Армянам Карабаха готовили участь манкуртов. Интервью
Корни вражды между армянами и азербайджанцами, вылившейся в сентябре 2020 года в кровавый конфликт, кроются не в 1988 году, а гораздо раньше в истории. И до конца эта вражда не утихала даже тогда, когда оба народа жили в одной большой стране. О проявлениях противостояния в советский период истории с корреспондентом ИА Красная Весна побеседовала заведующая мемориальным кабинетом Левона Мкртчяна в Российско-Армянском университете, филолог Каринэ Саакянц.
ИА Красная Весна: Даже сейчас, после многих лет антироссийской пропаганды, видно, что отношение к России в Армении хорошее. Но при этом Армения в 1991 году, почти 30 лет назад, проголосовала за выход из СССР, за отделение от России. Почему так вышло? Ведь даже сейчас русофобы, мягко говоря, непопулярны.
— Конечно, я была против развала СССР, конечно, я считаю, что Армения за 30 лет так называемой независимости деградировала до глухой провинции. Я все это понимаю, но, вместе с тем, не могу не отметить, что в советской действительности, в советской национальной политике была масса проблем. Это при советской власти сквозь пальцы смотрели на то, что в некоторых республиках фальсифицировалась история. Максимум, что делали центральные власти в ответ на сигналы о фальсификациях, — это легко журили фальсификаторов, не придавая особого значения возможным последствиям.
Был такой ученый Левон Мкртчян, основатель и первый ректор Российско-Армянского университета. А до этого он 20 лет проработал деканом факультета русской филологии Ереванского университета. У него есть ряд статей (он включил их в свою книгу «Прежде всего — не убивать!»), в которых он касается проблемы фальсификации истории. Эта проблема была животрепещущей тогда, она и сейчас продолжает оставаться актуальной.
Я хочу процитировать его доклад на «Круглом столе» в журнале «Дружба народов» в 1990 году. Вот что пишет Левон Мкртчян: «Долгие годы о фальсификациях в области истории и литературы у нас в Армении предпочитали молчать, руководство уговаривало нас: фальсификации сами себя разоблачат, зачем, мол, об этом писать? Но фальсификации с годами не саморазоблачились, а дали метастазы, распространились среди народа, настроили одних людей против других.
Напряженность между народами создавалась еще и тем, что в одном и том же регионе одни первые секретари были членами или кандидатами в члены Политбюро, а другие секретари были просто первыми секретарями. Первые секретари, вышедшие в члены и кандидаты в члены Политбюро, могли не считаться и не считались с рядовыми первыми секретарями. Потому, собственно, и мог Шараф Рашидов (первый секретарь ЦК Компартии Узбекской ССР. — прим. ИА Красная Весна) позволить себе объявить Авиценну великим узбекским философом и ученым. Это нужно было Рашидову, а не узбекам, зачем им присваивать чужое? Мало ли в мире великих ученых и философов!
И только теперь, в пору гласности, таджики заявили о своих правах, и (Рафик) Нишанов, будучи первым секретарем Узбекистана, признал, что Авиценна, действительно, великий таджикский философ и ученый.
ЦК КПСС поступал, на мой взгляд, неправильно, выделяя в том или ином регионе отдельных секретарей как членов или кандидатов в члены Политбюро. Совершенно ясно, что, если Алиев (Первый секретарь ЦК Компартии Азербайджанской ССР Гейдар Алиев — прим. ИА Красная Весна) был в Политбюро, то Демирчян (Первый секретарь ЦК КП Армении Карен Демирчян — прим. ИА Красная Весна) не мог ему в спорных вопросах достаточно эффективно противостоять. Если Демирчян звонил в Москву и Алиев звонил, то кого там слушали? Конечно же, Алиева.
Первые секретари республик (и особенно республик одного региона) должны обладать одинаковыми правами.
Если бы не страх и не смирение, к которому призывали армянские власти армянских ученых, то вряд ли стало бы возможным появление «работ» Зии Буниятова».
Читайте также: Русский язык и Большая игра
ИА Красная Весна: Кто такой Зия Буниятов?
