Он повернул общественное сознание. К 210-летию Белинского — 2
![Виссарион Белинский за работой](/static/files/680ac15ef384.jpg)
210 лет назад родился создатель критического реализма, гениальный литературный критик, повернувший общественное сознание своего времени, вдохновивший целую плеяду писателей на борьбу за свободу народа, Виссарион Григорьевич Белинский.
В первой части статьи мы вспомнили путь «неистового Виссариона» до университета и оставили его на пороге цензурного комитета, когда он отнес туда рукопись своей первой драмы «Дмитрий Калинин»…
Придя за ответом через неделю, студент Белинский стал расспрашивать о судьбе своего сочинения. Стоит отметить, что цензурный комитет в те годы состоял по большей части из профессоров университетов. В частности, там подрабатывал ректор Московского университета Иван Двигубский.
Когда ректору доложили, что пришел Белинский, он разразился тирадой о том, что сочинение его безнравственно и позорит весь университет.
Двигубский сказал Виссариону: «Имей в виду, что о тебе ежемесячно будут подаваться мне особые донесенья». И, обратившись к секретарю, добавил, что «при первом случае» Белинского надо будет выгнать.
Потрясенный таким несправедливым наговором и трусостью ректора, студент сразу же написал отцу о том, что произошло.
Он написал, что герой драмы — это пылкий молодой человек, «с страстями дикими и необузданными», его мысли вольны, а поступки «бешены», и «следствием их была его гибель».
И о том, что его сочинение не может оскорбить ничью нравственность, даже самую чистейшую, и что «цель его была самая нравственная». Теперь мечты об избавлении от казенного кошта оказались разбиты. Но это было еще полбеды.
В конце года Виссарион сильно заболел и попросил попечителя Голохвастова отложить его экзамены на осень по причине болезни. Тот ответил: «Хорошо, посмотрим». Приняв этот ответ за положительный, Белинский успокоился и всё лето готовился к экзаменам, но зря: осенью его просто исключили из университета, официально аргументировав отчисление «бессилием в продолжении наук», «ограниченностью способностей» и тем, что его успехи «недостаточны».
Это вызвало недоумение среди студентов, так как Белинский был одним из лучших.
![Белинский. Автолитография И.А. Астафьева. 1881 г.](/static/files/cd2989f57db6.jpg)
Итак, будущего критика выгнали из университета, не оставив ему даже казенного платья. По сути он остался на улице один, униженный, в полной нищете.
Девять месяцев скрывал он от родных свое горе, но позже в письме, выразив свою боль по поводу рухнувшей мечты, написал: «Я видел людей в тысячу раз несчастнее себя, поэтому смеюсь над своим несчастьем».
Это был тяжелый период в жизни Белинского, жизнь как будто испытывала его. На последние деньги он купил какой-то роман на французском языке, много дней и ночей переводил его, чтобы хоть немного заработать на жизнь. Однако, когда перевод был практически готов, в газете объявили о другом переводе этого же романа.
И только через несколько месяцев настойчивой работы в маленьком журнале «Листок» опубликовали первое его стихотворение «Русская быль», пронизанное русским духом, в стиле, характерном для молодого Белинского:
Полюбила красна девица
Боярина богатого;
Променяла меня девица
На добро его несметное.
Уж я, добрый конь,
Мой ретивой конь,
Что сиз-млад орел,
На тебе полечу,
Буйный ветер обгоню.
Чуть позже здесь же напечатали его заметку о брошюре с разбором «Бориса Годунова» Александра Сергеевича Пушкина. После этого череда неудач понемногу начала редеть — Белинский познакомился с поэтом Алексеем Кольцовым. Под влиянием Белинского поэт сменил риторику на более жесткое изобличение крепостничества. И в нем стали отмечать «страсть к пропаганде крайних идей Белинского».
Тогда же произошло его сближение с кружком поэта Николая Станкевича, где собирались для обсуждения философских и научных статей и веяний. Белинский, не умевший жить полумерами и всецело отдававшийся изучению науки и философии, именно там заслужил себе то самое знаменитое имя «неистовый Виссарион». Он не умел сухо изучать теорию, а всегда пробовал ее на практике, связывал с живой жизнью.
И в этот же период судьба вывела упрямого человека на связи с литературными журналами, которые стали его главной трибуной, с которой по всему XIX веку разольются его идеи и горячее слово.
Но этот путь только начинался, и судьба продолжала испытывать его на верность нищетой и голодом. Современники вспоминали, что его каморка находилась в тесном переулке рядом с кузней, «пробираться к нему надо было по грязной лестнице», через окно из прачечной постоянно неслись к нему в комнату «испарения мокрого белья и вонючего мыла».
Это сказалось на и без того слабом его здоровье, а после аукнулось еще больше, переросши в тяжелую болезнь, сгубившую впоследствии совсем нестарого критика. Комната его и не запиралась вовсе, потому что в ней нечего было украсть.
Однажды Белинский поддался соблазну поступить на службу богатому вельможе, который открыл перед ним свой гостеприимный дом, у него было всё: и сытный стол, и заработок, и библиотека… Но он скоро сбежал оттуда с имуществом, которое можно было завернуть в платок, потому что вельможа приказывал ему писать от своего имени приказы и составлять документы, которые шли вразрез с совестью бывшего студента. А ему невозможно было идти против собственной совести.
И вот через два года в журнале «Молва» стали выходить статьи Виссариона Белинского «Литературные мечтания», определившие принципы литературной критики и обратившие на него взоры всей просвещенной России.
Он откровенно написал, что в России еще нет литературы, которая была бы способна выразить ее национальную идею.
«Надо сперва, чтобы у нас образовалось общество, в котором бы выразилась физиономия могучего русского народа», — написал он. И добавил к этому, что должно быть и просвещение, взращенное своими руками и на родной земле.
