Самовыражению человека ничего не должно мешать, даже мода — стилист
Чего хотят женщины? В преддверии 8 Марта — вопрос актуальный. Далеко не последнее место в том, чего же они хотят, связано с понятием моды.
Мы решили разобраться, что же модно сейчас, да и вообще — не умерло ли еще само это понятие, не поменяло ли смысл, как многое в современном мире.
Выяснилось, что теперь в моде все идет по-другому, а свободному самовыражению человека ничего не должно мешать, даже мода, даже его пол.
Об этом и других тенденциях современной моды и их причинах рассказала практикующий стилист, автор блога «Разборки в моде», который читают более 450 тысяч девушек, основатель «Академии перемен», ведущая online-курсов «Стильная и уверенная в себе», «Базовый гардероб» и других — Анастасия Ерасова.
ИА Красная Весна: Что такое современная мода, какие художественные и социальные задачи она решает? Каким тенденциям соответствует, каким она видит человека сейчас, в отличие от 40-х годов, 60-х годов?
— Мы живем в удивительное время во всех смыслах. И мода, особенно в этом году, впервые изменила свое направление. Раньше кутюрье придумывал какой-то дизайн и спускал этот тренд в массы. Его выпускали на подиум — иногда в ответ на какие-то социальные или политические события. Иногда — в качестве отсылки к какой-то теме. Но в целом все шло сверху вниз. Кутюрье выпускал тренд на подиум, дальше тренд-сеттеры и самые чувствительные к трендам люди его подхватывали. На них смотрели те, кто менее чувствителен, и подхватывали тренд уже от них. И так далее, так тренд спускался даже к людям, которые совершенно не чувствительны к трендам, и после этого тренд умирал. Раньше было так, и это породило культуру потребления, даже пере-потребления, когда с каждым новым витком моды, с каждым новым трендом, предыдущий уже становился неприличным. Сейчас ситуация сильно изменилась.
Во-первых, на нее повлияла экологическая повестка. Тема экологии поднимается и поднимается очень активно. Я по первому образованию — инженер-эколог, для меня это очень актуально — тема осознанного потребления, тема переработки, тема использования одних и тех же вещей долгое время. Эта повестка приводит к тому, что становится немодным следовать слепо за трендами. И когда человек заявляет публично, что он следит за трендами в моде и вот в этом уже неприлично выйти, он сильно осуждается обществом. Мода стала осознанней, не модно стало делать сиюминутные тренды. Стало модно делать что-то вдолгую.
Второе, что, безусловно, повлияло на моду сейчас — это пандемия COVID-19. Мы это могли наблюдать в марте 2020 года. Производители одежды не были к этому готовы. Людям не нужно было столько одежды для офиса и «выходов в свет». Под «выходами в свет» я подразумеваю походы в кино, кафе и так далее. Людям понадобилось много красивой одежды для дома. И впервые запрос на тренды пошел не сверху вниз, а снизу вверх. И бренды стали отвечать на этот запрос. Это не глобальный фактор, как, например, экологический, который постепенно развивался, это фактор экстренный. Думаю, что с этого момента логика построения тренда уже никогда не будет прежней.
Третье, что повлияло — это развитие информационных технологий. Если раньше выпускал что-то модный дом, и постепенно-постепенно тренд докатывался до масс-маркета очень долго, то сейчас масс-маркет выпускает тренды практически одновременно с подиумным производством, если не раньше. С одной стороны, повышается чувствительность к трендам, с другой стороны, сама значимость тренда преуменьшается. Потому что, благодаря информационным технологиям, мы видим, что все люди разные и носят разное.
ИА Красная Весна: Как современная мода видит человека?
— Я считаю, что мода, наконец, повернулась к человеку лицом, и особенно это касается женщин. Потому что если говорить об отмирании каких-то элементов гардероба, то мы увидим, что отваливаются прежде всего неудобные элементы гардероба. Когда-то давно отвалились нижние юбки, корсеты, корсажи — сейчас мы видим, как все меньше и меньше становится туфель на каблуках, жестких бюстгальтеров, все меньше и меньше становится неудобных узких платьев и юбок. Лет десять назад это было нормально — пробегать весь день на каблуках. Если сейчас посмотреть, во что одеты студенты в Москве, то там не встретишь ни одну девушку на каблуках. Я живу недалеко от РГСУ и вижу, что все студентки одеты удобно. Мода движется в сторону удобства, здоровья и комфорта. Мы выбираем себя, а не нарочитую сексуализацию. В регионах России это пока меньше проявляется, чем в Москве.
Однако мода — это всегда качели. Когда-то был в моде стиль милитари, потом сразу был в моде женственный стиль, потому что женщины устали от милитари. Когда Вторая мировая закончилась, Диор почувствовал, что у женщин есть большой запрос на то, чтобы чувствовать себя женщинами, и создал образ с тонкой талией, пышной юбкой и декольтированными плечами. Возможно, потом тренд на удобство сменится опять какими-то корсетными историями. В то же время можно сказать, что сейчас нет какого-то превалирующего направления в моде.
ИА Красная Весна: Каков герой современной моды?
— Когда мы говорим про моду, мы подразумеваем поколение, которому сейчас от 15 до 35, если мы говорим про моду, тренды и современность. Потому что тем, кто старше, сложно перестраиваться. У них уже есть сформированная эстетика, и им сложно перестроиться. У современного человека все еще есть культ вещи, только он видоизменился. Если раньше вещь — чем дороже, тем лучше: чем больше на ней логотип, тем лучше, чем больше на ней страз, если мы вспомним нулевые, тем лучше, — то сейчас в вещи должна быть какая-то идея, миссия. Под идеей я понимаю такие идеи, как: «осознанное потребление», переработка, либо какая-то гуманитарная миссия — средства от продажи идут в фонд чего-то — бренды так часто делают. И молодежи это нравится.