— Зия Буниятов — это был такой академик, который просто сочинял «древнюю» историю Азербайджана. Армянские власти, несмотря на усилия армянских ученых, не придавали этому значения.
Делалось это с одной целью: доказать, убедить всех вокруг, что армяне никогда не жили на этой территории — ни в Карабахе, ни в Нахичевани. Почему в Нахичевани уничтожили бульдозерами целое кладбище хачкаров, тысячи хачкаров? Чтобы уничтожить следы пребывания армян.
Вот что пишет Левон Мкртчян в той же статье:
«Иоганн Шильтбергер в первой половине XV века написал книгу „Путешествия по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 год“. В русском переводе эта книга была издана в Одессе в 1866 году и переиздана Буниятовым в Баку в 1984 году.
Паруйр Мурадян сравнил текст, опубликованный З. Буниятовым, с одесским изданием и с оригиналом. Оказалось, что многие места, относящиеся к Армении и армянам, Буниятов вычеркнул из книги Шильтбергера. В своей статье „Как издавались «Путешествия…»“ (ереванская газета „Коммунист“ от 25 июня 1988 года) Мурадян приводит множество примеров. Позволю себе привести всего лишь один. „Я также, — свидетельствует Шильтбергер, — провел много времени в Армении. По смерти Тамерлана попал я к сыну его, владевшему двумя королевствами в Армении. Этот сын, по имени Шах-Рох, имел обыкновение зимовать на большой равнине, именуемой Карабаг и отличающейся хорошими пастбищами. Ее орошает река Кур, называемая Тигр, и возле берегов сей реки собирается самый лучший шелк“. Этот текст Буниятов оставил в своем издании, а вот строки, в которых Шильтбергер говорит, где находится „равнина, именуемая Карабаг“, Буниятов вычеркнул. Вот эти строки, они непосредственно следуют после слов „…самый лучший шелк“: „Хотя эта равнина лежит в Армении, тем не менее, она принадлежит язычникам, которым армянские селения вынуждены платить дань. Армяне всегда обходились со мною хорошо, потому что я был немец, а они вообще очень расположены в пользу немцев (нимиц, как они нас называют). Они обучали меня своему языку и передали мне свой «Патер ностер»“.
Зачем, спрашивается, Буниятов, республиканский академик, всё это вымарал из текста Шильтбергера? Неужели он думает, что таким вот бесчестным образом он оказывает услуги азербайджанскому народу, истории Азербайджана? Кому нужны такие более чем сомнительные услуги? И мог ли немец, живший и писавший в конце XIV и первой половине XV века, быть в то время на стороне сегодняшней Армении или сегодняшнего Азербайджана? Ведь тогда и проблем таких, которые теперь нас разделяют, не существовало».
Паруйр Мурадян, который упоминается в статье, был историком, одним из тех, кто занимался в свое время разоблачением этих фальсификаций. Но это старшее поколение ушло, а на смену им никто не пришел. А те, кто пришел, не занимаются этими фальсификациями.
ИА Красная Весна: Почему не занимаются?
— Здесь сыграло роль и то, что русский язык перестал быть в Армении активным. Они не читают, они не интересуются, что там в Азербайджане издают. Они сквозь пальцы смотрят на всё это. Раньше сверху был запрет заниматься этим, чтобы не разжигать межнациональную рознь. Несмотря на этот запрет, все равно были люди, которые разоблачали, которые писали в ЦК КПСС, жаловались, и это, хоть и без особого энтузиазма, но как-то пресекалось. А сейчас делать это просто некому, и некому жаловаться.
Кроме того, у Азербайджана есть деньги, и денег на пропаганду там не жалеют. Они продвигают свои национальные интересы. Тратят безумные деньги на вооружение, на пропаганду, на вот такую литературу и на таких ученых.
Всё это делалось и в 1970-е годы, и в 80-е, и делалось с дальним прицелом. Армяне на это никак не реагировали или реагировали очень пассивно.
ИА Красная Весна: Нагорно-Карабахская автономная область входила тогда в состав Азербайджана. Из-за этого были проблемы?
— Да. И тут я снова хочу обратиться к Левону Мкртчяну:
«В связи с Нагорным Карабахом, скажу несколько слов об автономных образованиях.
