Мы совсем не знаем свою древнюю историю. А зря!

Передача «Разговор с мудрецом» на радио «Звезда» 20 сентября 2024 года

Анна Шафран: Сергей Ервандович, приветствуем Вас!

Сергей Кургинян: Здравствуйте.

Анна Шафран: Мы с Вами уже начинали эту беседу, и хотелось бы сегодня продолжить. Враг, которого очень хотелось бы знать в лицо, и не просто знать, а понимать. Англосаксы и англосаксонский колониализм вообще — откуда есть он пошел? Потому как в свое время в Европе доминировали испанцы, португальцы, французы, но в итоге всё под себя подмяли англосаксы, и так подмяли, что по сей день у них довольно успешно получается многое держать в руках. По-прежнему рулят, можно сказать. В чем секрет?

Сергей Кургинян: Об этом можно поговорить, и я с радостью поговорю, но если бы даже Вы решились сделать, предположим, 150 передач, то всё равно этот вопрос раскрыть до конца невозможно, — если его обсуждать так, как он действительно должен обсуждаться.

Этим занимались самые разные люди, в числе их были не только так называемые конспирологи, но и серьезные исследователи и группы единомышленников, посвятивших этому свою жизнь, к которым я отношусь с уважением, как и ко всем чем-нибудь серьезно занимающимся людям.

Но мне кажется, что воз и ныне там, что остались вопросы, которые так и не удалось решить. И если уж начать обсуждение, то с самого термина «англосаксы». Британия, британский остров — это очень древнее место. Как говорили некие мои собеседники, принадлежащие к этой субкультуре исследователей: когда на Тибре еще квакали лягушки и римского величия близко не было, мы уже были древним народом.

Некоторые исследователи считают, что коренное население Британии — бритты, и это часть кельтского населения. Но в фундаментальных источниках, типа Гальфрида Монмутского, говорится о том, что было докельтское население, так называемые пикты. А предтечами этих пиктов являлись некие Туата Де Дананн. И обсуждается вопрос — а это, собственно, люди или кто?

Конечно, можно сказать, что это всё сказки, которые вовсе обсуждать не надо, но интересно, что наиболее активно это обсуждал — знаете, кто? — Джон Ди, один из создателей английской разведки во времена Елизаветы I (как раз той разведки, которая в значительной степени определила возможности Британии в дальнейшем). Он занимался этими Туата Де Дананн, енохианской магией и много чем еще, а суть заключалась в том, что, собственно говоря, все ли, кто выдают себя за людей, до конца люди, или это не вполне люди, а некие «енохиане»?

Это бриттское начало, конечно, есть. Я помню, как приехал первый раз в Финдхорн — один из шотландских фондов на территории Британии — читал там лекции, и потом некая барышня, проявив ко мне специальный интерес, рассказала, что она из достаточно древнего шотландского семейства и может повозить по Шотландии. В конце поездки предложила: «Хочешь, я тебе покажу, где молится наш премьер-министр?» Имелась в виду Тэтчер. Я говорю: «Что, Англиканская церковь? Что ты мне покажешь?» — она: «Нет-нет».

Она показала мегалиты. Вот, сюда, говорит, они приезжают, переодеваются в белые друидские жреческие одежды и проводят свои мистерии. Барышня была вполне серьезная. Одно из очень мне понравившихся ее высказываний: «Мой дед делал состояние двенадцать раз, а разорялся одиннадцать, поэтому я живу во дворце, а если бы было наоборот, я бы жила в хижине». Способность аристократии разоряться по одиннадцать раз и снова делать состояние… — как-то подобное не заметно в нашей так называемой буржуазной элите, правда? Это еще одно из свойств той культуры.

Итак, значит, были бритты, а были добриттские группы. Бритты, когда пришли римляне, каким-то способом с ними договорились. На чем-то. Но вопрос, на чем они договорились, — ну ясно же, что не на христианстве, да? И что друиды с их молениями соответствующим божествам (Мелюзине и так далее), каким-то способом распознали в тех римлянах, что завоевали их остров, поклонников Кибелы, и именно на этом возникла смычка.

