина была. А теперь?
Одно дело танки, авиация, живая сила противников, линии фронтов, а другое — РНК, ДНК, коды, транскрипции, аффинности, матрицы, антигены и антитела, различные виды иммунитета, различия в применяемых медикаментах, степень новизны медикаментов, соотношение издержек и приобретений, соотношение всего этого с экономикой.
Есть серьезные исследования, говорящие о том, что фармакологическая индустрия — именно как массовая индустрия — фактически родилась после Второй мировой войны, стремительно развивалась (и то, как она развивается сейчас, — это отдельная песня). А есть ведь и другие исследования, — например, исследуется то, что процесс застоя, который сейчас существует в западном мире, может длиться столетиями, если не пропихнуть где-то инновации, если не создать хоть одну мощно-инновационную отрасль.
И вот вполне осведомленные люди говорят мне о том, что в качестве этой отрасли решили выбрать фармакологию, что здесь должны происходить все инновации, что здесь надо преодолевать этот застой, который в ряде работ (серьезных работ) описан как столетний, он может продолжаться столетия. «Так давайте пропихнем!»
А в других работах говорится о том, что фактически фармакологическая отрасль, именно как отрасль промышленности, еще до всей этой ковидизации, вакцинизации, была на втором месте после производства вооружений (а теперь, видимо, выйдет на первое место). И что эта отрасль как-то уже всерьез сплетается с самыми крупными информационными порталами, что фармакологи сильно снюхиваются с информационщиками, а тогда уже — и с политиками, которые зависят от информационщиков. Что образуются странные союзы. Что эти союзы имеют наступательный характер. И что у них существует не только пафос того, что называется прорывом застоя, преодолением застоя, что очень важно, но есть и другой пафос — пафос необходимости радикально трансформировать весь существующий мир.
Миллиарды людей, которые живут на планете и копошатся, считают, что этот тип мира, в котором они живут, — отдых, ресторанчики, кафешки, чуть-чуть нищеты, чуть-чуть, наоборот, богатства, развлечения и всё прочее, что называют словом «потребительство» (а кто-то говорит «потребгадство» или как-нибудь еще), — что это всё и будет длиться вечно.
А кому-то это совершенно не нужно. Это было создано для определенных целей, и понятно, что это надо сворачивать.
А как сворачивать? Что за трансформация должна осуществиться для того, чтобы этот — меня, например, совершенно не восхищающий, но как-то с чем-то человеческим соотносимый — мир стал бы совсем злым и уже ни с чем не соотносимым? Называется это постлюди, постчеловечество и так далее.
Если граждане понимают в происходящем всё меньше и меньше, то как они должны вырабатывать-то свою позицию, свое поведение в условиях полного непонимания сложнейших процессов, каждый из компонентов которого требует для понимания чуть ли ни специального высшего образования? Как они будут понимать всё это вместе и сочетать, если даже специалисты, улыбаясь, говорили мне, что ты, мол, этим искусством занимаешься, а это искусство передать другим невозможно?
Я так не считаю и только и занимаюсь тем, чтобы его передать. Но поскольку это всё так сложно, то как граждане, на которых всё это обрушивается — эта ковидизация, вакцинизация с ее рекомендациями, а также этот новый мировой процесс, — как они будут вырабатывать поведение, если они в этом не понимают ни черта, потому что тут сам черт ногу сломит?
Вот этот Афганистан… Всё ограничится тем, что нечто устаканится в пределах Афганистана? Или этот Афганистан толкнет — у него хватит сил! — Пакистан, Китай — уйгурский фактор и всё прочее (чем обеспокоен Китай больше всего? Тем, чтобы уйгуров не активизировали), Иран, который всегда боялся талибов* потому, что он считал, что они могут проводить такую наркостратегию, от которой им будет очень плохо, и, наконец, Среднюю Азию? Мы же понимаем, что когда-то, в давние-стародавние времена, из этой Средней Азии кто-то уходил, всякие там бабуры, доходил до Пакистана, до Индии… Потом создавали какие-то империи… Мы же понимаем, что всё это воспевается сейчас, в постсоветскую эпоху, когда всё советское надо скинуть, но что-то надо поднять как флаг!
