Таджикский узел

Межэтнические и межрелигиозные конфликты в СССР, запущенные антисоветской частью элиты (либо она попустительствовала им), быстро разрушили государство. В Дагестане мы увидели словно повторение событий перестройки, ведущих к последствиям, аналогичным тогдашним. В этой связи нам показался крайне актуальным материал 30-летней давности, показывающий анатомию гражданской войны в Таджикистане — самого кровавого и унесшего наибольшее количество жизней конфликта из тех, что предшествовали распаду СССР

Аналитическое исследование, выполненное группой сотрудников ЭТЦ под руководством С. Е. Кургиняна с выездом на место конфликта по поручению руководства ВС РФ в связи с обострением ситуации на таджикско-афганской границе

«Советская Россия», 29 июля 1993 года

О реальной военной ситуации на таджикско-афганской границе

Бои на 12-й заставе Московского погранотряда шли в понедельник 13 июля 1993 года с 4 утра и до 8 часов вечера. В течение 16 часов 12-я застава отбивалась от превосходящих сил противника. И в течение всего этого времени она не получала существенных подкреплений.

Зная о том, что командир Московского отряда Василий Масюк — человек более чем решительный, мы имеем все основания предположить, что идея поддержки 12-й заставы частями 201-й дивизии и другими силами быстрого реагирования была блокирована на высшем уровне Минобороны России, которое, в свою очередь, вряд ли принимало решения самостоятельно.

Вопрос этот, однако, настолько серьезен, что употребление здесь слов «вряд ли» и «по-видимому» — неприемлемо. Необходимо парламентское расследование с таким уровнем полномочий, при котором все должностные лица будут давать прямые ответы на прямые вопросы и предъявлять все данные о всех переговорах, которые велись между русскими военными в Таджикистане и их начальниками в Москве.

Но такое расследование в сегодняшней политической ситуации невозможно. Мы узнаем правду с той же задержкой, с какой мы узнали ее применительно к событиям в Тбилиси. И если политическая ситуация не изменится, то виновные в искаженной подаче информации понесут ту же меру ответственности за свои действия, какую понес ленинградский мэр А. Собчак. То есть никакую.

Поэтому говорить необходимо только о безусловном. 16 часов шли бои. 16 часов российские солдаты и офицеры не получали существенных подкреплений. Ситуация в Таджикистане такова, что необходимы группы не просто быстрого, а мгновенного реагирования. Но даже при медленном реагировании перекинуть десяток боевых вертолетов из Душанбе на заставу можно в течение одного-двух часов.

Никакого международного скандала в этом случае не было бы. Ни о каких «шакалах» не пришлось бы вещать в телеэфире высоким российским военным. Парламентарии занялись бы оценкой работы комитетов и комиссий и более вдумчивым принятием бюджета. Гавриил Попов был бы лишен возможности проявить заботу о русских парнях и продемонстрировать свое знание афганских реалий. Министр безопасности Баранников мог бы заняться деятельностью высших чиновников исполнительной власти, создающих слишком уж одиозные (нет, не в плане коррупции — бог бы с ней, а в плане национальной измены!) предприятия вместе с представителями спецслужб Запада. Сам Запад был бы лишен приятной возможности по очереди приносить свои соболезнования то так называемым исламистам, то российским военным. А самое главное — погибшие люди были бы живы. По крайней мере, большая часть из них.

Преданные болтунами, оставленные на произвол судьбы Верховным главнокомандованием, превращенные в объект для политической риторики, переведенные чуть ли не на подножный корм, погруженные в стихию экономического беспредела («хочешь — воруй, а не хочешь — подыхай с голоду»), замордованные московскими комиссиями, склонными к поучительству даже больше, нежели в эпоху застоя, русские солдаты и офицеры в очередной раз продемонстрировали, что на нижних уровнях, на уровнях рядового и младшего офицерского состава наша армия всё еще остается лучшей армией мира.

При нормальном освещении событий история с 12-й заставой вошла бы в число эталонов исполнения воинского долга. Был бы объявлен общероссийский траур, и не сквозь зубы, между прочим, а на высшем уровне (несоизмеримом с теми почестями, которые оказывались за избиение мирных жителей) были бы награждены живые и похороненные мертвые. И Верховный главнокомандующий нашел бы время и сказал бы: «Простите, воины, за то, что в течение полусуток со мной не вышли на связь мои подчиненные, простите за то, что военная камарилья, которой я руковожу, бросила вас на произвол судьбы. Простите за то, что сам я, видимо, не тем занимался в течение этих часов, когда вы там, на южной границе, истекали кровью, тщетно умоляя о боевой поддержке, умоляя о непредательстве».