В любом случае король Артур относился к романизированным бриттам — есть еще и такие, как романизированные галлы, — а они все гораздо серьезнее относились к Риму, чем к своим собственным корням. Есть высказывания на этот счет и современных политиков. Крупный французский лидер говорил: «Великий Цезарь разгромил мятежных презренных галлов», — этот лидер был не кто иной, как Шарль де Голль.

Так что такие оценки тоже существуют, как существуют и странные мистерии Тэтчер у мегалитов. Это всё бриттский слой, он выступает в роли якобы первичного, пикты имели королевство до 850 года, когда шотландский король Мак Аалпин присоединил их.

Теперь саксы. Саксы для коренного культово-британского — жреческого, скажем так, или оккультного слоя (я не вкладываю в эти слова никакого негатива) — это полная мерзость. Это немцы, которые приперлись в Британию и покорили свободные народы после ухода римлян. Свободные народы (бритты и все прочие) долго сопротивлялись, но их в итоге «поганые саксы» поработили.

Потом пришли норманны, они свирепым образом поработили саксов. И особая английская аристократичность заключает в себе отношение к народу, как к порабощенному местному населению. Народ — это как бы и не люди, и норманны их давили, как нечто презренное, второстепенное. Ведь они были иноземными завоевателями.

Но это касалось коренной Англии, а еще существовала Шотландия, которая жила совсем другой, своей жизнью. И Роберт Брюс никоим образом не хотел подчиняться Эдуарду III и другим английским королям, которые грабили Шотландию, пытались ее покорить, там шла борьба. Кто помог Роберту Брюсу победить англичан и на какое-то время установить относительный суверенитет Шотландии, внутри которой уже были пикты и все остальное?

Исторический факт, не имеющий никакого отношения к спекуляциям: это, конечно, были тамплиеры, они бежали из Франции от преследований, переплыли в Шотландию — и там Роберт Брюс получил, по разным оценкам, 300 или 400 «тяжелых рыцарей». Поскольку тяжелый рыцарь — это всё равно что современный танк, это не воин, а некое танкоподобное устройство — то этих рыцарей хватило, чтобы опрокинуть английские войска и на какое-то время помочь шотландцам. Шотландцы подчеркнуто позиционируют себя как нечто весьма далеко отстоящее от коренного английского субстрата.

Анна Шафран: Мы остановились с Вами на Шотландии, разбирая вообще историю вопроса.

Сергей Кургинян: Когда-то я решил свою семью — дочь и жену — ознакомить с шотландскими сюжетами. Там дочь заявила, что хочет в самые коренные части Шотландии: вересковые пустоши, дикие места. И нас какой-то замечательный шотландец, егерь, согласился повозить на своем джипе. Он, значит, нас возил-возил, а когда дочь стала объяснять, что нам нужно туда, где «Бирнамский лес пошел на Дунсинан», как у Шекспира, он очень по-доброму посмотрел на нее, обнял за плечи и с большим чувством произнес: «Леди, я не читал Шекспира». Но тут же позвонил жене, жена справилась по интернету, и Бирнамский лес был найден. Это был сентябрь 2001 года, как раз тот момент, когда произошел удар по башням.

Потом мы как-то подружились уже, он расспрашивал, кто я по профессии, и провожая, вдруг говорит: «Скажите, а нам говорят, что русские могут кинуть атомную бомбу на нас, — это правда? Вроде вы такие культурные люди, вот как и что на самом деле?» Я говорю: «Ну знаете, я бы мог Вам просто сказать, что нет, конечно, и действительно, прежнее руководство, советские старики, — они так остро пережили Великую Отечественную войну, что вообще никакую войну начать не могли, у них в крови было „миру мир“. Но новые, олигархи, если у них будут бизнес-интересы, могут и на Лондон атомную бомбу кинуть, у этих не залежится». «На Лондон — это ничего, это пускай. Если на Лондон кинут, так даже хорошо», — сказал мне шотландский охотник на Land Cruiser, довезя нас до маленькой станции.