Мы же понимаем, что события в Афганистане сразу задевают и Пакистан, который держит талибов* под плотной опекой, и Индию, которая находится отнюдь не в лучших отношениях с Пакистаном и крайне обеспокоена происходящим.
А Пакистан, в свою очередь, выбирает для себя, с кем он будет дружить — с Китаем или с американцами? Он когда-то дружил с американцами. Что он будет делать теперь?
А Турция, которая хочет дружить с Пакистаном и устанавливает с ним всякие связи, — она что будет делать в этих условиях? Она тоже уйдет под китайскую руку, вообще из НАТО выйдет — или она вернется в натовское стойло, из которого она и не выходила? Что будет тогда?
Какую позицию займет Иран?
Что произойдет с Японией?
Как это всё наложится на американо-китайские отношения, которые соответствующим образом ухудшаются, притом что экономическая взаимозависимость только нарастает?
Что тут будет матушка Европа для себя выбирать? Которой американцы говорят: «Ой, только с Китаем не дружите, а что нам с ним делать — это мы сами посмотрим».
И где тут, черт возьми, место этой безумной ковидизации, вакцинизации или всем трансформациям, связанным с великой ролью числа, — цифровизации? Сколько еще этих компонент, и где они собираются воедино? Где тут точка сборки? Не называется ли она на самом деле этим загадочным словом «трансформация»?
Теперь представим себе, что всё распадется, хотя бы по отношению к этой ковидизации и вакцинизации, на две группы. Одна из них, группа ковидизаторов, будет опекаться всеми мировыми силами, которым нужна эта ковидизация как часть трансформации мира. Ее будут поддерживать информационно, административно, финансово, статусно. Людям, которые войдут в эту систему апологетов ковидизации (я имею в виду — вакцинизации, у меня еще есть такой термин — «спецдемия»), которые войдут в этот мейнстрим, будут получать звания, поддержку, места в институтах. Их будут продвигать, для них будут открыты все двери, они будут царить на информационных площадках и везде.
А вторая когорта, которая скажет: «Слушайте, мужики (или барышни), вы что, белены объелись?! Вы че творите-то?!» — будет форсированно маргинализоваться. Ее будут отчуждать от информационных порталов, от финансовых возможностей, от статусных возможностей, институтов, которые опекаются этими ковидизаторами-вакцинизаторами. Ее будут всячески пытаться высмеивать — эту когорту людей, руководимых здоровым инстинктом и таким же здоровым недоверием к инстанциям, которые продавливают, уж слишком продавливают вакцинацию-ковидизацию, уж слишком стараются. Как говорят, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. А выплата различных премий за то, что ты вакцинировался, где бывает? Не в мышеловке, а где? В раю? А почему за другое не платят?
Представим себе, что вся эта группа будет превращаться в обитателей гетто, «геттовизироваться». А интеллектуалов, которые будут строить с ней отношения, поддерживать ее, объяснять окружающим, что интуиция этой группы, сильно отчужденной от современных информационных возможностей, является не такой уж неверной, что в этом что-то есть, и это подтверждается самым последним словом науки… Вот этих интеллектуалов, о которых я говорю, будут выдавать за шаманов гетто, в котором дикари неразумные орут неизвестно что.
Вот представим себе, что все расколется на эти два лагеря. Что будет дальше?
А если вдобавок специалисты, затравленные этими ковидизаторами-вакцинизаторами-трансформаторами, не смогут найти полноценный язык для общения с теми, кто хочет разобраться в произошедшем, то исход противостояния очевиден!
Тогда ковидизаторы-вакцинизаторы-трансформаторы сначала превратят своих основных — массовых — оппонентов в обитателей гетто.
