Что поразило постсоветскую молодежь в советских людях — интервью

Есть простая вещь, без которой была бы невозможна победа в Великой Отечественной войне, — отношения между людьми. В советских книгах и фильмах нас впечатляют эти отношения, предполагающие открытость, доверие, человеческую теплоту. Чувство единства, общего смысла жизни, из которого всё это берется, особенно ощутимо в прошлом, когда его не хватает в настоящем.

Группа Motor Roller, написавшая наиболее известную на постсоветском пространстве песню о распаде СССР «Брестские крепости», создала мюзикл, в котором раскрыла важную часть «советского кода». Накануне Дня Победы лидер коллектива Ильяс Аутов ответил на вопросы ИА Красная Весна о постановке.

ИА Красная Весна: Кто реально сейчас способен бороться за человеческие ценности, если считать их главным в советском наследии?

— Дело в том, что люди рождаются не с разными возможностями и разными талантами, а с разной волей, с разным упорством. У одних это упорство есть, у других оно меньше развито. Кто-то человек волевой, кто-то нет, но талантливый. При этом все же люди талантливы, каждый может себя проявить. И вот советское общество, советская система, была гуманна в этом плане.

Если человек работал, а он должен был работать, ему гарантировали заработную плату. Более талантлив он в своей сфере, менее талантлив. Это было гуманно, потому что людей не бросали на произвол судьбы, как это было сделано позднее. Не каждый может выстоять поодиночке, а нас сейчас бросили.

Те единицы, которые сегодня пытаются вернуть истинные, настоящие, человеческие установки — это люди волевые, сильные. Они хотели бы вернуть всё хорошее большинству в нашей огромной стране. Бывшей стране — общей, под названием СССР.

Но эффект толпы никто не отменял. Люди боятся. Не хватает сил, средств и так далее. Поэтому приходится единицам «брать на себя небо», держать его на себе, на своих плечах. И зачастую эти единицы идут против системы, их объявляют злодеями. Так бывает: человек хочет хорошего, а его злодеем объявляют.

Чтобы что-то изменить, нужно объединиться. Я говорю, может быть сейчас, какие-то крамольные вещи. Но я ни к чему не призываю, понимаете, да? Вот вспомните Маяковского, его стихи:

Горе одному,

один не воин —

каждый дюжий

ему господин,

и даже слабые,

если двое.

А мы поодиночке сейчас работаем все. И получается донести что-то хорошее только очень немногим людям. Мне и моей группе повезло донести что-то хорошее, во всяком случае при помощи нашего мюзикла.

Повезло — в том плане, что помогли люди: деньгами и вообще всем, чем могли. Получилось, на мой взгляд, замечательное действо. Во всяком случае душу людей мы затронули, человек выходит после спектакля с каким-то, пусть на время, но измененном сознании, измененном — в лучшую сторону.

ИА Красная Весна: Что помогло вам объединиться? Вашей группе и людям, благодаря которым мюзикл состоялся?

— Сама идея мюзикла. Дело в том, что два года назад друг моего детства Эдуард Агай — он в Алма-Ате и в Казахстане известный человек — позвонил мне и говорит: «Приезжай, есть разговор». Я приехал, он мне сходу: «Давай поставим мюзикл». Я сказал: «Давай», — еще не зная, что это такое, насколько это сложная вещь, я не был раньше связан с мюзиклами. А дальше он сказал: «Давай сделаем не просто мюзикл, не развлекуху, давай сделаем серьезную вещь».

Имеется в виду не тяжелую, не показывающую страдания и так далее, а серьезную вещь, но с легкой подачей. О серьезном — в такой форме, которая была бы близка людям. Давай, говорит, расскажем о нашем с тобой поколении. О поколении ребят из 80-х, тех, кто тогда только начинал жить. Покажем, через что мы прошли в 90-е, какими стали сейчас. Помянем тех, кто погиб из-за перестройки, воздадим хвалу тем, кто выстоял и не сломался, остался человеком. И давай покажем тех, кто стал негодяем. То есть всю правду жизни. Пусть это будет вещь, замешанная на любви и вере, на любви к своей стране и на вере в то, что если ты хочешь, то ты выстоишь. Если хочешь, добьешься. Если хочешь, у тебя всё получится. Вот такое наполнение.