Слова, которые я там слышал, — «проклятая Ганноверская династия», «немцы» и так далее по поводу всего правящего дома — это самое расхожее в Шотландии, так же как «Бонни принц Стюарт» — главный герой, кумир, о котором шотландцы говорят взахлеб. Это тот Стюарт, который высадился зачем-то и нелепо начал последнюю войну Шотландии с Англией. Проиграл всё, но до сих пор очень шотландцам нравится, буквально предмет поклонения, культа, одна из фигур шотландской идентификации.

Анна Шафран: То есть этот дух силен по-прежнему?

Сергей Кургинян: Очень, очень! Я не буду говорить об Ирландии, ее я не знаю. А шотландский дух очень силен, и он совершенно не выветрился в XXI веке. Всё это живо. А когда ты посещаешь старинные замки, где тебя всё-таки проводят по частным коллекциям, то ты видишь по портретам, что история для британской элиты — это совсем не то же самое, что история, которую они преподают своему народу. И всё это очень сильно сконцентрировано в фигурах Джона Ди, Елизаветы I, в создании в сущности всей английской разведки. Всё это живо там. Кто командовал всё время особыми частями спецназа? — совершенно шотландская династия Стирлингов.

Теперь о коренном Лондоне, «англичанка гадит» и так далее. Это трудная тема. Есть ее часть, которая более или менее понятна, — это Венеция, которая действовала как торговая финансово-олигархическая полуреспублика, но с дожами. Это перемещение Венеции в Амстердам и нидерландская революция против Испании. И потом Вильгельм Оранский переносит это в Лондон (а Кромвель является тут первым).

Это внутреннее кочевье: из Венеции в Нидерланды, из Нидерландов в Англию, «и далее со всеми остановками», — это отдельный вопрос, как это всё происходило. Но ведь Венеция не есть начало процесса. Базовые структуры в Венеции организовывали крупные семьи древнеримской аристократии — сохранившиеся, существующие. Октавиане и так далее — это не «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой».

Сохраняется так называемая черная аристократия, она же есть. А она, в свою очередь, каким-то образом связана с предыдущими этапами существования этого кочевья: Карфагеном (который был разгромлен Римом) и докарфагенскими этапами. Когда по этому поводу — справедливо, отчасти — говорится об особом влиянии еврейского компонента, то это часть правды. Конечно, кто же будет спорить, что нидерландские семьи или еврейские круги были достаточно сильны в Англии. Но все забывают, что на какое-то время евреи вообще были из Англии изгнаны, что это чуть-чуть начало меняться при Елизавете, что реальным человеком, обеспечившим евреям место в Англии, был Оливер Кромвель, что в основе этого были глубокие оккультные представления, объединявшие Кромвеля с теми, кто приехал к нему от лица еврейских банкирских семей.

Но ведь октавиане или те же самые Боргезе, Сфорца, Медичи — это не евреи. Когда каждый раз говорится о всемирно-исторической роли Ротшильдов, то все забывают, что Ротшильды — это кто? Это банкиры Габсбургов. Так кто главные-то? Те, кому правящий дом дал возможность создавать финансовую империю, или сам этот правящий дом? А он же существует, и, между прочим, его роль и на Украине, и не только, достаточно велика даже сейчас. И, скажем так, в той же Венгрии.

Это же достаточно сложная композиция, которая определенным образом развивалась во времени. И когда начинаешь прослеживать это на более давних горизонтах, то опять же существующий и специальным образом искаженный еврейский след во всей этой истории, во-первых, абсолютизируется, а во-вторых, искажается, — и вся картина меняется до неузнаваемости. Храм Соломона — это разве еврейский храм? Нет, Соломон вероотступник. Храм Соломона никакого отношения к иудаизму не имеет. Говорят, вот сейчас они восстановят Храм Соломона, тогда всё и случится. Но ведь Соломон отступник!