Потом что-то начнет в этом гетто происходить, что будет тоже достаточно подконтрольно и спецслужбам, находящимся на стороне вакцинизаторов, и всем тем естественным процессам, которые происходят с людьми, которых прессуют, демонизируют, маргинализуют…
А дальше — что будет, то будет. Может быть, этому гетто будут продиктованы условия дальнейшего существования по принципу «ваше место у параши». А может быть, его просто ликвидируют.
Это не так фантастично, как кажется! Это не более фантастично, чем прогноз афганской катастрофы, по поводу которого хмыкали вплоть до того момента, пока не узрели то, что происходило в кабульском аэропорту.
Вся задача поэтому состоит в том, чтобы воспрепятствовать формированию ложного образа всех противников ковидизации, вакцинизации, цифровизации, трансформации.
Я совершенно не говорю о том, что они обязательно правы. Я говорю о необходимости уважительного отношения к оппоненту, потому что вне этого уважительного отношения к оппоненту мир рухнет, всё покатится в тартарары. Даже если докажут, что этот оппонент не прав, его же всё равно нельзя превращать в коллективного идиота!
Нельзя превращать в идиотов лауреатов Нобелевской премии, выдающихся ученых, генетиков, иммунологов, вакцинологов, которые десятилетиями занимались этими самыми вакцинами, против которых они якобы выступают. Их всех нельзя превращать в дикарей и идиотов. Это нечестно, это неблагородно, это деструктивно и, наконец, это контрпродуктивно, потому что эффект будет обратный тому, который замыслен.
Еще важнее, как мне представляется, воспрепятствовать формированию столь же ложного образа людей, которые здраво рассуждают об этих вакцинах и по этому поводу высказывают отрицательные суждения, опираясь на свой здравый смысл. Эти люди могут ошибаться, потому что свой здравый смысл — он же не всегда тождествен истине.
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Иной пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей.
Это Пушкин.
Вопрос заключается в том, что здравый смысл, может, показывает, что каждый день перед нами солнце ходит, но на самом деле Земля вращается вокруг Солнца. Поэтому те, кто опирается на здравый смысл, могут ошибаться. Но ведь пытаются — я уже говорил и хочу сказать еще раз — превратить в идиотов и дикарей людей, которые создавали все эти вакцины, создавали теорию вакцинизации, которые находятся на переднем плане исследований в области иммунологии, молекулярной биологии, микробиологии, генетики! Они там главные, они пытаются что-нибудь сказать по поводу происходящего, что не очень нравится оголтелым вакцинизаторам-трансформаторам-цифровизаторам, которые тут же, в один день, начинают обращаться с ними, как с падалью.
Я что, не помню, что это такое? Мне это ничего не напоминает? Я был кумиром умеренно фрондирующей советской интеллигенции столичной — мой театр, я имею в виду. Один раз нужно было сказать, что распад Советского Союза будет губителен и что надо удержать страну от распада. На следующий день я превратился в исчадие ада. На следующий день!
Это же не может происходить по принципу спонтанной моментальной реакции всех людей. Это же происходит как какой-то организованный процесс, у этого должен быть какой-то фокус организационный, это кто-то кому-то должен сказать: «Пора, надо!» Я же помню, что было, когда я выпустил книгу «Постперестройка», где возвращал самые сложные коммунистические построения: теорию отчуждения, про которую уже забыли, все духовные аспекты — Богданов, Луначарский, Горький и так далее. Выступил один из лидеров «Московской трибуны» и сказал: «У коммунистов появились мозги, и с этим надо кончать». «С этим надо кончать», понимаете? Не вступать в диалог, не обсуждать что-то, а кончать!
Дальше, поскольку руководил этим всем Александр Николаевич Яковлев и средства массовой информации использовали то, что говорил он (а у нас была почти монополия на средства массовой информации в те далекие годы), полилась такая грязь, такая ложь, такое дерьмо, что просто невозможно было без стыда смотреть на тех, кто это льет!
