Шекспир, Макбет и время
Пустота. Плотный ночной туман наполняет всё вокруг чем-то таинственным и зловещим, три существа взмывают над поверхностью земли и парят в мистическом танце: «зло станет правдой, правда — злом. Взовьемся в воздухе гнилом». И вот уже окровавленные бойцы в одеяниях XI века кружат в беспорядке, клинки, сверкающие от вспышек молний, пронзают тела врагов, раскатистый рык и грохот средневековой битвы врывается в зрительный зал. На сцене пермского театра «У Моста» оживают шекспировские герои: ведьмы, солдаты, вельможи и короли; на сцене постановка Сергея Федотова — «Макбет».
Перед началом спектакля Сергей Павлович предупреждает зрителей: в театре «У Моста» очень бережное отношение к аутентичным деталям эпохи; к вещам, предметам одежды, трепетное отношение к классике — к тексту, к автору и к времени. Всё это создает неповторимую атмосферу, царящую на сцене и в зрительном зале: всё соткано из переплетения оживающей классики и эпохи; в пределах этого историко-мистического пространства с нами одновременно говорят известный режиссер Сергей Федотов и великий Уильям Шекспир.
Внимание к деталям, к эпохе и времени в постановках шекспировских произведений важно особенно. Намеренное нежелание «осовременить» героев Шекспира, отказ от модернистских и постмодернистских интерпретаций пьесы в театре «У Моста» неслучайны. Пьесы Шекспира говорят на языке времени, герои сами говорят о времени, они этим временем наполнены. Отказаться от этого языка — значит отказаться и от Шекспира. Пожалуй, самый известный герой английского драматурга — Гамлет, наполненный чувством времени как никто, произносит известные строки о времени: «Порвалась дней связующая нить. Как мне обрывки их соединить» (Б. Пастернак).
Появившийся на несколько лет позже новый герой Шекспира как бы мировоззренческая инверсия на тему Гамлета. Макбет также чувствует время, но чувствует его по-особенному: он чувствует дыхание времени и старается им овладеть, его захватить.
Акцент на времени делается в самом начале пьесы. В четко определенное время, на исходе дня «Как только отшумит резня, / Тех и других угомоня» три ведьмы подстерегают Макбета и пророчат ему титул Кавдорского тана и «в грядущем» короля.
Здесь Макбет (на сцене «У Моста» его образ воплощает Егор Дроздов) еще не затаил преступного намерения убить Дункана (Александр Шаманов) и завладеть его титулом: «If chance will have me king, why chance may crown me, / Without my stir», у С. Соловьева: «Пускай судьба сама меня венчает, / Без моего вмешательства». Макбет оставляет судьбе решать ход вещей.
Мысли нарушить закономерный ход вещей, разорвать связующую нить, пренебречь отвратительным настоящим ради желанного будущего овладевают леди Макбет (на сцене ее замечательно воплотила Мария Сигаль): «Thy letters have transported me beyond / This ignorant present, and I feel now / The future in the instant», у С. Соловьева: «Твое письмо перенесло меня / За грань ничтожных буден: в этот миг / Я будущим полна».
Стоит оговориться, что традиция театра английского Возрождения воплощает веяния эпохи, органично впитавшей в себя лучшие достижения античного и средневекового искусства. Здесь человек впервые предстает не только как творение Бога, но и как воплощение самых темных страстей. Олицетворением примитивных темных инстинктов в «Макбете», конечно, являются ведьмы, с самого начала стирающие грань между добром и злом: «Зло есть добро, добро есть зло».
Образы ведьм потрясающе воплотили актрисы театра «У Моста» Регина Шнигирь, Мария Новиченко, Анна Солдатова.
Образ ведьм у Шекпира неоднозначен: с одной стороны они названы как «Three Witches» — три ведьмы, то есть вступившие с инфернальными силами в союз женщины, с другой — они также названы Шекспиром как «the weird sisters» — «вещие сестры», «вещуньи», что отсылает читателя к образу скандинавских божеств — норн — женщин, определяющих судьбу людей.
В самом начале пьесы ведьмы произносят ключевую фразу, определившую судьбу Макбета: «Fair is foul, and foul is fair: Hover through the fog and filthy air» («зло станет правдой, правда — злом. Взовьемся в воздухе гнилом» (М. Лозинский), «Зло есть добро, добро есть зло. Летим, вскочив на помело!» (Б. Пастернак)).
В то время, как присутствовавший при разговоре с ведьмами вместе с Макбетом Банко (актер театра «У Моста» Илья Бабошин) испытывает к ним не более чем высокомерное презрение, смешанное с интересом исследователя:
«Как жалок вид их и как дик наряд!
Они так отличаются от прочих
Жильцов земли, и все ж они на ней!
Кто вы такие? Вы живые твари?
Вас можно спрашивать? Как будто да.
Вы поняли меня и приложили
Сухие пальцы к высохшим губам.
Вы — женщины, но бороды на лицах
Как будто говорят нам о другом».
Характеризует их не иначе как «пузыри земли»:
«Земля пускает также пузыри
Как и вода. Явились на поверхность
И растеклись».
Макбет же неосознанно подвергается влиянию ведьм: «Такого дурного и прекрасного дня я еще не видел» («so foul and fair a day I have not seen»). Зло и добро, дурное и прекрасное, начинают смешиваться в трагедии знаменитого поэта.