И возникает вопрос: а кто вообще — если судить по классическим ветхозаветным источникам, которые входят в образование каждого христианина и православного в том числе, — кто, собственно говоря, из этих царей не был отступником? Кого не проклинали пророки? О ком они не говорили, что он отклонился в сторону другой веры? А уж Соломон — это просто квинтэссенция отреченчества. Давид тоже фигура небезусловная. Значит, там внутри всего, что называется «еврейством», крутилось нечто, порождающее противоречие, не имеющее никакого отношения к гомогенности.

Анна Шафран: Сергей Ервандович, мы с Вами в очень интересные тонкости ушли, обсуждая, что, оказывается, не всё так просто, как нам представляется, когда мы говорим о реальных силах, имеющих власть, как прежде, так и сейчас. Мы про Габсбургов и про еврейские семьи, в частности, с Вами речь вели. Давайте продолжим.

Сергей Кургинян: Если культ Золотого тельца, который лежит в основе всяких банкирско-ростовщических вещей, считать иудейским, то это как-то странно. Ибо Моисей только и делал, что громил Золотого тельца и приказывал Аарону уничтожать этих золототельцовых представителей в огромном количестве. Не успел он взойти на гору Синай и что-то послушать интересное, только спустился вниз — а там уже Золотой телец сплошной. Это же ветхозаветная история, которую люди, занимающиеся христианством (в которое Ветхий Завет входит), должны знать.

Дальше возникает вопрос: а что, собственно говоря, такое Палестина и Израиль, эти тянущиеся издавна конфликты? А их можно хоть как-то отличить, кроме как по вере? Это же один народ, это семитский, конкретно ханаанский народ, абсолютно тот же. Но смысл-то здесь заключается в том, что ровно в той степени, в какой иудеи прокляли Золотого тельца, он был взят на вооружение Палестиной. Существуют натуральные записи неких мистерий Баала, которые проводил, например, Ясир Арафат. Так что всё совсем не так просто.

Но ведь и это не начало истории. И когда некоторые конспирологи проклинают Моисеево «бритоголовое египетское жречество», то надо, наверное, уточнить, какое же жречество хорошее-то? И с какими, собственно, жреческими кругами (и что они собой выражали?) связано якобы хорошее антиеврейское начало (не антимоисеевское). На самом деле оно-то, может, и содержит в себе основное зерно того, что мы именуем кочующей банкирско-финансовой олигархией.

И откуда, собственно, кочует? Это бесконечная история, которую, конечно, надо разбирать.

Мы совсем не знаем свою древнюю историю, а она имеет очень серьезное отношение к современности. У Ивана Грозного была бабушка Анна Глинская, которая на самом деле Анна Якшич. Она была дочерью некоего высокого должностного лица, занимавшегося Трансильванией, — где и был королем Сигизмундом I Венгерским создан так называемый Орден Дракона.

Когда шла уже борьба за то, кто будет при Иване главным, его маму, Елену, отравили сразу, а вот бабушка Анна еще как-то сидела, опекала всё это. Семейство Глинских надо было убрать: их обвинили в том, что они организовали пожар в Москве, что колдовали и ворожили, и рассказывалась очень подробная история, что эта Анна якобы вырывала сердца, выдавливала их в воду, расплескивала по Москве, и из-за этого Москва загорелась. Это привело к крушению определенных династийных слагаемых и изменению всей истории. Как и в случае с Еленой Волошанкой.

