РВС: семья Бергфельд — не «Сноудены», а жертвы ювенальной юстиции

Ситуация с семьей Бергфельд, которая из-за преследований немецких ювенальных служб попросила убежище в России, начала обрастать детективными и шпионскими подробностями. Может ли это быть правдой или говорится для отвода глаз от реальной проблематики?

Об этом корреспондент ИА REGNUM побеседовал с лидером движения «Родительское всероссийское сопротивление» Марией Мамиконян. РВС не только разобралось с медицинскими документами погибшего сына Бергфельдов, но и активно помогает семье добиться справедливости в борьбе с немецкой ювенальной системой.

ИА REGNUM: В западных, и не только, СМИ Бергфельда представляют «бывшим офицером ФРГ», который попросил «политического убежища в России» в обмен на некую «сверхсекретную информацию». Есть ли у такой версии хоть какие-то основания?

Мария Мамиконян: Это абсолютно не соответствует действительности. Да, в каком-то смысле чета Бергфельд — беженцы по политическим основаниям. Но эти основания не имеют никакого отношения к той «шпионской» истории, которую кто-то пытается раскрутить, видимо, в погоне за сенсацией.

Маркуса Бергфельда пытаются выставить неким «немецким Сноуденом», но это абсолютно не так. Семья бежала от преследования, начавшегося из-за противостояния системе ювенальной юстиции, которая уже погубила одного их сына. Еще четверо детей и они сами находятся под угрозой. Они стали бороться за детей, их стали преследовать, и единственное, что они могли сделать, — это бежать. Из Германии сначала они бежали в Испанию, а когда их настигли там, то стали просить убежища в России.

Бергфельды не без основания считают, что в России ситуация все-таки несколько другая, хотя у нас тоже есть уже в неявном виде многие «прелести» ювенальной юстиции. И могу совершенно авторитетно свидетельствовать: они на глазах растут. Но всё же Россия держится за традиционные ценности, в том числе за семейные ценности — «мама, папа, дети», как сказала Соня Бергфельд. У нас есть это простое, неповрежденное понимание семьи.

В Европе этого уже нет. Во всяком случае, семья очень давно там атакуется. Поэтому их борьба с ювенальной юстицией и есть та политическая причина, по которой они вынуждены были просить убежища. Мы ознакомились с документами, на которых основаны их претензии к системе ювенальной юстиции (в Германии она называется Югендамт), погубившей их старшего ребенка и подорвавшей здоровье других детей. Это абсолютно обоснованные и серьезные обвинения.

Когда семья обратилась к нам, мы увидели совершенно отчаявшихся людей, их было жалко, но понять сразу, насколько правдивы их сбивчивые объяснения, было невозможно. Единственный выход — разбираться с теми документами, которые у них, слава Богу, имелись в большом количестве. Не все, не исчерпывающие, но всё же.

Наши эксперты стали внимательно смотреть эти бумаги. За строчками в счетах страховых компаний, зафиксированными в них медицинскими диагнозами и назначениями выросла ужасная картина произошедшего. Да, у нас есть основания говорить, что причина в этом и только в этом. Все остальное — это «жареные факты».

ИА REGNUM: То есть никаких договоренностей об обмене информации на убежище не было?

Не было, конечно. В посольстве РФ в Латвии вообще об этом не было речи. Это версия, которая была раскручена не слишком щепетильными изданиями с целью «поволновать воображение». Маркус Бергфельд говорил, что он служил на базе бундесвера, где преподавал рукопашный бой, и ни к каким секретам по статусу своему допущен не был. Очевидно, что его прежняя служба не является ни причиной, ни даже поводом. То, что это никакой не «Сноуден», думаю, очевидно и каждому, кто посмотрел видеоинтервью.

Никакого обсуждения «секретов», обещаний что-то сдать в ходе переговоров с российской стороной не было. Вообще Маркус страшно возмущен тем, что такая версия появилась и ее начали раскручивать. Он говорит, что человек, который допустил это, допустил профессиональную непорядочность: ведь семья доверилась ему как адвокату, говорили о личных вещах, опасениях, каких-то «боковых» обстоятельствах. Но, не собираясь сооружать из этого ложные аргументы для предоставления убежища.

ИА REGNUM: Что семья планирует дальше делать, получив убежище в России? Какие у них планы?

Они не первые и не единственные беглецы из Германии в Россию. Они собираются поселиться там, где уже живут эти семьи, их соотечественники, у которых не такая драматическая судьба — без гибели детей. В России живут уехавшие в 90-е и вернувшиеся спустя годы немецкие семьи, в основном это «русские немцы», вторичные репатрианты. Эти многодетные семьи успели вовремя убежать от ювенального беспредела, он им реально грозил.

Получилось так, что Бергфельды оказались в России, но… без детей. Когда умирал их старший сын, двух младших забрали в детский социальный центр в Испании. Родители, когда просили убежища, считали, что смогут вызволить их оттуда, но неожиданно за мальчиками явились из Югендамта и силой перевезли в Германию, в тот приют, откуда год назад они убежали. Дети в отчаянии, они не хотят судьбы старшего брата — Нико Бергфельда, который умер, отравленный психотропными препаратами.