Теперь уже совершенно ясно, что сталинские автономные образования, будь то республика, область или округ, практически не имели никакой автономии. Это была не форма самоуправления, а политически, по-сталински лицемерная форма подавления самоуправления, подавления автономии даже в пределах, ограниченных центральной властью.
Какой-либо город или населенный пункт, не входящий в автономное образование, обладал и теперь обладает бОльшими правами, чем любой населенный пункт, формально наделенный автономными полномочиями. То ли по привычке, то ли сознательно, мы боимся настоящей автономии, настоящих свобод. Ведь речь идёт не о том, что армяне хотят перекроить карту Азербайджана. Армяне Карабаха не хотят быть манкуртами — вот о чем речь. А между тем, многие годы им готовили участь манкуртов. Вот что надо понять.
Возникают вопросы, над которыми человек не может не задумываться. Подчинение Карабаха и Нахичевани азербайджанскому руководству привело к тому, что в Нахичевани теперь уже нет армян, а в Карабахе армянское население уменьшилось, хотя все еще составляет подавляющее большинство.
(Гейдар) Алиев уверяет нас: „В период моей работы в Азербайджане обстановка в Нагорном Карабахе была нормальной и стабильной“, — но это, конечно же, неправда, так как именно в период его работы, как и до него, запрещали армянам Карабаха изучать историю Армении, смотреть армянское телевидение. Именно в период его работы считалось чуть не изменой лично ему, Алиеву, ездить армянам из Карабаха в Армению и принимать у себя в Карабахе соотечественников из Армении.
Я, например, никогда не был в Карабахе, хотя дважды ездил в Баку в качестве оппонента двух докторских диссертаций. Одну защищала Ф. Велиханова, другую — Т. Эфендиева.
Было и такое, что моя аспирантка защитила кандидатскую диссертацию в Баку. Здоровые отношения были, но между Ереваном и Баку — никак не между Степанакертом и Ереваном. Тут все ясно. Власти, именно власти, а не народ Азербайджана, вели курс на национальную, политическую и экономическую изоляцию Карабаха, а некоторые горе-ученые придумывали тем временем разного рода теории о том, что армяне вовсе и не должны жить в Карабахе, на своей родине, на земле своих отцов. Живут испокон веков, но не должны жить».
Вот в Азербайджане говорят: «Шуши нам дал Полад Бюльбюль-оглы». Там даже не он сам родился, а его отец. И дом его сохранили, и мемориальную доску прибили.
Но Шуши еще и родина классика армянской литературы прозаика Мурацана (наст. имя Григор Тер-Ованнисян, 1854 — 1908). Это родина, в конце концов, дважды Героя Советского Союза Нельсона Степаняна — летчика-штурмовика. Когда он поднимался в воздух, немцы передавали друг другу по связи: «Ахтунг, Нельсон! Ахтунг, Нельсон!»
Почему об этом не говорится? Что Шуши — родина Нельсона Степаняна, Шуши — родина Мурацана, что Шуши — культурный центр Кавказа?
ИА Красная Весна: Мы поговорили о странных перекосах в культуре. Но научные труды читают совсем немногие люди. Что происходило на бытовом уровне, что мог заметить простой человек, далекий от академических кругов?
— Могу привести пример из личного опыта. Я в 1984–1985 годах работала в ЦК в отделе административных органов. А там было такое правило — на анонимные письма никак не реагировать. Но это решение никто не выполнял.
В наш отдел приходили письма, в том числе и под контролем ЦК КПСС: «Проверить и доложить».
В зависимости от того, какие вопросы поднимались, эти письма направлялись в соответствующие отделы. Допустим, приходит письмо, связанное с работой правоохранительных органов, — это письмо приходит в отдел административных органов. Если по вопросу просвещения — в отдел образования, и так далее.
Процентов 50 писем были анонимными. И из них процентов 60, если не больше, были от азербайджанцев.
И вот как-то в 1985 году пришло анонимное письмо от жителя Варденисского района Армении, в котором он жаловался буквально на всё. Руководство района обвинялось во всех грехах: врачи нас не лечат, судьи нас засуживают, прокурор возбуждает уголовные дела, всё ужасно, всё плохо. И самое страшное — закрываются азербайджанские школы. Письмо приходит под контролем: «Проверить!»