Сейчас происходит то же самое! Что вакцинаторы несут по поводу людей, которые на три, четыре порядка выше их! Что говорят те, кто волею судеб оказался вынесен на гребень какой-то административно-медицинской волны и не имеет никакого отношения к той деятельности, которая тесно связана с вакцинизацией, иммунизацией и всем прочим! Что они говорят о лучших иммунологах мира, о создателях вакцин! О тех, кто находится на переднем краю, кто каждый день рискует своей жизнью, исследуя всё это!
Что говорится про рядовых граждан, вполне себе образованных и достойных, которые выражают какие-то сомнения, руководствуясь здравым смыслом? Что это хуже «ватников», хуже «колорадов». Что это обезумевшее стадо овец, которое надо насильно вакцинировать.
Что, не говорится это?
Кем говорится? Кто этот мудрец семи пядей во лбу? Он просто чуть-чуть вырос, как пуп на ровном месте, и он уже наглеет беспредельно! На каком основании? И чем это чревато? Это же даже не новое средневековье. Там хоть было понятно, от лица какой религии призывают что-то делать — в средние века, я имею в виду. Это что-то похуже. Вы понимаете, что если дать дальше развиваться этому процессу, он внутри вакцинаторской темы не удержится. Это полезет во все сферы жизни!
Почему я ставлю в один ряд ковидизацию, вакцинизацию, цифровизацию, Афганистан и многие другие процессы и, наконец, некую трансформацию? Есть ли у меня для этого хоть какие-то мало-мальски серьезные основания?
Как ни странно, эти основания легче всего обнаружить там, где ты сопрягаешь то, что, казалось бы, абсолютно разнородно и никакому сопряжению не подлежит. Я имею в виду кажущееся на первый взгляд совершенно невозможным и странным сопряжение Афганистана и ковидизации.
Есть какие-то основания для подобного странного сопряжения?
Их, конечно же, нет, если мы вслед за другими экспертами будем называть афганскую линию абсолютным фиаско американской политики. Это же так просто: «Ура, провал! Пиндосы сдулись! Вот, вот, они уходят!»
Помню 1993 год, когда вдруг прорвали ограждение перед тем, как начали стрелять по Останкино, и в ответ началась стрельба на поражение… В этот момент военные части отходили прямо как какие-то очень мощные звери и, отступая, заманивали, заманивали эти ликующие толпы к Останкино. Толпы орали: «Ура, ура! Мы победили!»
Сейчас: «Пиндосы уходят! Всё, конец! Сдулись!» — и всё прочее.
Если мы пойдем на поводу у подобных прогнозов, тогда, конечно, тут сопрягать нечего. Но ведь, давайте вдумаемся, какое они имеют отношение к реальности, насколько они весомы? И не весомы ли они настолько же, насколько весомы были прогнозы о том, что в Афганистане всё устаканится, и талибы* не только Кабул не возьмут, но очень скоро успокоятся и остановятся где-то посреди страны. Ведь были же такие прогнозы, и очень авторитетные.
Да, сейчас прогнозов, согласно которым «пиндосы сдулись» или «американцы потерпели фиаско», — их очень много. Но что, если они ложные? И что, если на самом деле имеет место другое? Что, если на самом деле это такое продуманное, холодное, лукавое отступление, которое формирует новую реальность именно как реальность трансформационную?
Талибы* возьмут Афганистан. Внутри радикальных исламистских движений — талибы*, «Аль-Каида»*, ИГИЛ* и так далее нет никаких разногласий, они давно соединены друг с другом, там уже семейные отношения глубокие, не в первом поколении. Там всё вот так вот сращено. Значит, возникает государство, которое может принять все радикальные исламистские группы. «Все флаги в гости будут к нам, и запируем на просторе».