Русь была бы другой, если бы не было соответствующих обвинений в ереси. А кто, собственно говоря, кого обвинял и что там происходило? И почему до сих пор мы не можем ознакомиться со всей перепиской Ивана Грозного с Елизаветой? А это была самая длинная переписка в истории. Собственно говоря, о чем переписывались, кроме того, что под конец он обиделся, назвал ее «пошлой девицей» за то, что она не согласилась с ним заключить брак? Он ведь 10 лет не об этом писал-то, да? Что так тщательно скрывали Романовы в качестве генезиса своего семейства? А они ведь очень сильно переписывали историю Смутного времени и всё прочее. И какова там роль английской компании, о которой Елизавета писала? И что там произошло с точки зрения всей истории борьбы между Ватиканом, Флорентийской унией, инквизицией, которая перестукивалась с нами?

Кто такие жидовствующие, и на самом деле это слово случайно или не случайно? В какой мере это всё связано с историей Новгорода и Севера Руси? Стригольники — это стриги-колдуны или это какие-то парикмахеры? О чем там, в сущности, идет речь?

Существовал некий орден подвязки Эдуарда III, который якобы был назван в связи с тем, что некая графиня Солсбери уронила подвязку и так далее. Но все уже при Эдуарде III по этому поводу смеялись, потому что подвязка — это статус ведьм. Ведьмы носили определенные подвязки, в том числе из змеиной кожи с золотом. И когда Эдуард III подобрал подвязку, надел на себя и создал орден, какое это отношение имело к ведьмам, к Мелюзине и ко многому другому? А этот Сигизмунд I, который создал Орден Дракона, он же, заодно, между прочим, еще был и Сигизмундом Люксембургским. А именно с Мелюзиной и ее влиянием на британскую историю каким-то образом было связано влияние этой люксембургской династии.

А кто были предки короля Артура? Пендрагоны — это что такое? Это драконы.

Мы всё время сталкиваемся с таким — ну назовите это мистическим — слоем, который к христианству и близко отношения не имеет, там им не пахнет. Что там в сущности мистически копошится внутри этой системы, понять, может быть, и можно, но очень трудно рассказать в одной передаче.

А теперь о более серьезном. Всё это, конечно, Вильгельм Оранский перетянул в Англию. То, что из Венеции оно перешло в Нидерланды, понятно, и там всё это закрутилось, и уже все эти финансовые компании. То, что потом это было перетянуто в Англию, тоже понятно. Специфика английского банка и всего прочего — это действительно компонента. И если говорить по-простому, то Англия первая осуществила революцию, которую называли буржуазной, но которая на самом деле открыла некие шлюзы для вот этого кочующего влияния и создала уникальный симбиоз феодализма и капитализма. Ни одна страна мира, кроме Англии, такого симбиоза не создала.

Именно британская аристократия, сжав зубы, сказала: хорошо, мы будем обуржуазиваться, мы будем тоже аристократией денег, будем делать то же самое, мы будем грабить и соединяться с богатыми людьми, которых мы назовем джентльменами, будем их делать баронетами, пэрами и так далее. Хотя мы прекрасно помним, кто они такие, и всегда будем хранить это в подкорке, но мы с ними соединимся до конца. Не будет противопоставления феодализма и капитализма, будет симбиоз.

Этот уникальный симбиоз создала Великобритания, она создала уникальную финансово-элитную аристократию: все эти Бэринги, Ост-Индские компании и всё прочее. Они создали уникальное средство завоевания мира, они впервые подчинили это в чистом виде финансовым интересам, а не всяким специальным католическим или каким еще. Они постоянно стравливали между собой Францию, Испанию, создавая любые коалиции с тем, чтобы убирать конкурентов, и проявили невероятное искусство (Сесил, Уолсингам, Шекспир, Ди) в создании разведки. Эта разведка существовала в качестве основы, конечно, венецианской, а та, в свою очередь, была по преимуществу довенецианской.

Колоссальное влияние этого фактора на Русь, начиная, я думаю, до Ивана III еще, и уж потом, при Грозном, при Петре, на Смутное время — степень этого влияния абсолютно недооценена, потому что сначала Романовы скрывали всю правду об истории Смутного времени, а потом в советскую эпоху это всё оказалось отчасти забыто. Но на самом-то деле всё было совсем не так, как говорится.