Когда я стал собирать команду, пригласил моего друга — режиссера нашего алма-атинского театра имени Лермонтова Диму Скирту. Мы с ним посидели-посидели, подумали, пригласили еще одного режиссера этого же театра и втроем стали думать-думать, и вот как-то мы, видимо, стали дышать в унисон, получилось так, что мы подтянули к себе всех тех людей, которые с нами работают на одной волне. И получилось. Получился такой спектакль. Он, на самом деле, получился очень правдивым — ни чернухи, ни модных тем, ни попсы, а в то же время всё получилось. Нас не хотят отпускать со сцены. И те, кто видел предпремьерный показ мьюзикла, до сих пор пишут отзывы в интернете.

ИА Красная Весна: А что из этих откликов больше всего запомнилось?

— Был только один отрицательный отклик, и то от женщины, которая сама пытается заниматься постановкой мюзиклов. А так, если аккумулировать в один общий отклик, люди говорят: ребята, вы будите в людях хорошее. В основном об этом пишут разными словами.

Про ностальгию тоже пишут, но это не чисто ностальгический спектакль, он немножко о другом. Просто мы показали советскую жизнь, какой она была — без прикрас и без ёрничанья, без поливания грязью. Люди увидели, что это правда. Поэтому не стали говорить, что это ностальгический спектакль.

Люди в основном пишут восторженные отклики: ребята, вы всколыхнули что-то хорошее, вы делаете что-то хорошее, вы в нас пробудили что-то, мы вспомнили, проснулись и так далее.

ИА Красная Весна: В постановке участвовало много молодых людей. Наверняка им приходилось что-то объяснять про ту эпоху, о чем-то с ними разговаривать. Можете привести наиболее интересные примеры?

— Ребятки молодые, многим лет по 18 в нашей труппе, а то и младше есть. Мы им просто показывали, какими мы были, наши отношения, сленг. Что означает то-то, почему поступали так-то. Многие ребята были поражены. В хорошем смысле. Потому что, я считаю, поколение 70-х и 80-х и так далее, было более чистым. Не генетически, а потому что не было заразы в виде гаджетов, американской поп-культуры, разрушающей всё человеческое, ну и прочее.

Вот и они были удивлены, как это мы запросто общались, как можно было быть такими не настороженными друг по отношению к другу, не озлобленными… Вот такие вещи. Конкретных примеров не помню.

Их умиляла одежда тех лет, прически. Конкретно не помню, но общее ощущение такое было. С ними было интересно работать, и наблюдать и смотреть, как они влюбляются в это — вот в то Время, в наше Время.

И они все влюблены в спектакль, это чувствуется. Даже я, уже сто раз видевший его на репетициях, каждый раз, когда идет прогон, сижу и в некоторые моменты у меня самого бегут мурашки и комок к горлу подходит, слезы наворачиваются. Это поразительно.

ИА Красная Весна: В своем мюзикле вы ведете жесткий разговор со зрителем?

— Да, мы окунаем его в разные ситуации, причем неожиданно. Например, сцена драки на дискотеке, а драка поставлена, по-моему, очень хорошо, реалистично, — плавно переходит в идиллическую картину горного катка Медео. Или наоборот, когда у героев нашего спектакля всё хорошо, и вот состоялся их первый поцелуй (на романтическом фоне гор они целуются), следующая сцена сразу без подготовки идет о развале СССР, причем мы это показываем действительно в очень жесткой форме.

Опять повторяю, те, кто помнят это, так оно и было. Для нас это было как обухом по голове — развал СССР. Поэтому мы к таким приемам прибегали — из холодного в горячее — потому что зрителя нужно тормошить все равно. Зрителя нельзя держать в нервном напряжении, что делает сегодня кинопроизводство, театр. Нужно, чтобы душа работала во время спектакля. Не нервы, не инстинкты, а чтобы душа работала.

Сама жизнь, которую мы прожили в период с 80-х годов, так поступала — то в горячую, то в холодную — мы это просто показали. Мы хотели показать правдиво всё. Вот и получилось. И душа у людей заработала. Даже юные зрители подходили к нам после спектакля, и говорили: мне вот всего 19 лет, но мне так понравилось!

ИА Красная Весна: Как Вы написали песню, которая завершает мюзикл — «Какими нас запомнят»?

Разбирая событий обломки,

Разгребая истории сор,

Интересно, какой же потомки

Нам с тобой огласят приговор?

Препарируя нашу эпоху,

Глядя в стёкла придирчивых луп,

Снимут шляпы с почтительным вздохом

Или скажут, что век наш был глуп?

Вдруг похвалят, что вовремя, четко

Мы нелепый Союз разнесли?