Но такая нормальная ситуация, видимо, наступит не скоро, а пока, увы, господствует игровое начало, и трагедия заставы кощунственно превращается в политический балаган. Дело дошло до того, что чуть ли не Верховный Совет обвиняется в том, что не была оказана нормальная поддержка заставе.

В ситуации массовой истерии и поляризации сил даже этот тезис, рассчитанный на высшую степень «девственности» сегодняшнего политического сознания, может, видимо, дать определенный результат.

Но тогда пусть знают те, кто способен реагировать и принимать всерьез такую «клюкву», что заставы в Таджикистане укомплектованы на 25%, что, как говорят пограничники, «мы в Москву писали и говорили, что с военных училищ нам никого не присылают, что ребята убегают до пенсии, а новых нет, что у меня одна „восьмерка“ дырявая (Ми-8) и один „горбатый“ (Ми-24), а летать некому. 14 тонн квашеной капусты нам привезли. Вонь такая, что нос затыкай. А мы ели. Кому это нужно? Лучше на базаре семечками торговать. Эти генералы, которые приезжают, это же „смех на палочке“. Вертолет нагревается до 70 градусов. Недокомплект. В техническом плане абсолютная некондиция. Мы летаем, мы терпим, а они нас стращают, эти генералы. На границе местное население нас поддерживает, помогает, кормит. Без них бы мы уже загнулись при таких-то начальничках в Москве. Местные всё видят. Самый болезненный вопрос — людей сюда не дают. И техники мало. Пусть он не говорит про „шакалов“, пусть он дело делает, и никакой „шакал“ сюда не сунется. А эти нарушители, они переходят границу, мы их берем с потерями, везем в Душанбе, поим и кормим, а потом их назад отпускают. Что мы, не видим? У тех до фига „Стингеров“, вооружены до зубов, кого только среди них нет — и сирийцы, и афганцы, и негры, и арабы. А у нас застава не укомплектована. На 15-й заставе перешло их 180 человек, засели в горах, еле-еле их выбили. Говорят, какую-то их „шишку“ убили. Теперь они мстят. Это же на десятилетия».

Мы отвечаем за достоверность воспроизведенных нами слов офицера-пограничника. Что касается воспроизведенных им фактов, то каждый из них нуждается в проверке. Но в любом случае этот текст заслуживает пристального внимания, ибо это говорит боевой офицер, исполнявший и исполняющий свой долг. У него рядом живут жена и дети. Он не уверен в их безопасности. Если завтра этот офицер, разуверившись во всем, перейдет в брокеры, что будет послезавтра со всеми нами, в том числе и с высокими генералами, и с политиками всех ориентаций, и с предпринимателями, этой новой «солью земли»? Но подумать об этом могут тоже лишь те, для кого существует понятие «завтра». А пока господствует временщичество — «После нас — хоть потоп!» — и мужественные люди, достойно выполняющие свой долг на границе, превращены в игральные карты, которые тасуют и сдают на большом игорном столе грязные руки политических «картежников».

Спекуляции на крови

Всё это уже было. Подобные игры ведутся не первый раз. И если что-то и способно удивить, так это то постоянство, с которым воспроизводятся одни и те же игровые комбинации, и поразительная наивность общества, включая большую часть политиков различной ориентации. По-прежнему эти политики реагируют на слова, на элементарные раздражители. И в который раз они готовы верить в то, что сказанные слова как-то соотносимы с решаемыми (исключительно их произнесением) задачами, а в «проспавших» Советский Союз, лебезящих перед американцами, включенных в крупные экономические игры, продемонстрировавших неоднократно свое безразличие к массовым убийствам мирного населения (вспомним Приднестровье) генералах вдруг может неожиданно «проснуться» дух защитников Отечества и хранителей государственности.

На это можно было бы рассчитывать, если бы позади не было Карабаха и Баку, Ферганы и Тбилиси, Вильнюса и августовской пародии на введение чрезвычайного положения, получившей название «дело ГКЧП». В этом случае, наверное, и авторы этого доклада стали бы реагировать на случившееся иначе. Но слишком памятны те события, те игры, те спекуляции на крови.

