О словах и делах в российском образовании

Одной из больших проблем в современном мире является несоответствие деклараций и реального положения дел. Случается, что заявления «государевых мужей» порою расходятся с результатами деятельности подведомственных им учреждений. В частности, в правительстве уверены, что образование в России — одно из лучших в мире.

«В уходящем году российские школьники завоевали множество золотых медалей на международных олимпиадах и еще раз подтвердили, что наше образование — одно из лучших в мире», — сообщается на официальном интернет-портале «Объясняем.рф», запущенном правительством для информирования граждан. В Минпросвещения, по сути, подтверждают это, заявляя, что система образования стала суверенной, что она формирует широкий кругозор школьников по всем предметам.

Красивые и приятные слова, но они почему-то расходятся с результатами, демонстрируемыми выпускниками школ: в вузах бьют тревогу в связи с низким базовым уровнем абитуриентов. Получается, что каким-то странным образом «правильные» слова чиновников в итоге дают обратный результат? Как минимум к этому процессу стоит приглядеться внимательнее.

В качестве примера обратимся к заявлениям чиновников, прозвучавшим в декабре 2023 года на заседании Госсовета. По словам министра просвещения Сергея Кравцова, широкий кругозор школьников формируется, в частности, едиными школьными учебниками по истории, а также художественными произведениями советских писателей. И это при том, что в программе есть писатели, внесшие немалый вклад в развал СССР (например, Солженицын). Это весьма своеобразное понимание кругозора. Что делать с кашей, которая будет в голове у детей от такого смешения, в ведомстве не поясняют.

Видимо, в правительстве мыслят очень прямолинейно, и власти уверены, что качественное базовое образование тождественно кругозору (очень превратно понимаемому), а потому — чем больше в школьном расписании предметов и чем обширнее их содержание, тем лучше. Возникающий при этом в головах учащихся сумбур вполне созвучен атмосфере, сложившейся в системе образования в целом, — ведь с началом СВО хаос воцарился и в головах учителей.

Начавшиеся денацификация и демилитаризация Украины, по-видимому, повергли в немалое изумление чиновников от образования. Это изумление переросло в панику, когда у них возникла необходимость предъявить результаты патриотического воспитания в школе. «Сейчас идет специальная военная операция, мы обязательно включим эти вопросы. Так же, как в предмете, который сейчас идет — „Разговоры о важном“, когда мы все вопросы, цели и задачи специальной военной операции, поставленные президентом в каждом уроке, на каждой ступени, для каждого обучающегося проговорим, открыто говорим, поясняем, чтобы не было дезинформации, тех фейков, которые сегодня стремятся расшатать нашу страну и наших школьников», — оправдывался перед депутатами Госдумы министр просвещения в сентябре 2022 года. Однако в последний момент эту военную тему стыдливо убрали, поэтому причины СВО и фашистская сущность украинского режима сегодня не раскрываются вовсе на еженедельных уроках «Разговоры о важном».

Причиной тому не только инертность ведомства, разрабатывающего соответствующие методические рекомендации (в конце концов, и без указки сверху педагог может что-то объяснить), но и состояние людей на местах. Учителя — плоть от плоти своего времени, нормой которого в течение десятилетий была жизнь, ориентированная на комфортное прозябание, а не на борьбу с неонацистами (хотя бы даже с несправедливостью и равнодушием). В итоге многие учителя, руководствуясь принципом «как бы чего не случилось», стараются избегать «вольнодумства» в столь щепетильном вопросе, как освещение темы СВО, а в ряде случаев очевидно ее саботируют.

Некоторые представители высшей власти в стране прекрасно понимают, что учителя не должны уподобляться гоголевскому Луке Лукичу или чеховскому Беликову. «Войны выигрывают не полководцы, а школьные учителя и священники», — заявил в конце 2023 года Путин, говоря о важности воспитания молодежи в духе патриотизма. Хочется надеяться, что робость учителей действительно перестала устраивать «государевых мужей» и грядут какие-то перемены в школьном образовании.

Первой маленькой «ласточкой перемен», пожалуй, стоит считать изменения в законе об образовании, вступившие в силу в сентябре 2023 года, которые позволяют поднять самооценку педагогов. Теперь учителям дозволено привлекать школьников к уборке классов, что ранее казалось немыслимым. Еще пару лет назад попытка учителя заставить школьника вытереть доску воспринималась некоторой частью общества (включая самих учеников) как насилие над личностью. Затем в Совфеде одобрили поправки в закон об образовании, в которых говорится о недопустимости применения физического или психического насилия не только к обучающимся, но и к педагогам.