Нам кажется, что должно быть полноценное, непредвзятое международное расследование этой истории. К нему должны подключиться медики, чтобы во всей полноте изучить историю болезни Нико Бергфельда, когда-то здорового активного мальчика, насильно разлученного с семьей, помещенного в приют, вышедшего оттуда инвалидом и умершего страшной смертью. И вообще, разобрать всю ситуацию с тем, что детей безжалостно травят препаратами, имеющими весьма сомнительную репутацию. В России они просто запрещены. Расследование должно быть спокойным и серьезным.

ИА REGNUM: Общественные организации подключились к помощи семье, какие планируются обращения в официальные российские органы или какие уже подключились?

Когда Бергфельды въехали на российскую территорию, были выходные дни. Поэтому мы еще не успели обратиться, но РВС сейчас готовит обращения. Судьбой семьи давно заинтересовались и обеспокоились и другие организации, знающие ювенальную проблематику не понаслышке. Например, было обращение от Патриаршей комиссии РПЦ к послу РФ Латвии с просьбой помочь этой семье. Тогда же правозащитные центры, которые занимаются защитой семей, подключились.

Думаю, что это такая ситуация, в которой пора уже вздрогнуть и подключиться многим. Потому что это ад на самом-то деле. То, что мы читаем в документах — далеко не полных! — очень сильно впечатляет, это страшно. Страшно еще, если это будет проходить незамеченным обществом. Потому что завтра-послезавтра оно коснется уже многих, и наша страна не будет исключением. Ведь ювенальные технологии, отторгающие детей от родителей, — это общая тенденция.

Предлоги для разлучения семьи могут быть совершенно надуманными: в данном случае, с семьей Бергфельд, было сказано, что родители якобы с «пониженным IQ» и не могут воспитывать детей. Видимо, пониженность IQ выражалась в том, что они не хотели давать детям психотропные препараты? Но это, на мой взгляд, свидетельствует как раз об обратном — с интеллектом и родительской любовью у них все в порядке.

Такое внимание системы к семьям, где есть дети, — это страшно. В России такое тоже может начаться: вам скажут, что вы не можете воспитывать детей, потому что не лечите их так, как мы велим. А значит, вы не можете выполнять родительские обязанности! Кто будут эти «мы»? Любому могут это сказать — и недобросовестный врач, и опека. Ведь дети, как ни страшно это звучит, стали предметом рыночного интереса. И мы с этим уже сталкиваемся, на самом деле, пусть и не в такой ужасной форме и не с такими ужасными результатами. Но тенденция налицо, и мы все должны понимать, что это надо останавливать на подходах. Потом будет поздно.

ИА REGNUM: Они обращались в ЕСПЧ, но обращение осталось без ответа. Что произошло?

Насколько мы поняли, они не совсем по форме составили прошение в Европейский суд, и им его просто вернули. То есть им в принципе не отказали, и мы считаем, что нужно подавать снова: дело просто не рассматривалось.

Когда люди попадают в такую ситуацию, когда их буквально травят, когда против них ополчается система, они могут совершать хаотические поступки, паниковать, теряться. Очевидно, что Бергфельды просто в шоке от ситуации. Да удивительно, что они вообще продолжили бороться!

Это не частый случай, когда родители оказывают сопротивление на протяжении лет — уже семь лет они бьются за своих детей с системой. Для этого нужно и мужество, и внутренние силы, потому что все любят своих детей, но многие отступают. Это небезопасная и почти обреченная борьба, и кто-то сам умирает или опускается, не выдержав несчастий, кто-то смиряется с потерей. В мире уже огромное количество разрушенных семей, причем разрушенных безосновательно.

ИА REGNUM: Погибший Нико Бергфельд был одним из первых, кто открыто обратился к общественности, записав и опубликовав обращение. Бергфельды связывались с другими семьями, может быть, были прецеденты подобной борьбы?

Да, они поддерживают связи с другими семьями, в какой-то момент собрали сотни прошений от других семей. Обращались с этим к кому могли, в частности к папе Римскому. Но что-то он им не помог. Они устроили на Мальте некий центр, где собрали какое-то количество находившихся в опасности семей. Но туда тоже приехал Югендамт, центр был разогнан, двоих детей родители так и не смогли потом найти.

В последние несколько лет в Европе активизировалась борьба родителей против ЮЮ. Скорее всего, это не в последнюю очередь связано с тем, что происходит в России. Ведь у нас появилось достаточно устойчивое, серьезное родительское движение: с 2012 года идут митинги, сборы подписей, на самом деле это приносит плоды — немало чего удалось уже добиться.

В Европе, как говорят пострадавшие тамошние родители, многие начали бороться именно после того, как увидели, что это происходит в России. Вот Германия. Они говорят, что много лет были запуганы и разобщены. В России-то еще не истреблена коллективистская психология, у нас люди еще могут объединять усилия, а в Европе очень давно общество атомизировано. Им труднее. Но я думаю, сейчас что-то всерьез сдвигается. Слишком пахнет «серой» от всего этого — объединяться и сопротивляться просто необходимо.

В настоящее время двое сыновей Бергфельдов находятся в приюте в Германии. Одна дочь по причине совершеннолетия уже вышла из приюта, но она до конца жизни будет считаться недееспособной: у нее будет так называемый «сопровождающий», она будет жить под опекой и регулярной проверкой социальных служб. Младшая дочь находилась у бабушки, однако буквально накануне ее изъяли. Где сейчас ребенок — неизвестно.