В далекий Душанбе, в таджикские селения, мечети, в таджикские МВД и КНБ, в таджикский парламент и таджикское правительство, к представителям различных политических сил, к очевидцам событий, к думающим аналитикам Таджикистана нас позвало глубочайшее беспокойство по поводу того, что там, в четырех часах лёта от Москвы, решается не просто судьба того или иного режима в Таджикистане и даже не того или иного режима в Москве. Нам показалось, что там решается вопрос о судьбе всего континента, о всемирно-исторических реалиях XXI века, об историческом пути народов, связавших свою судьбу с двумя мировыми религиями — православием и исламом.

И мы не ошиблись. Масштаб игры, затеянной на территории Таджикистана, превзошел все наши ожидания, и мы попытаемся убедить всех мыслящих людей России, исламского мира и тех сил на Западе и Востоке, которые не чужды исторической ответственности, в своей правоте.

В качестве средства будет использована системная политическая аналитика. Нам придется развернуть перед читателем всю панораму таджикской трагедии. Нам придется вернуться к событиям многолетней давности. Нам придется адресоваться к различным реалиям жизни, от ее духовных аспектов до сферы самых черных, корыстных помыслов и деяний.

Мы просим читателя набраться терпения, ибо речь идет о слишком животрепещущих для всех нас реалиях политической жизни. Речь идет о том, что неминуемо будет касаться каждого из нас, здесь живущих и собирающихся жить здесь и далее. Речь идет о принятии решений на таком историческом перепутье, которое выпадает один раз в жизни нескольких поколений.

Суетливость и репортерство не могут быть подмогой в столь значимом деле, как не могут быть в нем подмогой искренние побуждения и благие намерения, коль скоро они не опираются на достоверное знание о предмете этих благих чувств и намерений.

Наберемся терпения. И постараемся разложить всё по полочкам.

Итак, перед нами окровавленный Таджикистан. В нем идет гражданская война. И не надо иллюзий, речь идет о войне большой интенсивности, о жесточайшей схватке, превосходящей всё, что до сих пор происходило на нашей многострадальной земле, именовавшейся ранее СССР. Мы подчеркиваем: всё, что ранее происходило, включая Приднестровье и Карабах.

Факты, говорящие о масштабах таджикской трагедии

Точных цифр нет. Их и не может быть. Слишком много так называемых «не заявленных» или «пропавших без вести». Но никто из опрошенных нами официальных лиц, оперировавших строго официальной информацией (а не слухами), не называл менее 100 000 жертв гражданской войны в Таджикистане. Еще 100 000 — это беженцы, сосредоточенные в ряде лагерей на территории Афганистана и в Горном Бадахшане.

Уничтожение застав, русских солдат — это событие вопиющее, но ведь признаем, что подобное происходит не в первый раз. Признаем и то, что русская армия участвовала в борьбе с так называемыми фундаменталистами уже после прихода к власти правительства Эмомали Рахмонова в ноябре 1992 г. Причем участие это происходило и с применением тяжелого оружия.

Еще раз процитируем офицеров-пограничников, с которыми мы беседовали: «Это происходит не первый раз. Возьмем, к примеру, 15-ю заставу. В ее районе тоже шли бои между нами и „вовчиками“ (так русские офицеры называют „исламистов“, по-видимому, производя это название от термина „ваххабиты“. Противников „вовчиков“ они называют „юрчиками“. Происхождение этого слова установить нам не удалось). Мы „вовчиков“ там сильно задели. И они нам мстят, минируют заставы, „лепят“ по танкам…»

Кровь порождает кровь. Если идет война — а она идет — и если Россия воюет на одной из сторон — а она воюет, — то гибель людей закономерна, хотя и беспредельно трагична. Тут главное — определиться, исходя из интересов России, и, определившись, не метаться из стороны в сторону. С кем и за что воюем? Ниже будут названы факты. Эти факты назывались официальными лицами. Они подтверждены официальными документами. Находясь в Таджикистане с официальным поручением, по командировке Верховного Совета России, мы доложим тем, кто нас послал, факты во всей их полноте и с указанием источников (в той мере, в какой носители информации санкционировали нам подобное обозначение). Но в открытой публикации называть источники аморально. Ибо, повторяем, идет война, одна из наиболее жестоких войн, которые знала эта земля за последнее столетие.