И поскольку затронуто было несколько вопросов, справки из других отделов были направлены в наш. И во всех справках сообщалось, что факты, изложенные в письме, не соответствуют действительности.
А из министерства образования пришел ответ, что в Варденисском районе — а это маленький район — до 1980 года функционировали 7 азербайджанских школ, а в период 1980 по 1985 год было открыто еще 8, и теперь их 15.
Когда я это прочла, я чуть с ума не сошла. Это в одном малюсеньком районе 15 азербайджанских школ!
Я зашла к заведующему и говорю: «Куда вы такое количество открываете? У вас в Ереване 15 армянских школ есть?».
На что он полушутя спросил: «Ты что, расист?»
Я говорю: «Я не расист, но это же о чем-то говорит». Я так болезненно отреагировала во многом потому, что наша семья в свое время переехала в Ереван из Баку и переехала как раз из-за сомнительной национальной политики в соседней республике.
Это было в 1964 году, в самый расцвет советской власти, когда никто и не предполагал, что впереди будет Карабах. Уехали мы, в основном, из-за моего брата, Роберта Саакянца, который потом стал известным мультипликатором. Кроме того, что он был талантливым, он еще и был очень строптивым, очень драчливым и очень гордым.
Мы жили на окраине города, а рядом был район, который назывался Дахлынка, и основным населением которого была городская чернь. И каждый день к нам во двор приходили дахлынские сверстники моего брата, которые забавлялись тем, что, выстроившись под нашими окнами, кричали: «эрмяни!» На что «эрмяни» тут же вылетал на улицу и начинал драться: его не смущало ни количество вопящих, ни то, что у них у всех были перочинные ножи. Эти драки были ежедневными. Тем, кто жил в центре города Баку, не приходилось сталкиваться с такими проявлениями.
Кроме того, он в детстве очень хорошо лепил. И мама определила его в Дом пионеров, в кружок по скульптуре. Руководительница кружка, еврейка по национальности, была прекрасным педагогом, она разглядела в нем талант, напророчила ему большое будущее. Но потом она уехала, пришел другой руководитель, азербайджанец. Первое, что он стал делать — выяснять, кто из детей какой национальности.
То, что я рассказываю, выглядит бредом, но все было именно так, я ничего не выдумываю.
Новый руководитель кружка стал придираться к брату, говорить ему, что он бездарный, что из него ничего не получится, что зря он ходит на занятия. И брат отказался ходить на эти занятия, мама пошла выяснять, вернулась совершенно возмущенная и сказала отцу, что у их детей в Баку не может быть будущего.
Накануне нашего отъезда друг отца упрекнул мою мать в том, что наш отъезд спровоцировала она, иначе отец в жизни не уехал бы из Баку. На это она ему ответила: «Если это так, то я горжусь, потому что и вы все отсюда уедете, только, в отличие от нас, вы отсюда будете бежать, не успев собрать вещи». Это был 1964 год.
Бывали конфликты, их заглушали, в Карабахе это было регулярно. Я думаю, если бы даже не распался Советский Союз, этот нарыв не мог не прорваться.
ИА Красная Весна: На Ваш взгляд, была ли возможность как-то действительно этот конфликт не придавить, а решить по-настоящему? Или это всё вообще безнадежно было?
— Я не знаю, могла ли возникнуть такая возможность, если не было желания. А лучшее свидетельство того, что такого желания не было, — это бесконечные фальсификации: армянам отказывалось в праве на их историю, на их историческую родину. Причем фальсификации совершались на протяжении десятилетий и именно при советской власти. Я не знаю, когда начался процесс разложения СССР. Во время оттепели? Иногда думаю, что если бы это государство было таким монолитным, оно бы так бесславно не обрушилось.
ИА Красная Весна: Конечно.
— Но его подтачивали, все время подтачивали.
ИА Красная Весна: Получается, что те, кто подтачивал, действовали активнее, чем те, кто хотел сохранить.
— Да. Те, кто хотели сохранить, даже не задумывались над тем, что это не вечно. Считали: а что может быть? Кто мог подумать, что Советскому Союзу может наступить конец. Все-таки все держится на мощных личностях. Но они рождаются не так часто, как хотелось бы, тогда как мир держится на них.