Тем не менее существенных изменений, которые могли бы повысить роль учителя и качество образования в средней школе, не происходит. По сути, они лишь имитируются, тогда как нововведения, направленные на разрушение системы образования, неумолимо внедряются в школу. Свидетельство тому — продолжающаяся цифровизация образования, которая теперь осуществляется под видом борьбы с влиянием западных фондов. «Мы извлекли уроки из попыток проникновения и влияния всяких фондов типа Сороса … В наших школах могут использоваться только государственные информационные системы с проверенным содержанием. Такую, подчеркну, в дополнение к традиционной, очной форме обучения мы совместно с Минцифры разработали и успешно внедрили — это ФГИС „Моя школа“», — заявил министр просвещения на заседании Госсовета в декабре 2023 года. Это как раз те «неправильные» слова, которые, в отличие от «правильных», подтверждаются делами.

Продолжающаяся цифровизация по большому счету свидетельствует о неизменности курса на ликвидацию традиционной школы, поскольку школа должна стать придатком онлайн-образования. Как будто специально для этого в Минпросвещения, как кажется, создают невыносимые условия для педагогов в школах, вынуждая их уходить из профессии. В итоге в ряде регионов, таких как, например, Дагестан и Бурятия, власти вводят дистанционное образование, ссылаясь на нехватку учителей. Действительно, по оценкам некоторых экспертов, школы укомплектованы учителями не более чем на две трети, а в сельских регионах не хватает половины педагогов.

Причиной тому — огромная учебная и бюрократическая нагрузка вкупе с маленькими зарплатами, и это при том, что в Минпросвещения непрерывно отчитываются о росте средней зарплаты учителей и снижении нагрузки. Однако Путин в конце декабря на заседании Госсовета в очередной раз призвал правительство снять с учителей непрофильную нагрузку и повысить зарплату, приведя ее к единым и понятным правилам. Создается впечатление, что правительство саботирует указы президента, забалтывая проблему.

Необходимо пояснить, что зарплата учителя определяется так называемой ставкой, которая подразумевает отработку определенного количества учебных часов по конкретному предмету. Это учебная нагрузка. Кроме того, учителя должны разрабатывать учебные программы (!), периодически собирать портфолио для подтверждения своей квалификации и вести различные журналы, а также отчетность, спускаемую руководством школы и вышестоящими инстанциями. Это бюрократическая нагрузка.

Вдумайтесь: каждый учитель обязан разработать собственную учебную программу, в которой будет расписано содержание на каждый час каждого дня занятий. Также он должен регулярно публиковать статьи, участвовать в разнообразных конференциях и конкурсах, вести переписку в соцсетях, сообщать руководству разнообразные сведения о детях и их родителях в письменном виде. Возникает вопрос: есть ли ему время учить детей, воспитывать их, помогать формированию дружеских отношений внутри детского коллектива? Несомненно, одна из причин снижения качества школьного образования заключается в том, что учитель перестал выполнять свое предназначение, чему власть сама немало способствует.

Казалось бы, что может быть проще: ввести единую оплату труда учителей по всей стране, сделав ее действительно высокой в расчете на одну ставку? Однако до сих пор в правительстве ограничивались отчетами о росте пресловутой средней зарплаты, повышая ее за счет увеличения учебной нагрузки и введения разнообразных доплат, распределяемых руководством школ. По всей видимости, в правительстве крайне заинтересованы в лояльности руководства школ, а доходы рядовых педагогов их волнуют меньше всего — бюджет не резиновый.

Вопрос же ограничения бюрократической нагрузки представляется чиновникам настолько сложным, что они сейчас вынуждены проводить эксперимент в нескольких учреждениях, дабы выяснить, возможно ли это в принципе. Действительно, если ее отменить даже частично, то придется «отменить» чиновников, собирающих отчеты. Так что ожидать, что бюрократия исчезнет благодаря их усилиям, не приходится.

Удивительно, что в обществе до сих пор сохраняется запрос на образование, хотя он начиная с 2020 года и изменился: вместо вузов выпускники теперь чаще, чем раньше, выбирают колледжи и техникумы. Причиной тому не только снижение качества высшего образования, но и сложность ЕГЭ. Неоправданно усложненные и запутанные школьные программы препятствуют усвоению материала на уроках, а родители, требующие от учителя лишь высоких отметок, только усугубляют проблему. Как следствие, даже отличники без репетиторов не могут сдать ОГЭ и ЕГЭ на высокие баллы.

Создается ощущение, что в системе образования запущен механизм самоликвидации. Чиновники от образования под прикрытием правильных слов ведут, по сути, подрывную деятельность, в результате чего школа, превращенная в сферу услуг, становится местом для «передержки» подрастающего поколения. Еще неизвестно, чего в этой чиновничьей деятельности больше: глупости, выгоды от освоения ими различных бюджетов, выделенных на то или иное «усовершенствование» образования, или прямой заинтересованности в его развале?