На следственных видеозаписях мы видели безобразно изуродованные трупы людей разного пола и возраста. Мы читали и слушали показания свидетелей, представленные по всей форме в таком виде, который исключает фальсификацию, о страшных пытках, которым так называемые фундаменталисты подвергали тысячи мирных граждан. В показаниях фигурируют вещи, от которых кровь стынет в жилах, и даже видавшие виды следователи теряют самообладание. Фундаменталист, а точнее уголовник, именующий себя фундаменталистом, вскрыл живот беременной женщины и, извлекши плод на девятом месяце, выстрелил в этот плод из пистолета. Это следственный факт. Есть факты — также подтвержденные следствием — закапывания людей живьем, зажаривания их в банях при подаче избытка тепла, вызывающего смерть жертвы, распиливания живых людей, в том числе детей и женщин, с помощью циркулярных пил, сдирания опять же с лиц разного пола и возраста кожи с последующим ритуальным умерщвлением жертв. И так до бесконечности. Никакой адекватной реакции весь этот ужас не вызвал ни в России, ни в мировом сообществе.

Естественно, кровь порождает кровь. И кулябцы («юрчики», как сказал бы тот офицер) воюют по тем же законам, что и их противники. Но попытки возложить на них ответственность за зверства, подобные вышеописанным, не выдерживают критики по целому ряду причин.

Во-первых, речь идет о знакомом почерке. В таких формах выявляет себя именно религиозно-политический террор с ритуально-мистической подоплекой. Кулябцы (и ниже это будет доказано) носителями подобного типа действования быть не способны в принципе, что отнюдь не означает их неспособности к убийству вообще.

После того как был взят кулябцами совхоз «Туркменистан», один из оплотов ваххабитов, расположенный в Вахшском районе, кулябцы сравняли с землей дома исламских лидеров. Но в этом районе находилась печально знаменитая пыточная «баня» так называемых исламистов. Вой из этой «бани», крики пытаемых людей неслись на всю округу. И жители окрестных мест, неспособные лгать в силу своей дехканской неизворотливости и вдобавок не имеющие для этого никаких прагматических оснований, с чувством, не вызывающим сомнений в его подлинности, говорят о том, что жить под эти крики было невозможно, что эти крики не смолкали месяцами и что люди, слышавшие их, буквально сходили с ума. Кулябцы и поныне зачастую действуют исходя скорее из правил мести, нежели из строго юридических соображений. Но в этой мести нет изуверств, и объектами по преимуществу являются пролившие кровь преступники.

Во-вторых, кулябцы никогда не призывали никого к массовому пролитию крови. Тогда как так называемые исламисты этими призывами именно к вырезанию масс своих соотечественников, исходя из идеологических соображений, камуфлируемых под религиозные, известны на весь Таджикистан и далеко за его пределами. Документов, в которых зафиксированы такие призывы, можно привести сотни. Они подписаны соответствующими организациями и, прежде всего, ИПВТ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) (Исламская партия возрождения Таджикистана (организация, деятельность которой запрещена в РФ)). Они имеют свою предысторию.

Есть некая логика развития, так сказать, от и до. Ничего подобного в кулябском движении нет и в помине.

В-третьих, только ваххабиты (то есть «исламская оппозиция») осмелились применить к своим соотечественникам понятие «кафиры», то есть «религиозные предатели». Поскольку «кафиры» для ваххабитов хуже «неверных», поскольку по отношению к ним религиозно оправданы любые самые изуверские формы насилия (ибо именно изуверством в этом деле измеряется степень правоверности ваххабита и его «право на рай»), то субъект ответственности очевиден.

В-четвертых, хронология событий показывает, кто использовал насилие первым для свержения законной демократически избранной власти. Вся деятельность ваххабитов на политическом поприще в Таджикистане — это насилие и еще раз насилие. Возразить против этого утверждения крайне трудно будет даже тем силам в России, которые давно специализируются на политической дезинформации и перекладывании вины за происходящее с больной головы на здоровую.

В-пятых, социологические опросы показывают, что смена умонастроений широких слоев населения в сторону агрессивного отторжения понятий «демократия» и «ислам» беспрецедентна. От восторга, стремления окунуться в ислам, приобщиться к его ценностям, отвергая коммунистическую догматику, — к агрессивному неприятию и гримасе брезгливости. Этот путь пройден менее чем за год, и для того, чтобы получить такой результат, так называемым исламистам надо было сделать нечто из рук вон выходящее. Что ж, это они и сделали.