Допустим, Сталин. Претворяя в жизнь свою национальную политику, он был уверен в том, что она станет гарантом мирного сосуществования самых разных народов, гарантом отсутствия конфликтов. Вряд ли он предполагал, что после него может прийти кто-то, кто будет стимулировать эти конфликты.
ИА Красная Весна: Сталин эти конфликты давил. Хотя, с другой стороны, на той же Украине именно при Сталине махровым цветом расцвел украинский национализм. Но он сам же потом, по большей части, это подавил.
— Да. Сильные личности, на которых держится государство, появляются не так часто. И, как правило, их преемники уступают им в силе, в жесткости.
ИА Красная Весна: Известно, что Советский Союз предало, прежде всего, советское руководство. И из Ваших данных следует, что просто это предательство произошло не в 1990 году, а подспудно созревало раньше.
— Да, созревало.
ИА Красная Весна: А когда конфликт уже начал разгораться, предпринимал кто-то попытки его остановить? Если не власти, то кто-то из интеллигенции?
С армянской стороны такие попытки предпринимались.
Я хочу процитировать письмо Левона Мкртчяна азербайджанскому писателю Максуду Ибрагимбекову, в котором Мкртчян как раз пытается найти общий язык с представителем Азербайджана:
«Почему я вам пишу? Я хотел и хочу с кем-либо из азербайджанских деятелей вести честный, откровенный диалог. Я ещё верю в порядочность людей, несмотря на наше армянское горе, резню и погромы, несмотря на многие другие кровавые столкновения, от которых содрогается сегодня мир. Я еще верю в человеческую порядочность, хотя люди, якобы хорошо знающие жизнь, (говорят они с многозначительной ухмылкой), давно уже посмеиваются над теми, кто еще верит.
Помните, в разговоре со мной вы мне говорили: какая, мол, правда-справедливость? И тут же, не то в назидание мне, не то в похвалу Г. Алиеву, произнесли загадочную, озадачившую меня фразу о том, что если бы Алиев удержался у власти ещё месяца три, то известный в стране офтальмолог С. Федоров сидел бы сейчас в тюрьме…
Я пишу именно вам еще и потому, что в Совет по межнациональным отношениям при журнале „Дружба народов“ от Азербайджана входите вы, а от Армении я. Кроме того, выступая на первой сессии Совета, вы обратились ко мне: „Будучи заинтересованным лицом, я не собирался здесь говорить о событиях, имеющих отношение к моей республике, но после выступления уважаемого Левона Мкртчяна считаю полезным рассказать о вещах, возможно, ему неизвестных“.
Так вот, уважаемый Максуд Ибрагимбеков, последние события в Баку показали со всей кровавой наглядностью, что многие важные вещи были и вам неизвестны. Как о возмущающей вас неправде сказано у вас: „Одновременно в Москве и других городах страны рассказывались леденящие кровь истории о том, как азербайджанцы выставляют на площади обезглавленные трупы армян. Наиболее употребительными словами в те дни стали «геноцид» и «резня». О массовых убийствах в Азербайджане узнала вся планета“.
К сожалению, к моему великому сожалению, убийства армян и массовые погромы действительно имели место. Вы же, как и Зия Буниятов, которого, как у вас сказано, вы не читали, но в полном согласии с которым хотите уверить меня и миллионного читателя «Дружбы народов», что в Сумгаите сами армяне резали себя, сами громили свои дома, сами по своей доброй воле становились беженцами. И все это задумали армяне-сумгаитцы с одним лишь злым умыслом „утопить в канализации своих соседей, которые никогда ничего плохого им не делали“. Так вот у вас и написано: „утопить в канализации“.