Очень в моде «кастомизация», модно сделать вещь «под себя». Например, стало модно прикрепить к ботинкам броши и сделать тем самым кастомизацию, вещь под себя. Современный герой моды — это человек, который чего-то хочет от жизни, у него есть какая-то миссия, у него в голове больше, чем зарабатывание денег и получение какой-то профессии, у него есть какая-то глобальная идея. Например, бренд Натальи Водяновой любят именно за то, что у него есть какая-то миссия и идея.
ИА Красная Весна: Как политическая жизнь влияет сегодня на моду?
— Я не очень слежу за политической жизнью, однако знаю, что мода — это своеобразный индикатор настроений в обществе. Особенно сейчас, когда мода идет снизу вверх, а не сверху вниз. Мы все помним политико-культурные скандалы, когда модные дома совершали какие-то оплошности и из-за этого сильно страдали. Так, у Dolce & Gabbana был скандал с Китаем. Мы помним череду скандалов в мире моды, которая была связана с движением Black Lives Matter. У нас Ярослава Дума написала слово «нигер» в Instagram, и если бы не Black Lives Matter, то никто бы не заметил, а так как эти настроения были, то человека просто разорвали. Louis Vuitton выпустил свитер с неправильным флагом.
ИА Красная Весна: Как меняется образ мужчины в моде? Есть ли параллель с 1970-ми годами, с рококо (женственные мужчины)? Или в современной моде происходит нечто совсем другое?
— Здесь нельзя не сказать, что в России другом и лицом бренда Gucci стал Николай Дроздов. И с точки зрения одобряемости, узнаваемости и вирусности (о коммерческом успехе не знаю) это самая успешная рекламная кампания бренда. И если вернуться к образу героя в моде, то, если посмотреть на тех людей, кого бренды сейчас выбирают в свои друзья и бренд-амбассадоры, можно увидеть, кто он, герой сегодняшней моды. Это человек далеко не глянцевых параметров, а человек, у которого есть что-то внутри: самость, необычность, какая-то идея. Маша Миногарова и Ида Галич далеко не типичные красавицы, а стали лицом бренда.
А вообще, гендерный признак в моде начинает стираться. И я считаю, что это хорошо, это дает больше свободы. Все больше выходит коллекций унисекс. Наверное, поколение старой закалки не может это принять, но я вижу, насколько молодежь хорошо это принимает. Я считаю, что человек должен быть свободен в своих проявлениях. И в этом контексте сложно говорить именно об образе мужчины в моде, потому что гендер стирается. Если мужчина хочет быть маскулинным, то мода ему это все даст, те же костюмы и спортивные вещи, а если мужчина захочет, он может быть очень женственным, романтичным.
Сейчас один из сильных трендов — на моду 70-х, опять же вспоминая рекламную кампанию с Дроздовым и Гудковым. Не знаю, почему идет тренд 70-х, но параллельно с ним идет тренд на 90-е, и вот он объясним. Эстетика 90-х сейчас на пике последние несколько лет просто потому, что люди, которые в 90-е годы были маленькими и смотрели на все это и хотели этого всего, теперь могут себе это позволить. В то же время дизайнеры, которые сейчас пришли к управлению модными домами — тот же Демна Гвасалия, он вырос на этом, это его эстетика, он это впитал в детстве и привнес это в коллекции Balenciaga, — которые стали очень популярными именно за счет этого — у них совпали дизайнер, который это произвел, и покупатели, которые жаждут это купить.
_Сейчас в моде все: и 70-е, и 90-е, и 40-е, и в моде «самость». Каким ты хочешь быть, таким ты и можешь быть! И ничто, в том числе и мода, не должно тебе диктовать, каким-тебе быть, кроме тебя самого.
Напоминаем, Демна Гвасалия — грузинский дизайнер, который c 2015 года занимает пост креативного директора модного дома Balenciaga.
Balenciaga — дом моды, основанный испанским дизайнером Кристобалем Баленсиагой. Сейчас дом Balenciaga принадлежит французскому конгломерату Kering.
Gucci — итальянский дом моды, производитель одежды, парфюмерии, аксессуаров и текстиля — также принадлежит французскому конгломерату Kering, является второй крупнейшей по объемам продаж компанией — производителем модных товаров после LVMH.
LVMH — LVMH Moët Hennessy— Louis Vuitton — французская транснациональная компания, производитель предметов роскоши под торговыми марками Christian Dior, Louis Vuitton, Givenchy, Guerlain, Moët & Chandon, Hennessy, Chaumet и др.
Black Lives Matter (BLM) — в переводе с английского означает «Жизни черных важны». Движение Black Lives Matter имеет очень пеструю политическую повестку, по мнению экспертов, их правомочно рассматривать в качестве некоторого ухудшенного издания Партии черных пантер. Эксперты считают, что «черные пантеры» в начале своей деятельности стремились вывести городские негритянские общины из состояния гетто, а Black Lives Matter своей агрессивной пропагандой ЛГБТ и гендерной идеологии работает на усугубление уже терроризующего гетто ценностного хаоса. Идеология движения, по мнению тех же экспертов, приводит к еще большему дроблению и усилению психологии жертвы среди обитателей гетто, которым теперь предлагают рассматривать себя еще и в качестве жертвы «гетеронормативного мышления». В итоге обитатель гетто становится способен только на то, чтобы выплеснуть свою фрустрацию через наиболее примитивные формы насилия.