В-шестых, есть разница между следственными документами и болтовней. Пусть те, кто обвиняет кулябцев, предъявят доказательства по соответствующей форме. Их оппоненты готовы отвечать за свои слова. Готовы ли к этому обвинители?

И, наконец, что происходит сейчас? Кто создал «Совет Джихада», призвал к войне до победного конца (опять же против своего населения!), кто отвергает все сценарии национального примирения? Кто мешает вернуться беженцам, находящимся на Памире и в Афганистане? Кто создает террористические организации? Кто разрывает целостность Таджикистана? Кто препятствует получению беженцами продовольственной помощи от правительства Таджикистана? А ведь без этой помощи памирская группа беженцев обречена на голодную смерть.

Логика ваххабитов прозрачна и напоминает логику определенных сил в нашей стране: «70 лет Таджикистан жил „во зле“, население испорчено и не имеет права на демократические процедуры самоопределения. Меньшинство обязано очистить большинство огнем и мечом и истребить „кафирство“, проникшее в плоть и кровь нации. Необходима как минимум „исламская инквизиция“. Именно с позиций подобной инквизиции и разворачивается политическая кампания исламистов.

Убийства и пытки сопровождают каждый их шаг задолго до появления у них противников в далеком Кулябе. Еще спит Куляб и Гиссар, а исламисты уже приводят в действие свои механизмы. Еще пуста площадь Озоди, а крики пытаемых уже достигают ушей толпы, стоящей на площади Шохидон и подогревают бесконечные радения фанатиков.

Более того, уже в ходе подобных пыток и истязаний и, думается, будучи достаточно информированными людьми, не лишенными воображения и способности к анализу происходящего, лидеры демократов из России, наши великие «гуманисты» Велехов, Попов, Собчак и Кº приветствовали деяния «антикоммунистических лидеров» трех замаравших себя организаций — «Растохеза», «Демпартии Таджикистана» и «Исламской партии возрождения Таджикистана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), пресловутой ИПВТ (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Но не только Попов, Собчак и другие заинтересованы в сокрытии правды. Полной правды не говорит «День», для которого люди из ИПВТ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — это единопартийцы с авторами и членами редколлегии «Дня». О Таджикистане было сказано и вскользь, и сквозь зубы. Здесь не было, к примеру, столь хорошо удающихся «Дню» фотомонтажей по части кровавых злодеяний. Лужковский ОМОН вызывает неизмеримо больше эмоций у авторов газеты. И это симптоматично.

Конечно, страшно и горько, когда 22 июня избивают мирных граждан Москвы, пришедших на патриотический митинг. Но ужас Таджикистана несравним ни с каким избиением. Этот ужас отражен в сотнях кадров, в километрах видеозаписей. Где же газетные развороты с фотомонтажами, демонстрирующими все кошмары произошедшего? Их нет. И это отсутствие красноречиво свидетельствует о том, что есть «свои» и «чужие».

Различные российские политические силы по различным причинам одинаково «скользят по поверхности» таджикских событий. Их совместный «заговор умолчания и ускользания» приводит к тому, что зловещая игра на крови, пролитой в Таджикистане, идет вовсю под прикрытием и при фактическом содействии творцов сумбурно фрагментарных и политически ангажированных репортажей по поводу таджикских событий. Этому должен быть положен конец.

План игры

Пока что мы излагаем его в качестве рабочей гипотезы. И лишь в конце, разобрав все факторы и построив модель, мы вернемся к обсуждению достоверности этой гипотезы. Но обозначить ее надо в самом начале.

Мы уже обращали внимание на то, что реакция Грачева на Таджикистан странным образом превысила, к примеру, его же реакцию на события в Приднестровье. Мог ли Грачев назвать «шакалами» молдавских боевиков и предложить превентивный удар на западе? Предположим, что эстонцы, стянувшие к русскоязычным регионам Эстонии подразделения так называемых «кайтцелитчиков», завтра начнут чинить нечто сходное с населением русских областей (той же Нарвы), будет ли столь же решительным Министерство обороны России? Где его решительность в связи с Севастополем, стопроцентно русским городом, военной базой чрезвычайной стратегической важности? Значит, там, на западе, «руки связаны», а здесь, в Азии, — «развязаны»! Кем? И ради чего?