Бесконечная воля какой-то кочующей, древней и, безусловно, не только не христианской, но очень глубоко и фундаментально антигуманистической группы — это не конспирология. То, как эту группу трактуют — другой разговор. К сожалению, всё чуть-чуть деформируется и уходит куда-то в сторону. И оказывается, что всё это попахивает только единым еврейским заговором. Ну, конечно, октавиане и Цезарь Борджиа — это «сплошь евреи», и они их ненавидели.

А сожжение тамплиеров какое имеет тут значение? Тамплиеры тоже евреи? Ведь никто не проявлял такой лютой ненависти к евреям, как тамплиеры. «Масонство, масонство, масонство… шотландское масонство!» — оно что, дозволяло входить в свой круг евреям? А когда один из отцов-основателей Соединенных Штатов обращался к Стюартам с тем, чтобы они стали монархами в Америке, это тоже была еврейская задача? А не Стюарты ли гонялись за этими евреями, и не был создан Кромвель для того, чтобы свергнуть Стюартов и как-то всё скорректировать?

Эмигранты переезжали из Англии в Америку, проклиная место, откуда они уезжали («прощай, немытая Британия, страна рабов, страна господ»). Эмигрант не уезжает со своей родины, не проклиная ее, это суть эмигрантов. А в Америке первыми были какие-нибудь протестанты или евреи? Да я вас умоляю! Первыми были те, против кого при Оранском начались репрессии, то есть Стюарты.

Новая Англия — это одно из самых загадочных мест, она сформировалась отнюдь не в момент, когда Америка восстала против Англии. Там есть дома, в этой новой Англии, очень глубоко связанные с британской аристократией.

А место во всем этом концепции Джона Ди — Атлантиды, новой Атлантиды, в которую должны были входить Америка и Россия в ее северных частях, как единый ареал влияния, как циркумполярная цивилизация? И вся эта концепция же описана, она существует, она легла в основу английской доктрины. Ничего нет в этом смысле более двусмысленного и не готового себя обнаруживать, чем британская элита. Это очень закрытая система, которая с улыбкой будет говорить о чем угодно, какой-нибудь из членов правящего семейства будет ездить в Трансильванию, покупать там поместье и утверждать, что он чуть не прямиком от Дракулы происходит, и разводить яблоки, — и при этом всё это будет вроде как на виду, а внутри всегда будет закрыто.

Я убежден, что весь этот симбиоз в конечном итоге будет кочевать с места на место, но его окончательная задача — обрушить все константы того сложного и не до конца понимаемого в том числе и нашими религиозными людьми явления, которое называется гуманизм.

Гуманизм на самом деле — это не ренессансное явление, когда античность начала входить снова в жизнь и избегла демонизации, свойственной раннему христианству, это не противопоставление человека Богу, это гораздо более серьезная вещь. Возвеличивание человека, вера в его пресуществление, то есть в то, что он будет обновлен, трансформирован, и вера в него как такового, высшим выражением которой является то христианство, в котором Бог триедин и Высший Создатель Вселенной имеет Сына Единосущного, который одновременно с этим облекся в человеческую плоть.

Как нужно высоко понимать человека, чтобы создать такую мистерию. И не случайно эта мистерия ненавистна очень и очень многим. Это мистерия того, что с человеком могут быть связаны какие-то надежды, поскольку он един. Что такое гностики, из какой бы древности они ни шли? Это твердая уверенность в том, что люди делятся на пневматиков, они полноценные люди, люди духа, психиков, которые полулюди, и физиков — недолюдей. Самая главная идея современности, которую несет Запад, вместе со всеми этими загадочными извращениями, — зачем они так нужны?

Анна Шафран: Вот зачем вышли из тени?