Так как запируем-то? В таком случае пировать внутри Афганистана никто не будет. С одной стороны, начнут давить на Пакистан, где есть пуштунская тема, белуджи, другие очень серьезные темы. С другой стороны (конечно же, если объединятся с Пакистаном), на Индию. С третьей стороны — это самое желанное, — на Китай. А на Иран? А на Среднюю Азию? А через Среднюю Азию на оренбургский коридор, на Россию?
Может быть, кто-то из зрителей этой передачи не заметил, как в момент, когда афганские войска — я убежден, по приказу американцев, — отходили из какого-нибудь города, туда входили какие-то полуподпольные военные группы, которые потом уже принимали талибов*, сливаясь с ними в экстазе. А это были подпольные группы, существовавшие во время проамериканского Афганистана.
А вы думаете, таких групп нет в других местах? Они не ждут своего часа в Оренбурге, Казани, Уфе и много еще где? Ждут-ждут! Этот колокол звонит на весь мир, а не еле-еле звучит колокольчиком «динь-динь-динь» в пределах Афганистана.
Значит, если мы действительно примем за рабочую гипотезу то, что американцы ушли, чтобы остаться, то есть ушли, чтобы трансформировать мировой процесс через талибизацию* Афганистана, то тогда станет понятно, что американцы трансформируют мировой процесс одновременно через эту радикальную исламизацию (не путать с исламом как таковым, ислам — великая религия, но то, что они организуют, — это совсем другое), через все эти истерики с ковидами и прочими вещами, через вот эту экспансию цифры, через разрушение семьи, именуемое ювенальной юстицией, через разрушение образования, через очевидно регрессивную культурную политику, которую впору называть сатанизацией жизни. Сотни фактов говорят о том, что всё это связано, — мелких, крупных, очевидных, неочевидных.
Да, в Афганистане осуществляется не фиаско американской политики, а нечто совсем другое. Об этом же говорит закрытая информация. Мы же видим, как они ухмыляются. Налицо серьезные концептуальные разработки, связанные с так называемым мировым беспорядком — New World Disorder.
По поводу того, что началось в Афганистане после ухода американцев, Байден заявил: «Нам еще предстоит оглянуться назад и разобраться, но сама идея, что можно было вывести войска без того, чтобы следом начался хаос, — я не знаю, как так можно сделать».
Кишка тонка устанавливать везде мировой порядок и ставить свои гарнизоны. Надо уйти, создать там хаос, а вот когда этот хаос там создастся, им и воспользоваться. Создать эту хаотически-архаичную периферию мира, сжать собственное ядро и превратить всю периферию в неразвивающееся гетто. А сверху накрыть это своим могуществом.
И тогда разбираться будет гораздо легче, чем в условиях, когда все национальные государства, превращаясь в почти светские и лелея всё время хотя бы догоняющую какую-то модернизацию, улучшение образа жизни, просвещение, более серьезный технократический момент в своей жизни, начнут расти, расти и расти. Как с ними справиться? Они хотят себе место под солнцем. «Как с ними справиться?» — спрашивал еще Римский клуб. Что с ними делать-то прикажете? Кто-то готов предоставить одновременно Китаю и Индии, если они разовьются до нужных пределов, те же условия жизни, что американцам, — коттедж, две машины, такие-то зарплаты, такие-то социальные льготы… Кто-то готов? Кто-то считает, что мир это выдержит? И кто-то хочет, чтобы эти миллиардные — вполне пассионарные — страны вошли в мировую игру наравне с Соединенными Штатами?
Есть люди, которые, занимаясь Америкой, не знают, что американская стратегия определяется очень просто. Главный ее пункт: ни одна страна не должна приблизиться к уровню, с которого она может бросить реальный вызов Соединенным Штатам. Приблизиться не должна!
Значит, что нужно делать с этим?