Итак, Леди Макбет понимает, от кого именно исходит возможность построить свое будущее, то есть захватить время и его естественный ход. По прочтении письма Макбета в ответ на его «why chance may crown me» леди Макбет говорит об этом как о чем-то свершившемся: «…the golden round, / Which fate and metaphysical aid doth seem / To have thee crowned withal» (Соловьев: «Судьба и сверхъестественные силы / Тебя венчали…»).
Задумывая убийство короля, вслед за ведьмами леди Макбет назначает точное время: «O never / Shall sun that morrow see» («О, никогда / Над этим утром солнце не взойдет!» (Лозинский)).
По наставлению жены, Макбет решается строить предсказанное ему ведьмами будущее, взять его под контроль, то есть обмануть, захватить время и навязать собственный порядок вещей.
Для совершения задуманного необходимо обмануть время, притвориться перед гостями и королем Дунканом, прибывшим в гости к Макбету:
«…to beguile the time / Look like the time…», — говорит леди Макбет мужу («Чтоб век свой обмануть, / Равняйся по нему…», Лозинский: «Чтобы все ошиблись, / Смотри, как все…»). Задуманное удается: Макбет убивает Дункана и сам становится королем.
Но время тут же начинает «мстить» за тщеславие и вносить корректировки в настоящее: «время вышло из пазов».
Так, Макбет недоумевает, отчего теперь не как встарь, когда «Кровь проливали в стародавний век, / Когда закон не правил общежитьем» (Лозинский), или «…когда еще закон / В защиту людям не возвысил нравов» (Пастернак), что раньше «…бывало, / Когда у жертвы череп размозжен, / Кончался человек, и все кончалось». Теперь — в настоящем, — время устанавливает новые законы:
«Теперь, имея даже двадцать ран
На голове, они встают из гроба,
Чтобы согнать нас с места за столом,
Что пострашней, чем ужасы убийства».
Убив однажды, Макбет не в состоянии прекратить: его терзают страшные видения, посещают призраки, однако он преодолевает муки совести, продолжает умываться кровью своих врагов, с каждым разом усиливая накал тирании, желает выстроить свою версию реальности, подчинить себе время.
В отличие от Макбета, Гамлет чувствует трагедию времени; нечто, что время поработило и разорвало связующую нить. Макбет же сам разрывает время. Вслед за Гамлетом, после решающей битвы с Макбетом, Макдуф победоносно произносит: «…the time is free» («время свободно»); в переводе Б. Пастернака это выглядит как «Живи, Малькольм! Теперь ты наш король. / Вот голова злодея. Край свободен», у М. Лозинского как «Живи, король! Ты стал им. Вот, смотри / На голову злодея! Мир свободен».
Для Макдуфа, как и для Гамлета, восстановление хода времени, верного (или справедливого) порядка вещей, равносильно освобождению времени и освобождению мира.
Постановка в театре «У моста» близка к Шекспиру не столько своей верностью аутентичному материальному пространству времени действия пьесы, сколько верностью духу времени самого Шекспира. Конечно, залогом этой верности является и доскональное выстраивание сценического пространства, соответствующее традиции шекспировских постановок.
Во времена Шекспира пространство сцены театра «Глобус» неизменно было семантически окрашено определенным образом. Нижняя часть с откидывающимися люками несла демоническое начало, откуда действовали инфернальные силы. Верхний ярус с пологом, небом и звездами, населялся божественными силами. Средняя часть олицетворяла земную жизнь. Кроме того, средняя часть была разделена на левую (злые силы) и правую (добрые силы) стороны. Верхняя часть в пределах сцены также символизировала власть.
Так, в театре «У Моста», три ведьмы с самого начала появляются из люков в сцене. Король Дункан общается с Макбетом, стоя на значительном возвышении. Затем, заняв его место, Макбет погружается в кровавую трясину, отдавая приказы с того же самого возвышения. Под конец убитый Банко предстает перед Макбетом, стоя на столе — гораздо выше своего убийцы — именно тогда Макбетом окончательно овладевают силы зла и они для него занимают «верхний мир» — ведьмы возникают уже не из люков в полу, а как бы парят в отдалении и на небольшом возвышении от Макбета.
Все эти важные детали в постановке Сергея Федотова очень образно иллюстрируют духовное падение главного героя, как Макбет окончательно предается силам зла, как его сознание и воля подчинены воле ведьм и их предводительницы — Гекаты (в постановке ее роль исполнила Анна Солдатова). Макбет полностью вверяет свою судьбу служению злу, польстившись на блага власти.
Пьеса Шекспира «Макбет» как и многие произведения великого английского драматурга, при видимой простоте сюжета, насыщена огромным количеством смысловых пластов. И только точное следование тексту Шекспира, верность традиции постановки шекспировских произведений, может полноценно вскрыть и заставить говорить со сцены все заложенные в текст смыслы и образы.
Созданная Сергеем Федотовым постановка великолепно погружает зрителя в перипетии сюжета шекспировской трагедии. Особое внимание к деталям реквизита воссоздает на сцене невероятную атмосферу места действия. Точное следование тексту и потрясающая игра актеров передают множественные смысловые пласты произведения, переплетенные в тугие философские и культурологические узлы разных эпох: от средневековой готики и христианской мистики, — до эпохи Возрождения.