Вопрос, как нам представляется, правомерный. С ним мы ехали в Таджикистан, стремясь развеять некие политические сомнения, но, увы, они лишь окрепли. Ибо мы получили достоверную информацию о том, что на уровне политических диалогов ни работники американского посольства в Таджикистане, ни представители миссии ООН не проявляют никаких поползновений к тому, чтобы хоть в какой-то степени сдерживать российско-«фундаменталистский» конфликт, а, напротив, прикрываясь фиговым листком общих слов, из-под полы науськивают обе стороны друг на друга. Сознавая всю ответственность такого заявления, мы готовы в случае официального разбирательства подтвердить его конкретными фактами.

Коль скоро это так, то гипотеза выглядит следующим образом.

Первое. Некие западные силы (назовем их для краткости «силой З») спровоцировали удар по пограничной заставе. У этих сил, как мы понимаем, тьма возможностей осуществить подобную провокацию, учитывая, что стоимость (как ни кощунственно это звучит) уничтожения одной погранзаставы не превышает 100 000 долларов, а это значит, что, имея миллион, этих застав можно уничтожить с десяток. Были бы деньги. А они, как мы знаем, есть. И немалые.

Второе. Те же силы по схеме: высокое официальное лицо, ответственное за иностранные дела «силы З», — столь же высокое официальное лицо, ответственное за иностранные дела России, — министр обороны России — вызывают взрывную реакцию российского генерала. Для этого, кстати, не нужно никакого злого умысла со стороны генерала, ему достаточно только дать информацию о потворстве «силы З» такому конфликту. Дальше всё элементарно, на то и существуют военные, чтобы предлагать военное решение проблемы.

Другое дело, что военные или не ощущают масштаба того, что в политических кругах именуется словом «подстава», или же играют «свою игру».

В чем природа «подставы» — очевидно. Информация о беспрепятственности легко может оказаться неадекватной, а сам Грачев — быть разыгран как аргумент в политической игре тех же лиц, которые пообещали ему «зеленый свет» на юге бывшего СССР. Завтра из «зеленого» этот «свет» станет сначала «желтым», а потом «красно-коричневым». «Красно-коричневый парламент» уже есть, не хватает «оголтелой военщины». На нее как раз и «тянет», образно говоря, заявление Грачева.

Смысл «своей игры», проводимой военными, тоже прозрачен. Ситуация в стране меняется, военным надо отрабатывать патриотический имидж. Пришло время. А знакомый по Афганистану объект представляется оптимальным для перевода политического процесса в новую фазу. А у новой фазы — свои законы.

Нелинейно возрастает роль армии в принятии политических решений. Рождается амбициозное стремление переиграть игроков. На уровне военного сознания такая возможность представляется высоковероятной, и трудно сказать, чего здесь больше — политической наивности, парадоксально уживающейся с высоким военным профессионализмом, или же элементарного группового эгоизма, доминирующего над государственным чувством.

И наконец. В журнале «Столица» в точности перед трагедией с пограничниками и вроде бы невпопад, не к годовщине ГКЧП, показаны «три богатыря» (Зорькин, Руцкой, Хасбулатов) и осуществлены все остальные предуготовления к обвинению «красно-коричневых» в подготовке «нового путча». Главным элементом «путча» для демократов является «выходка военщины». Разумеется, такая «выходка» должна быть подконтрольной, управляемой и не наносить серьезного ущерба интересам «силы З». Таджикистан годится вне всяких сомнений.

Третье. После того, как Грачевым сделано заявление, начинаются опровержения со стороны демократов (Попов и К°). Эти заявления подготовлены заранее и дирижируются той же «силой З». Происходит расщепление политического субъекта, принимающего решения, его размывание. Ельцина нет, а есть «военщина и парламент» (плюс «красно-коричневые в Таджикистане»), готовящие «путч», и «борющиеся с путчистами демократы». Ответственность размыта, визитов — масса, дело стоит на месте, а точнее, «вращается» по хорошо знакомому «кругу». Вдобавок демократы в очередной раз пытаются заработать себе имидж защитников русских парней, что тоже не лишнее в случае выборов.

