Ленин создал реальные практики для общества нового типа — интервью
Практики заботы о труде, политического равноправия, культурной политики, а также политика межнациональных отношений заложены Лениным в основу Советского государства и постепенно они меняют мир, считает преподаватель литературы, кандидат филологических наук Илья Роготнев.
ИА Красная Весна: Какое значение фигура В. И. Ленина имеет лично для Вас?
— Лично для меня — огромное. Мои предки жили в хижинах, а не во дворцах, некоторые из них принадлежали народам, не имевшим письменности. Да, с Ленина начинается планетарный поворот, грандиозное приобщение человеческих масс к высокому — это для меня очень личное, потому что я в деталях знаю, как оно происходило. Это не тонкий гуманитарный вопрос. Есть у Глеба Успенского такой немного подзабытый рассказ — «Выпрямила». Там человек, нищий и бесправный учитель, задавленный высокомерием, пошлостью, буржуазностью, приходит в Лувр и видит Венеру. Она его выпрямляет. Я эту притчу о выпрямлении могу рассказать в подробностях: как выпрямлялись целые роды и деревни.
Ленин породил в том числе выпрямленных людей, к которым я имею дерзость относить себя. Это радикальный эволюционный скачок, в разрезе антропологии не физической, а культурной (cultural anthropology — так эту дисциплину называют в США). Я не понимаю, как можно забыть об этом выпрямлении, об участии ленинских идей и дел в антропологическом становлении нас как общества.
ИА Красная Весна: Есть ли какой-то эпизод в Вашей жизни, какое-то событие, которое было бы как-то связано с Лениным — его делами, трудами, мыслями? Расскажите о нем, пожалуйста.
— Мне кажется, этот вопрос интересен в разрезе профессиональном. Помню, в свое время мы на филфаке читали ленинскую статью о партийности в литературе — в рамках какого-то историко-литературного курса. И интерпретировать её следовало в духе критики ленинских «тоталитарных» замашек: мол, Ленин еще до революции задумал подчинить русскую литературу большевистской идеологии.
Я тогда обсуждал этот текст со многими коллегами старшего поколения, потому что никак не мог увидеть в ней того, что «требовалось». И понял, что очень многие хорошо образованные, тонкие, независимо мыслящие люди старшего поколения Ленина не могут читать как собеседника. Он для них не живой мыслитель, а демонстрация той или иной «истины»: советской, антисоветской — в зависимости от взглядов конкретного человека.
А статья мне лично показалась простой и очень сильной: в ней объясняется, что в условиях буржуазного общества свобода литератора (а литератор в ту пору — это и журналист, и мыслитель, и тот, кого сегодня назвали бы экспертом-политологом) иллюзорна, поскольку его деятельность либо непосредственно, либо опосредованно завязана на интересы меценатов, владельцев газет, издателей. Поэтому Ленин предлагает своей партии заключить открытый, откровенный пакт с литературой, которая этой партии близка: партийные структуры открыто помогают партийным литераторам. Ленинское решение может показаться примитивным, однако, если вдуматься, именно оно и работало в интеллектуально мощных буржуазных странах.
В СССР была реализована однопартийность — и некоторые представители старшего поколения не могут разглядеть в ленинском тексте нечто фундаментально отличное от этой однопартийности.
Я сейчас занимаюсь исследованиями в области идеологии как символической системы, которая строится на сложном сочетании метафоры, мифа и структурах рационального дискурса. И именно ленинские тексты дают самые выразительные примеры к основным аспектам концепции идеологического языка. Я перечитываю сейчас Ленина как идеолога в смысле мастера, хозяина языка, держателя кодов. Это захватывающее и вдохновляющее чтение.
ИА Красная Весна: Если бы Вы были президентом России, то что бы Вы считали правильным сделать в день 150-летия В. И. Ленина лично для себя и для страны в целом?
— На месте президента Путина я бы признал исключительную государственническую роль Ленина в нашей истории — роль, которая однозначно ставит его в число отцов-основателей государства российского. Традиционно такие признания выражаются в символике, например, в изображениях на денежных банкнотах.
Президент мог бы — и это было бы правильно — выступить, как он умеет, с концептуальной лекцией о легитимности большевизма, советской власти, полной и безусловной легальности государственного строя СССР. Думаю, это не противоречило бы ни взглядам президента, ни идеологическому консенсусу, который он пытается удерживать. Было бы правильно восстановить приоритеты ленинской социально-экономической политики — и прямо связать систему этих приоритетов с неустаревающим наследием великого вождя, предоставив ему в системе официального дискурса достойное место (соотносимое с местом Кемаля в Турции и Мао в Китае).
ИА Красная Весна: Владимир Путин высказался однажды об атомной бомбе, которую Ленин, по мнению президента, заложил под Россию, а также о коммунизме как красивой, но вредной сказке. Можете прокомментировать?
— Считаю, что в год 150-летия Ленина президент должен противопоставить этим своим размышлениям, весьма абстрактным и субъективным, государственную оценку, увековеченную какими-то символами, — оценку «вклада» ленинской эпохи в мировую историю, которым мы гордимся. Президент может занимать какую угодно позицию в отношении ленинского решения национального вопроса или чего-то еще, но обязан и как руководитель страны воздать должное одному из столпов нашей государственности. Бомба рванула под Российской Империей в 1917 году, это факт.