Мне трудно понять, что еще надо было сделать с армянами, проживающими в Азербайджане, чтобы, согласно вашим представлениям о добре и зле, можно было квалифицировать сумгаит (и не только сумгаит) как нечто, пользуясь вашим словом, плохое. Вы говорите, что в Сумгаите было убито 26 армян и двое в Кировабаде, всего 28 армян. „То есть, — продолжаете вы, — масштабы происшедшей трагедии несоизеримы с объявленной“. Иначе говоря, вы, известный азербайджанский писатель, считаете, что мало было убито армян. Теперь в Баку, как вы знаете, убито гораздо больше армян, чем это было в Сумгаите. Погибли и азербайджанцы. И те, которые пришли громить квартиру Аванесовых, громить и убивать, и люди невинные. И повернется ли у меня язык сказать, что вот в Азербайджане объявлен трехдневный траур, а невинно погибших — всего столько-то человек?
„Многонациональный Баку, — уверяете вы, — всегда был одним из самых интернациональных городов мира“. „Поверьте, это не кавказский тост!“ — восклицаете вы.
Теперь мы знаем, как жестоко поплатились именно те армяне, которые вам верили и не покинули Баку еще в прошлом году, а остались в нем жить, веря в интернационализм и понимая, что они-то, бакинские армяне, невинны.<…>
В свете (точнее было бы сказать, во тьме) январских событий в Баку ваше заверение о том, что „укомплектовать в Баку орду жаждущих крови националистов или хотя бы роту не менее трудно, чем сколотить местную команду по хоккею на льду“, звучит безответственно.
В вашем выступлении, как и в статьях и выступлениях ряда других азербайджанских деятелей, которые мне довелось читать, заметно стремление отрицать то зло, которое было совершено на азербайджанской земле. Делается это якобы во имя защиты азербайджанского народа. Но разве народ нуждается в такой защите? И разве это зло не принесло горе и слезы в азербайджанские семьи? Да и никто из нас не обвиняет огульно азербайджанский народ. Вы не могли не заметить, что в своем выступлении я специально оговариваюсь: „Власти, именно власти, а не народ Азербайджана вели курс на национальную, политическую и экономическую изоляцию Карабаха“.
В свидетельствах многих оставшихся в живых армян-сумгаитцев вы можете найти рассказы о том, как азербайджанцы, рискуя жизнью, прятали у себя соседей-армян.
А вот свидетельство очевидца январских погромов в Баку Р. Баиляна: „Настоящие, коренные бакинцы, которых, увы, осталось так мало, прятали армян, с которыми вместе росли, работали, дружили. Отдадим им должное — и они рисковали. Толпа громил, узнав об укрывательстве, не пощадила бы и их. Я сам провел три недели в азербайджанской семье, и буду всегда благодарен своим друзьям, вывезшим меня из города. Спасибо вам, дорогие“.
Заметьте, что это опубликовано в нашей республиканской газете „Коммунист“ в самые кровавые дни погромов, 20 января сего года.
Погромщики и убийцы не должны и не могут отождествлять себя с азербайджанским народом, хотя они как раз и рассчитывают на то, что патриотически настроенные азербайджанцы защитят их, чтобы защитить народ».
То есть армяне не боятся говорить правду. В ереванской газете «Коммунист» было опубликовано, что азербайджанская семья спасала армян. У них же вы не найдете ни одного доброго слова об армянах, об армянском народе.
Мкртчян тут приводит пример, как какие-то люди, азербайджанцы, рискуя жизнью, спасая своих соседей, прятали их у себя дома. Но гораздо больше свидетельств армян, которые расплачивались за свое спасение своими квартирами и всем имуществом, по принципу: «Я тебя спасу, я тебя вывезу на своей машине, но взамен ты оставишь мне все свою движимость и недвижимость». Естественно, они уезжали, оставляя спасителям все, что ими было нажито.
Я не отрицаю, наверное, были какие-то конкретные случаи зверств и с армянской стороны. Я не говорю, что это хорошо. Но то, что начало было положено в Сумгаите, — это общеизвестный факт. И, в конце концов, если бы в Карабахе так хорошо жилось, армяне Карабаха не подняли бы этот вопрос…
Да, собственно говоря, если бы власти, как говорил Сергей Кургинян, после сумгаитского погрома приняли соответствующие меры и наказали бы погромщиков, вслед за Сумгаитом не последовали бы погромы во всех других городах Азербайджана, где проживали армяне. Но вместо этого азербайджанские власти при полном безразличии центральных властей героизировали убийц и насильников.