Что касается Ельцина, то он «рад бы был решать, но ему мешают». У него, как говорится в таких случаях, есть свой (демократический) «друг в Сити», с которым он должен согласовать принимаемое решение. Он-то рад, но как быть с его «другом в Сити»? Позиция, знакомая по событиям в Литве. Тогда такую же позицию занял его предшественник с соответствующим результатом. Интересующихся деталями просим перечитать статью «Литовский синдром» в «Московской правде» от 01.02 и 20.02.1991 г.

Четвертое. Теперь необходимо нагнетать ситуацию в Таджикистане. Это нетрудно. Взрывчатого материала в избытке. Денег тоже. Набеги, перевороты (если не в самом Душанбе, то в регионах), очередные удары по заставам — всё это подготовлено и может быть пущено в ход в любую минуту, даже в ту, когда пишутся эти строки. Что тогда?

Пятое. Рано или поздно подогретые воинственными заявлениями, преданные властью, ожесточенные и припертые к стенке военные подразделения российских войск нанесут удар возмездия. Боже, сколько будет крика! Вот тут-то появятся и фотомонтажи, и всё остальное, конфликт сделают крайне непопулярным, но он будет течь, обостряя кризисный процесс к удовольствию всех властолюбцев.

Шестое. Через какое-то время, думается, что скоро, произойдет смена курса. Демократические силы света «победят» силы «красно-коричневой тьмы», и начнется беспорядочный вывод войск из Таджикистана под ликование солдатских матерей и «защиту демократами российских интересов». При определенных обстоятельствах это может совпасть с предвыборной кампанией.

К этому моменту таджикское правительство станет уже достаточно зависимым от России. Подобное уже имело место в Афганистане. Тогда предательство России обернулось падением прорусского режима Наджибуллы. Теперь можно ожидать того же, по той же схеме, с Рахмоновым. Затем в Таджикистан войдут те, кто узурпировал термин «исламисты». Начнется резня.

Седьмое. Через три-четыре месяца после этого произойдет взрыв в Узбекистане и Кыргызстане. Он неминуем в случае прихода этих сил. Думается, что здесь ситуацию не спасет даже талант Ислама Каримова. Процесс будет развиваться стремительно. Исламский пожар охватит южное подбрюшье России вплоть до ее границ и даже далее.

Восьмое. Произойдет еще одна смена власти в России. Придут люди большой войны. На устах у них будут патриотические лозунги. На деле они будут полностью подконтрольны «силе З».

Девятое. Начнется крупнейший русско-исламский конфликт.

Десятое. Ослабление сторон и выигрыш «силы З», реализующей свою геополитическую цель, очевидны. Кто бы ни победил.

Подобного рода план — не фикция. Много говорилось и говорится о моделях «ислам против коммунизма». Однако и в прошлые годы авторы подобных моделей не скрывали, что коммунизм для них лишь прикрытие и что главная цель — это разыгрывание крупномасштабной политической игры «ислам против России» или даже «православие против ислама». Эта игра — на взаимное уничтожение двух сил. Воюя на юге, русские должны будут смириться с тем, что натовские ракеты будут стоять у Смоленска и Новгорода. Воюя против русских, страны ислама должны будут забыть о противоречиях «Север — Юг» и окончательно примириться с ролью неоколоний.

Население этих двух мощных конфессиональных и суперэтнических сообществ будет подвергнуто серьезнейшим демографическим коррективам. Возникнет новый тип мировой цивилизации, который по замыслу его творцов станет всецело вестоцентричным.

На самом деле вряд ли на это стоит рассчитывать тем авантюристам, которые планируют подобные геополитические катаклизмы. Расчеты показывают, что на руинах русско-исламской бойни возникнет не цветок западной демократии, а ядовитое скопище мафиозно-фашистских режимов — и на Западе, и на Востоке. До этой пропасти осталась буквально пара шагов. Страшно представить себе, что на конфиденциальных встречах на высшем уровне, в том числе и на встречах, происходящих на нашей территории, идет зондаж такого типа сценариев.

В пользу такой гипотезы говорит многое, в том числе и та совокупность конфессиональных, экономических, социальных процессов, которую мы назвали таджикским узлом.

П. Грачев, вообразив себя, по-видимому, А. Македонским, решил не на деле, а на словах взять и разрубить этот запутанный узел. Нам же представляется целесообразным попытаться этот узел все-таки развязать, распутать. Что мы и делаем.

(Продолжение следует.)