А эта империя отнюдь не давала нациям (казахам, татарам, белорусам и другим) права на самоопределение вплоть до отделения. Ленинская же «бомба», рванувшая чуть не 70 лет спустя после «закладывания», — это субъективная оценка господина Путина. Я её не могу оценить как слова руководителя страны, слишком они безответственны и легкомысленны — по крайней мере в том виде, как были озвучены. Это слова гражданина, который над этими вопросами размышляет, чего нельзя не приветствовать. Другие, размышляя о них, приходят к иному мнению. Вот и всё.
ИА Красная Весна: Как Вы относитесь к тому, что на 9 мая драпируют Мавзолей Ленина?
— Я вижу в этом брезгливое, высокомерное отношение постсоветской элиты к советским вождям. Это классовая неприязнь, хотя её стоило бы умерить в контексте общенационального праздника.
ИА Красная Весна: Как Вы оцениваете известные мифы о Ленине: будто бы он был немецким шпионом, будто бы он был кровавый палач и прочее?
— Я не видел никаких подтверждений подобным «байкам из склепа». Больше того: я вообще не знаю, что Ленин сделал плохого. Я знаю, сколько всего «натворили» Петр Великий, матушка Екатерина, Сталин и другие. Но что плохого, злого сделал Ленин? Ах да, он не сдался оккупантам и не лег под оккупационную администрацию, которая повесила бы его, всех его соратников, расстреляла бы их жен и детей. В этом есть сомнения? Так что если Сталина не мешает для адекватной оценки сравнивать с диктаторами его времени, то Ленина и сравнить не с кем, потому что он не делал ничего, сопоставимого с созданием гетто или выселением народов. Те деяния можно осуждать или оправдывать, но у Ленина таких деяний нет вовсе! Их давно бы предъявили, будь они налицо. Все истории про немецкого шпиона просто смехотворны, поскольку это истории в смысле story, а Ленин фигура истории в смысле history. Это не авантюрно-детективный персонаж, а субъект политической игры и исторического процесса.
ИА Красная Весна: Каким способом можно отнестись к фигуре Ленина, чтобы достичь национального единства?
— Очевидно, что Ленин — один из столпов нашей государственности. Но для меня важна его планетарная устремленность, Ленин соединяет национальное начало с мировой судьбой. Вот эту смычку нужно изучать, интерпретировать — и через нее осмыслять значение Ленина в нашей истории.
ИА Красная Весна: Нужны ли новые памятники Ленину?
— Ленин заслужил Ленин-Центр. Было бы неплохо встретить столетие со дня его смерти международным форумом в ульяновском Ленин-Центре или в его петроградском филиале.
ИА Красная Весна: Каков, по Вашему мнению, главный вклад Ленина в историю России и, может быть, всего мира?
— Ленин основал реальные практики для общества нового типа — общества, в котором отменяется эксплуатация человека человеком. Не считаю, что он придумал, спроектировал такое общество, однако практики заботы о труде, практики политического равноправия, практики культурной политики, политика межнациональных отношений, заложенные Лениным, выламываются из классической буржуазной парадигмы — и постепенно меняют мир. Советские практики оказались привлекательны, их пришлось инкорпорировать в буржуазный порядок, но родом они из будущего.
Просто мы этого не осознаем, это в двадцать каком-нибудь веке антропологи скажут, что первая великая сверхмодернистская революция была совершена Лениным, за двести лет до торжества сверхмодерна во всем мире, что ленинские сверхмодернистские практики постепенно начали разрушать уклады, системы и социальные иерархии старого мира.
ИА Красная Весна: Как, по-вашему, соотносятся Маркс и Ленин?
— Маркс — великий философ, один из ключевых философов эпохи модерна. Ленин, по моему мнению, философ скорее посредственный, что не значит, что он не был сильным интеллектуалом. Это, однако, всего лишь мое мнение, от которого следует отличать гуманитарное знание. В марксистской традиции признано, что Маркс не создал политической теории, политической методологии. Он создал основы критики идеологии, политэкономии, философии истории. А вот левую политическую теорию создавал Ленин — создавал, в соответствии с марксовой эпистемологией, изнутри революционной практики.
Разумеется, эта практическая теория или теоретическая практика должна быть интегрирована в философию Маркса — и там неизбежно возникнут противоречия. Например, Маркс нащупывал в пролетариате начало субъектное, а по Ленину субъектом становится революционная интеллигенция, организующая пролетариат. Кстати, у Маркса с самого начала были сомнения в отношении пролетариата и его созидательных потенций — Ленин без сантиментов сомнения устранил, переосмыслив передовой класс как благодатную стихию, а не как мессианский субъект. Но это тонкости, суть же в том, что все влиятельные левые интеллектуалы XX века: от Лукача до Жижека — считали Ленина ключевым политическим мыслителем в мировой истории. И, разумеется, Ленин в отличие от всех них еще и практик: он учредил реальность, которая придает всей этой великой традиции по-настоящему всемирно-историческое значение.
(Продолжение следует.)