В самом деле, Литва и Чукотка

Побратимами быть не могли?

Восхитятся, что мы толерантно

Перестали клеймить подлецов,

Что у кур вел теорию квантов

Знаменитый профессор Яйцо.

Времена одинаковы, как близнецы.

Уже в прошлом, что сделали наши отцы.

Руль машины сегодня у нас,

Так, куда держим путь:

На вершину горы или в грязь?

Как оценят потомки родные

То, что мы перестали пахать,

Побросали ремесла земные

И ушли интернет обживать?

Заразились в нем белой гордячкой —

Не указ ни Псалтырь, ни Коран.

Нрав у женщин стал груб, как кусачки,

А мужчина залез в сарафан.

Когда ты будешь бодро и смело

Вдаль шагать за блеснувшей звездой,

Приглядись: не блестит ли то белый

Зад того, кто играет тобой?

Одурачить людей очень просто —

Ты пойди, заслужи их любовь!

Будь, как теплый таинственный остров

В отмороженном море дельцов.

Наживаться на людях так просто,

Ты пойди, заслужи их любовь!

Проживи свою жизнь достойно,

Чтоб не знать от потомков плевков.

Времена одинаковы, как близнецы.

Уже в прошлом, что сделали наши отцы.

Руль машины сегодня у нас,

Так, куда держим путь:

На вершину горы или в грязь?

— В спектакле я то играю роль одного из героев, то становлюсь самим собой — лидером группы Motor Roller. В этом моменте я выхожу в своем собственном обличье, и мне режиссеры наши поставили задачу, чтобы я написал такую «стадионную» песню. Вот мол группа «Моторола» приезжает на концерт в родной город, собирается стадион и мы поём. Главное, мне сказали, чтобы была такая стадионная, широкая песня.

Писать что-то патетическое: «эй, давайте дружно…», «возьмемся за руки» — мне не хотелось. Всё равно хотелось о чем-то сказать. И родилась идея: раз мы показываем в этом спектакле наше прошлое, почему бы не закинуть удочку и в будущее? Не поразмышлять о том, какими нас запомнят потомки. Что мы такого сделали, чем нас могут запомнить? Хорошим ли запомнимся им мы? Или будем таким глупым поколением, о котором с сожалением будут вспоминать, читая учебники истории? Будут говорить: «Да что же они наделали-то? Эти придурки»?

Я не резюмировал ничего. Я просто задавал вопрос этой песней. И предлагал разные варианты. Правильно ли мы сделали, что развалили Советский Союз? Нас за это похвалят потомки? Или скажут, что мы были идиотами? Были ли мы правы, что позволили проникнуть в нашу жизнь толерантности и всей гадости, которую она несет, начиная с гомосексуализма и так далее? Будут нас за это ругать? Будут нас ненавидеть и предавать анафеме? Или, наоборот, скажут: ребята, да вы открыли для человечества новый путь! Стали сверхлюдьми и так далее.

Я задавал вопросы, которые сегодня многих волнуют. Но они волнуют на волне сегодняшнего дня, а я пытался представить, что скажут потомки про нас, про нашу деятельность.

ИА Красная Весна: Ильяс, что Вы можете сказать о возможности показать этот мюзикл в России и в других, может быть, странах?

— Мы над этим очень сильно сейчас задумались и даже ведем переговоры. Ведем переговоры с израильской стороной, пытаемся выйти на китайских промоутеров, наши продюсеры даже пытаются с Бродвеем связаться, с европейскими промоутерами. Естественно, с российскими промоутерами; даже прилетел специально посмотреть спектакль Александр Пантыкин — лидер легендарной в прошлом группы «Урфин Джюс», сейчас он плотно занимается мюзиклами. Он обладатель большого количества наград — «Золотая маска» и т. д. Нам очень хочется поставить этот мюзикл на колеса и прокатить его.

Когда он задумывался, мне казалось, что это будет чисто алма-атинская история. А потом, когда стали ставить спектакль, мы поняли, что это будет понятно всем, кто жил в Советском Союзе, всем людям русского мира. Имеется в виду тем, кто понимает русский язык.

Да, очень хочется, но пока не получается. Потому что слишком громоздким получился проект — 60 человек на сцене! — Нужно людей вывезти, накормить их в течение гастролей, разместить. Но мы думаем, как это всё сделать. Очень хочется показать. Во всяком случае, видеоверсия выйдет. Выложим ее в интернет обязательно.