Белинский мечтал: «Придет время, просвещение разольется в России широким потоком, умственная физиономия народа выяснится, и тогда наши художники и писатели будут на все свои произведения налагать печать русского духа».
И он, будучи человеком, не умевшим отделять теорию от практики, стал работать в этом направлении с таким пылом, что зажег искры в сердцах молодых литераторов, выросших в итоге в гениев и составивших великую русскую литературу: Фёдора Достоевского, Ивана Тургенева, Николая Чернышевского, Николая Некрасова, Дмитрия Григоровича, Ивана Гончарова и многих других.
Он учил своих читателей и слушателей: «Не забывай, что жизнь есть действование, а действие есть борьба… подави свой эгоизм, попри ногами свое корыстное „я“, дыши для счастия других, жертвуй всем для блага ближнего, родины, для пользы человечества».
Вскоре редактор журналов «Молва» и «Телескоп» Николай Надеждин вынужден был уехать за границу, оставив правление журналами на Белинского. И очень скоро они превратились в самые влиятельные печатные органы того времени.
А статьи «неистового Виссариона» били огнем и аргументами так сильно, что падали даже самые стойкие бастионы. Вот что вспоминал один из дальнейших учеников Белинского, знаменитый писатель Иван Тургенев, бывший в те времена еще только обычным студентом.
![. К. Лебедев. Белинский и Тургенев (фрагмент). 1947 г.](/static/files/aa78d0353230.jpg)
Он вспоминал, что однажды утром зашел к нему один студент и с возмущением стал рассказывать, что в «Телескопе» вышла статья, в которой этот «критикан» Белинский осмелился поднять руку «на наш общий идол, на Бенедиктова».
Тургенев бросился читать статью и, прочитав, тоже разгневался…
«Но — странное дело! — и во время чтения, и после, к собственному моему изумлению и даже досаде, что-то во мне невольно соглашалось с „критиканом“, находило его доводы убедительными… неотразимыми», — писал Тургенев.
И он даже устыдился этого своего неожиданного впечатления и постарался заглушить в себе этот внутренний голос. И попав в компанию знакомых, стал ругать Белинского.
«Но в глубине души что-то продолжало шептать мне, что он был прав», — признался писатель.
Таким образом Белинский, разоблачая ничего не стоящие пустые литературные авторитеты, завоевывал себе единомышленников в среде живой русской молодежи.
После закрытия «Телескопа» из-за печати философского письма Петра Чаадаева с резкими выпадами в сторону самодержавия Виссарион Григорьевич остался совсем без средств к существованию. Но всё равно твердил, что «лучше молчать и нуждаться, или даже сгинуть со свету, нежели говорить не то, что думаешь, и спекулировать на свои убеждения».
Вскоре приехал из Санкт-Петербурга Иван Панаев с предложением отдать Белинскому критический отдел журнала «Отечественные записки». И тот согласился и перебрался в Петербург, где на тот момент сосредоточились передовые умы страны.
Перед отъездом произошел его резкий спор о самодержавии с вернувшимся из-за границы Александром Герценом. Этот спор закончился написанной статьей Белинского «Бородинская годовщина», где он описал свои убеждения в очень резкой манере.
Он говорил о ней Панаеву: «Эта статья резка, — я знаю; но у меня в голове ряд статей, еще более резких…»
Под влиянием Белинского было написано множество злободневных произведений. После встречи с ним Михаил Лермонтов написал известное стихотворение «Журналист, читатель и писатель»:
Когда же на Руси бесплодной,
Расставшись с ложной мишурой,
Мысль обретет язык простой
И страсти голос благородный?
В основе истинной национальной литературы, по мнению Белинского, лежала народность. Только искренне и безмерно любящий свой народ литератор мог дорасти до настоящего русского писателя.
За народность хвалил он Николая Гоголя, написавшего «Мертвые души»: «Повести г. Гоголя народны в высшей степени… Под народностью должно разуметь верность в изображении нравов, обычаев в характере того или другого народа, той или другой страны. Жизнь всякого народа проявляется в своих, ей одной свойственных формах; следовательно, если изображение жизни верно, то и народно».
Самыми сильными его чертами Белинский считал простоту вымысла, совершенную правду жизни, народность и оригинальность. И поставил его в первый ряд русских писателей — наравне с Александром Сергеевичем Пушкиным.
![Б.И. Лебедев. Белинский и Гоголь (фрагмент). 1946 г.](/static/files/2c1d64cde476.jpg)
И каково же было его разочарование, когда после великих произведений Гоголь написал «Выбранные места из переписки с друзьями», где наперекор написанному ранее оправдывал крепостничество.
Белинский разбушевался и написал в знаменитом «Письме Гоголю»: «Вы только отчасти правы, увидав в моей статье рассерженного человека: этот эпитет слишком слаб и нежен для выражения того состояния, в которое привело меня чтение вашей книги».
В своей книге Гоголь оправдывал самодержавие приверженностью православию и Христу, на что критик сказал ему, что Христа носит в своей груди тот, кто способен страдать при виде чужого страдания и кому тяжело зрелище угнетения чуждых ему людей. А то, что предлагает взамен этого Гоголь, — абстрактное совершенство — ведет не к Христу, а к лицемерию и ханжеству.
Он писал, что русский народ видит в своих писателях единственных вождей, защитников и спасителей. Поэтому и «Ревизор», и «Мертвые души» были приняты публикой с воодушевлением. А «Выбранные места…» провалились, потому что в народе лежит много «свежего, здорового чутья».
Последние статьи Белинский писал будучи очень больным, чахотка съедала его изнутри. Но и последние остатки сил он отдавал борьбе и держался ею, он писал: «Я люблю русского человека и верю великой будущности России».