Ну, всех их бомбить — кишка тонка. Вводить туда огромные гарнизоны? Американские граждане слишком избалованы, слишком перекормлены, слишком расслаблены. Невозможно создать такую армию, и, кроме того, можно нарваться на очень серьезный ответ. Значит, что надо сделать? Надо запустить туда «вирусы» такого хаоса, такой архаики, которая съест изнутри все эти очаги догоняющего развития, перетрансформирует мир, и тогда этим миром будет гораздо легче управлять.
Я что, не слышал эти слова на очень высоких экспертных международных конференциях? Я их слышал, я их не первый год слышу, я их слышу уже более десяти лет.
И почему я должен считать, что в Афганистане происходит не это? Тем более что это всегда в наибольшей степени было любо именно Демократической партии США и стоящим за ней силам. Это они с их экспертами, такими как Стивен Манн и другие, все время воспевали сценарий «управляемого хаоса» — нового мирового беспорядка. Это они говорили, что какой-нибудь Израиль — это кость в горле на пути такой халифатизации, после которой всё будет в регионе клубиться, и этой архаикой можно будет управлять как угодно. Или просто поставить кордоны — и пусть она там свою мумбу-юмбу устраивает. Техника развивается, она разовьется до такой степени, что их можно будет уничтожать просто с воздуха, не слишком-то и вторгаясь на территорию… А зачем их, собственно, уничтожать? Они там будут друг с другом грызться.
Мало ли как можно управлять в этой ситуации? Наработан большой опыт колонизаторами, неоколонизаторами. Почему, собственно, они должны отказаться от него сейчас, когда только это и может быть для них инструментом спасения? Они не для этого пришли к власти? Они пришли к власти, устроив это ковидизаторское безумие, чтобы скинуть Трампа, который этому мешал. Они его скинули, поставили кого надо. Они тут же после этого запустили исламизаторские процессы, и они будут двигаться дальше. Это всё вместе будет соединяться. Критическая расовая теория? Прекрасно! Демонтаж культуры? Замечательно! Разрушение семьи, атомизация общества? Великолепно! Больше, больше, больше!
И всё это вместе и называется трансформация, которая доброй не будет.
Она будет очень и очень злой. Это вторая и самая страшная фаза перестройки, которая по нам ударит в первую очередь. Они же называют первую фазу перестройки недоразвалом Советского Союза, считая, что Российская Федерация не развалилась, и это плохо.
Ну так вот. Надавите с юга, включите эти мощные пассионарные факторы, добавьте всё то, что тут можно добавить, создайте этот раскол между ковидизаторами и их противниками — и вы получите великолепную политическую картину, уж точно к 2024 году! А никто никуда не торопится.
На повестке дня именно это. Налицо то, что американцы переходят, если можно образно выразиться, на новые трансформационные рельсы, и они используют всё для того, чтобы поезд человечества, двигавшегося по одним рельсам, взять и перевести на рельсы совсем другие. Те, кто стоят за Байденом, — а важны они, а не Байден, — объявили войну так называемой периферийной современности. Периферийной современности! Эту современность иногда еще называют Модерн, Modernity. Эта периферийная современность и есть то, что они ненавидят больше всего.
Что такое периферийная современность, которая ранее считалась краеугольным камнем существующего порядка вещей и главным вектором в направлении по тем рельсам, по которым шли до последнего момента?
Это построение стабильного национального государства. Значит, оно должно стать нестабильным, его надо разрушить.
Это опора на нацию как субъект модернизации. Нация — не племя, нация — это совсем другое. Да ладно, крупные страны, европейские и прочие, где тоже проблем хватает! Мы видим, какие проблемы в Испании — баски, каталонцы и всё прочее. А какой-нибудь Вьетнам? Вы видели когда-нибудь фотографии представителей живущих там племен? Там есть люди, которые не похожи друг на друга больше, чем мы и пигмеи из Центральной Африки! Антропологически не похожи. И все они вместе — вьетнамская нация. А если запустить туда «вирус», и все эти племена начнут грызться?