Сергей Кургинян: Зачем? Ну ладно, Германия, которая еще в 1920-е годы этих гомосексуалистов прессовала, а потом там был Гитлер с его двусмысленностью, — то ли он совсем против, то ли на самом деле все эти мистерии военного гомосексуализма творились внутри СС. Вопрос сложный. Но в Америке ничего такого не было. В 1950-е годы — электрический стул, а в 1970-е то, за что в 1950-е был электрический стул, уже правит бал и диктует свою моду всем остальным.

Все эти обезумевшие ведьмы, клубящиеся в немеряном количестве, и все клянутся этой Мелюзиной, — всё это явления очевидно новоязыческие и уже совсем темные. Воля к созданию матриархата, который совершенно не обязательно должен быть светлым, а может быть вполне темным — есть у этого главные источники. Лилит, которую сейчас поднимают на щит и которая является невероятно темным образом. Хозяйка этой Лилит — Тиамат, противостоящая порядку вообще и созданию космоса (она же бунтовала против этого). Именно она является подлинной правительницей потустороннего, темного подземного мира, если верить шумерам.

С древнейших времен были силы, ненавидящие и презирающие человека, и силы, которые этого человека приподнимали. Это происходило задолго до создания исторического христианства, задолго до создания иудаизма. Зачем этот предок-то бежал из Ура? Что в Уре-то произошло, что он так оттуда побежал? Это хранится в тех тайниках древности, которые на самом деле живы сегодня. Нужно было бы отдать все это историкам или религиоведам и сказать: ну изучайте наше прошлое, это важно. Ведь оно живо, оно сегодня существует!

Это война, объявленная гуманизму Западом, частью войны является постмодернизм, который, опять-таки, безумно двусмысленен. Это отрицание проекта гуманизм, проекта человек. Не будем говорить о Ницше, с его «человек — это то, что надо преодолеть» и прочим. Это отрицание справедливости («нужно быть очень глупым человеком, чтобы не понимать, насколько это одно и то же — жить и быть несправедливым»). Это утверждение, с одной стороны, того, что «над жизнью нет судьи», а с другой стороны — да будь проклята эта жизнь и зачем она нужна.

Это всё дышит современным элитным, субкультурным (который уже становится чуть ли не мейнстримным), мировоззренческим, законодательным и финансово-экономическим чем-то, а также — стратегией хаоса. Не может быть стратегии хаоса, выдвинутой в качестве эталона, если внутри этого нет поклонения богам хаоса. И мы же не точно знаем, кому поклонялся Гитлер в этом смысле. Что там было? «В моем отце был фатум воплощен», как писал сын Хаусхофера кровью на тюремной стене, когда он восстал против Гитлера вместе с немецкими генералами и офицерами. Что там на самом деле было в отце-то воплощено? Как это связано с Джоном Ди? Какие нити тянутся через историю и насколько сильно умеет этот субъект заниматься несколькими вещами — убивать, стравливать, развращать, и через это властвовать?

Конечно, divide et impera — это вроде как римский тезис, но мы же помним, что на самом деле извечен был конфликт Карфагена с Римом, и именно Карфаген был той финансовой цивилизацией, которая ударяла по другим цивилизациям, создавая в них хаос, и уходила. Это карфагенское блюдо: впустить армию, долбануть где-нибудь, где тебе не нравится, создать хаос и уйти. Мы не это видим в Ираке и в других местах? В Афганистане?

Где есть хаос и стратегия хаоса, там есть и определенное возвеличивание хаоса. Кто эти семьи со всеми их финансовыми, колдовскими возможностями, созданием ядов, отравлениями, развратом и всем прочим? Кто они такие по отношению к власти, если власть сильна? Кто такие эти люди по отношению к императору? Они пыль у его ног. Либо они могут на эти деньги осуществлять заговоры, либо они отдадут деньги императору, либо, когда император спросит, это чьи деньги, они скажут, что «ваши, Ваше императорское величество», — и всё.

Это зафиксировано в гениальном пушкинском коротком стихотворении:

«Всё мое», — сказало злато;
«Всё мое», — сказал булат.
«Всё куплю», — сказало злато;
«Всё возьму», — сказал булат.