А если хотя бы противопоставить ханьцев маньчжурам?
А Индия? О, это же какой «рай хаотизации»! Достаточно чуть-чуть подбросить этого «вируса диссоциации» — и какая там современность, какое развитие, какое достижение Индией и Китаем уровня США? Какое превышение этими странами уровня США? Ничего этого не будет. Будет хаос, кровь и архаика.
Дальше. Если раньше все эти западные мудрецы, которые говорили, куда именно они ведут человечество (по тем рельсам, а не по этим), заявляли, что догоняющая модернизация — это хорошо… Плохо, когда вдруг Советский Союз занялся прорывом и начал опережать в космосе и так далее, а догоняющая модернизация — это хорошо, раньше они говорили так. Теперь они говорят: не надо и догоняющей модернизации, ничего не надо, а те, кто это делает — мубараки, каддафи и асады и так далее, — диктаторы, нехорошие люди… Правильно?
Дальше. Если раньше они говорили об отделении церкви от государства, то теперь они говорят: «Да и ради бога, чем радикальней ислам, тем лучше. Если большинство населения исповедует крайне радикальный ислам, а этот крайне радикальный ислам архаичен, то давайте сделаем демократию. И демократия будет приравнена к архаике». Зашибись!
«А что не так? В чем дело? В том, что это будет основано на других ценностях, чем наши? Да и ради бога! Пусть там, на периферии, будут любые ценности. Главное, чтобы там было больше крови, хаоса, деструкции и чтобы там не было никакого развития, которое хотя бы на перспективу может бросить вызов нам. Точка».
Понятно, что это служит трансформации, то есть переходу с одних рельсов на другие. Но если это служит трансформации, то почему нельзя считать, что ей же служат цифровизация, ковидизация, вакцинизация, дебилизация образования (уже необязательно сдавать экзамены по математике, языку и так далее, нужно скидывать Шекспира и так далее), восхваления ведьм, Лилит и прочего, то есть дехристианизация безусловная? Говорил когда-то, что вы начнете с десоветизации, а за ней будет идти дехристианизация. Мне отвечали: «Да нет, это Советы так плохо с церковью обращались».
Да-да, они очень плохо обращались — они Патриархию сделали, они много чего еще делали. Может, у них не хватило ума для того, чтобы разобраться с тем, что коммунизм совсем не так противостоит христианству, как кажется, и весь этот идиотский научный атеизм заменить чем-то более сложным. Но поскольку они были гуманистами и церковь была гуманистической, а гуманизм — это восхождение человека, любым способом: к Богу, к самому себе, лишь бы восхождение, то они могли договариваться друг с другом… Когда коммунизм скинули, кто первый сказал о том, что погибель наступает, цивилизация смерти? Иоанн Павел II, римский папа, который участвовал в этом сбросе коммунизма в качестве поляка и очень большого антикоммуниста. Он ужаснулся, даже он.
Ну так вот, дальше процесс идет со всеми остановками: ступенька — сброс вниз, ступенька — снова сброс вниз, ступенька — снова сброс. И когда говорится о том, что новая холодная война — это война демократии против авторитаризма, то имеется-то в виду на самом деле война Запада против той периферийной современности, реализация которой в странах третьего и четвертого мира немыслима в условиях отсутствия твердой централизованной власти. Немыслима!
Глава государства Кот-д’Ивуар говорил: «Американцы пришли и говорят: „Нужна демократия“. Я всю жизнь потратил на то, чтобы создать нацию, теперь вместо этого все племена будут воевать друг с другом».
Как именно всё должно перейти к отсутствию этой централизованной государственности — так ли, иначе ли, худо ли, хорошо ли соединяющей себя с плохой ли, хорошей ли идеей какого-то прогресса или хотя бы догоняющего развития?
Это всё будет демонтировано в три этапа.
Сначала демонтируют существующие твердые и централизованные государственные системы, обвиняя их во всех смертных грехах. Причем для обвинений-то существуют вполне серьезные основания, ведь никто не хочет сказать, что Хусейн, Каддафи и другие — это ангелы во плоти.
Под воздействием западных средств массовой информации, которые господствуют в качестве глобальных СМИ, эти все люди, которые отнюдь не ангелы во плоти, но люди, превратятся в зловещих демонов, в чудовищных антилюдей. А те общественные системы, которые они выстроили с тем, чтобы хоть как-то двигать свои страны вперед, будут представлены миру как язва абсолютного зла, невероятно опасного для человечества.
Человечество на этой первой фазе начинают спасать. А это нужно сделать как? Уничтожая эти язвы.
Потом человечество с недоумением обнаруживает, что язвы стали очевидным образом более губительны и опасны. Ему говорят: «Не боись, это тяжелая работа сил демократии». И под прикрытием такого лозунга окончательно уничтожают всё мало-мальски современно развивающееся на этой самой периферии. А остатки этой недобитой современности притягивают к себе, как в Афганистане. Говорят: «Идите к нам! Вы хотите Афганистан современный — и мы хотим! Давайте вместе его делать, мы вам поможем!»
Потом замарывают собой все эти остатки, которые с ума великого к ним пришли. А потом происходит то, что произошло в кабульском аэропорту. И тогда они этих всех, кто еще как-то вожделел любой современности, хоть и под эгидой США и полуколониального режима, замарывают собой так, что их уничтожают или они бегут.
Но их всех не уничтожат. И они все не убегут. И они всё это запомнят, и тогда они перейдут на сторону самых радикальных архаических сил и жизнь свою посвятят мщению за кабульский аэропорт.
А это тоже хорошо, почему бы нет? Что, этот ИГИЛ* не формировался при полном покровительстве американцев в американских спецлагерях, где вчерашних ревнителей хоть какой-то современности из окружения Хусейна превращали в этих самых радикальных исламистов? Говоря им: «Вот так вы отомстите за всё, только вместе с нами».
Те спрашивают:
— А что же вы, американцы, нам так говорите?
— А нам это надо. Мы вашего Хусейна грохнули не потому, что он исчадие ада или обладатель химического оружия (пробирка Колина Пауэлла), а потому, что он еще толкал в современность, сволочь, он хоть как-то старался развивать какие-то производительные силы. А нам нужна архаика! И она может быть сколь угодно против нас, да ради бога, лишь бы архаика. Поняли?
Те говорят:
— Поняли. А вы нам за это деньги будете платить?
— Будем.
— А вы нас оружием будете снабжать?
— Будем.
— О! Мы тогда поиграем!
Они начали играть против Асада. Мы, Россия, остановили это как-то. Нельзя сказать, что это не очень крупный вклад в коррекцию мирового процесса. Тогда что началось? Тогда они стали опекать исламистов, вывозить в Ливию, там разворачивать и так далее. А сейчас их куда будут перекидывать? В Афганистан, где освободилось место!
Значит, периферию будут двигать в сторону самой традиционной архаики. Тут без остановок, тут исламом и исламизмом всё не ограничится, а все отношения между периферией и центром («золотым миллиардом» — как говорят, там уже никаким миллиардом не пахнет, гораздо меньше нужно) будут рамочными — в них не будет ничего, кроме понимания, что периферия — это «полезные дикари».
Таковы параметры глобального транзита, транзитной эпохи, в которую ставка на современность с ее благоговением перед нравственностью, трудолюбием, государственной полноценностью, гуманистической культурой, восхождением по лестнице прогресса (согласен, «все прогрессы реакционны, если рушится человек», и может, это не лучшая лестница, но хоть какая-то), — всё это будет отменено. Взамен — архаика на периферии и мутная мерзость внутри ядра нового миропорядка. Цель — глубокая трансформация мира, а всё остальное — средства.
(Продолжение следует…)
Сергей Кургинян
* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.