И разве мы не видим это в постельцинской истории нашей страны? Это же всё продолжает жить.

Эти конфликты древние, тут что гвельфы и гибеллины, что наши олигархи и постельцинская власть. Это очень серьезный вопрос, который продолжает существовать, будет существовать, и он тянется нитями через нашу историю. И, собственно, что там происходило в Смутное время — вопрос отдельный. Кто был этот Лжедемитрий? Говорят, крайне образованный человек из хорошего рода. А как это его «узнали» и признали люди, включая Вишневецкого, который был очень близок к правящим семьям Москвы? Он что-то предъявил? Он предъявил какие-то невероятно значимые артефакты? А какие? Откуда в его руках возник нательный крест подлинного царевича Димитрия? Кто ему передал его? Что там вообще происходило?

Это всё живет. Оно может в любом случае перелиться во что-нибудь другое в следующие десять лет нашей жизни. И оно существовало в этой жизни на предыдущих этапах. Вопрос весь в том, что изучение этого в чистом виде не представляет собой исследовательскую деятельность. Это удел коллективов, которые как минимум не будут чураться всего, что связано с понятием «частная разведка». В противном случае они окажутся заложниками структур, созданных в невероятно древние времена и наследуемых через поколения. Есть агентуры, которые наследуются в 10–20 поколениях.

И никто не сказал, что в числе этих агентур нет представителей семей, которые определяли судьбы стран и государств, включая нашу страну. Поэтому, когда мы говорим «Англия», мы должны в этом смысле два слоя выделить.

Первый — уникальный опыт симбиоза. Какое-то время Георгий Петрович Щедровицкий сотрудничал с моей организацией ЭТЦ. Я имел с ним несколько бесед. В ходе одной из них он мне сказал о Зиновьеве (к которому он относился как к другу и одновременно очень ревновал): «У него, — говорит, — какое-то странное было понимание марксизма». А ведь Зиновьев выдвигался поздним Сталиным, который сказал: «Нам без теории — хана». Он, говорит, считал, что на самом деле капитализм — это не формация (а существовала теория формаций, как вы знаете: рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и так далее), что капитализм — это не формация, а переходный период от гуманизированного феодализма к дегуманизированному. И этот переходный период сейчас завершается.

А что такое дегуманизированный феодализм? Гуманизированный — понятно, это христианский тем не менее. А что такое дегуманизированный феодализм? И когда Шваб говорит о технофеодализме, что, собственно, имеется в виду? Какие элиты претендуют на какие антигуманистические формы власти? И с чем мы, в сущности, столкнулись на Украине на самом деле? Потому что технофеодализм — это и есть дегуманизированный феодализм. Может быть, длинный путь от восхождения человека, утопии этого восхождения, веры в его возможность — к тому, что происходит сейчас, это и есть финал некого пути, при котором речь идет о возврате на новой технической основе к чему-то совсем древнему и человеконенавистническому? Что, безусловно, должно быть связано с представлением о том, что почти все люди — не люди или что те, кто настоящие — это и не люди до конца.

Если этого нет — нет основы для легитимности беспредельной глобальной власти элит. А то, как она переходила из Византии — заказ на разгром Константинополя был оплачен на венецианские и генуэзские деньги. Как этот процесс перехода из Византии в Венецию, из Венеции в Нидерланды, из Нидерландов в Англию, а из Англии в Новую Англию, как этот процесс был организован? Это только отрезок гораздо более сложного, блуждающего пути и лишь сегмент в крайне сложной картине. А когда сегмент картины абсолютизируется, то возникают искажения.

Анна Шафран: Будем считать, Сергей Ервандович, что это начало большого разговора.

Сергей Кургинян:: Как скажете! Вы спросили у меня, почему по-прежнему рулят англосаксы. По-простому — потому, что создали абсолютно уникальный сплав феодализма и капитализма, а по-сложному — вот так.

Анна Шафран: Огромное Вам спасибо!