Инклюзия — это «война с самими собой»
В Кирове и Кировской области будут строить «инклюзивное общество». Именно так заявлено на сайте администрации города.
Вы спросите: «Из кого или чего будут строить это общество? Что это вообще такое и зачем нужно?»
Отвечаю: «Строить будут из нас с вами. Другого материала у чиновников нет. Что же касается результата строительства... На этом стоит остановиться подробнее, вопрос того заслуживает, ведь, повторяю, строить будут из нас с вами».
Год с лишним назад, в конце ноября 2014 г., в Кирове проходила двухдневная Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная инклюзивному образованию, на которой мне, представителю РВС, довелось побывать. Я зарегистрировался как участник, получил материалы конференции и прослушал все доклады на пленарном заседании. Один из них заинтересовал меня особенно сильно, и именно его хочу разобрать ниже.
Докладчицей была гостья из Москвы, Алехина Светлана Владимировна, директор Института проблем инклюзивного образования, проректор ГБОУ ВПО «Московский городской психолого-педагогический университет».
Раньше я считал, что инклюзия наносит вред только образованию — и коррекционному, и общему, — но, прослушав доклад на конференции, понял, что инклюзивное образование — это частный случай широкого проекта изменений, который называется «Включающее общество».
Выступление Светланы Алехиной поразительно отличалось от всех остальных. Все выходили к трибуне и быстро, ровным тоном читали доклады — сухие факты, графики, цифры отчетности и показателей. Да простят меня докладчики, на их выступлениях клонило в сон. Именно так я и представлял себе открытые конференции. Но когда подошла очередь Алехиной — всё сразу изменилось.
Выступление отличалось от предыдущих всем — формой, манерой и содержанием. Она не стала выходить к трибуне, а выступала со своего места, сидя за столом президиума. Она не тараторила, а говорила медленно, с паузами и акцентами в нужных местах, каждое слово было весомо и значимо. Она говорила не про рабочую рутину, а про тяжелый труд на долгие годы, говорила об огромном значении этого труда. Она говорила о грандиозных задачах и великих целях. При этом намекала на материальную выгоду для согласившихся и на судебную ответственность — для несогласных. Было понятно, что всё сказанное — не предмет для обсуждения. Это был не доклад. Это была настоящая проповедь о вечных ценностях. Откровение, дарующее большие смыслы и мобилизующее на труд ради великой цели. Выступление было сильным. Вряд ли источником силы может быть то, что Светлана Алехина — психолог, кандидат психологических наук, тут дело в другом — она подлинный служитель идеи толерантности, верующий в свою правоту и неотвратимость надвигающихся изменений.
И поскольку изменения непосредственно касаются нас, стоит сразу зафиксировать основные смысловые линии, которые прослеживались во всём выступлении:
1. Изменения в образовании в виде перехода к инклюзии — это частность, одно из проявлений будущих изменений, которые должны затронуть всё общество, все сферы жизни человека.
2. Разделение людей по медицинским показателям — не обосновано. Такое разделение нарушает права человека.
3. Нужно менять коренные устои образования, культуры и всего общества.
4. Общество и его нормы должны меняться под индивидуальные требования. Именно так, а не наоборот — когда индивид должен подстраиваться под общество, в котором он живет.
5. Инклюзия нужна по разным причинам — это благие морально-нравственные преобразования общества, движение вместе со всем миром к великой цели, а также материальная выгода для сторонников и судебная ответственность для противников. Принцип кнута и пряника.
6. Противоречия между коррекционным образованием и общим образованием, которое хотят сделать целиком инклюзивным, — это искусственно созданный конфликт. На самом деле конфликта не существует.
7. Инклюзия внедряется вполне официально — государственные служащие в государственных учреждениях на государственные деньги делают эту работу.
Эти линии, петляя и пересекаясь, в конце доклада сошлись в одной точке, когда Алехина, невольно проговорившись, сказала, для чего нужна инклюзия — для того, чтобы выиграть войну с самими собой.
Рассмотрим каждую линию, опираясь на цитаты из Алехиной.
1. Изменения в образовании в виде перехода к инклюзии — это частность. Одно из проявлений будущих изменений, которые должны затронуть всё общество, все сферы жизни человека
«Широкая рамка заключается в том, что сама идея инклюзии — это социальная концепция».
«Включающее общество — вот основная идея, которой подчинены эти изменения. Наше общество должно быть открыто для любого члена этого общества, оно должно быть ориентировано на принятие любого члена общества, независимо от его различий, и право на отличие, на индивидуальное отличие, лежит в основе этой концепции».
Итак, идея «включающего общества» подразумевает, что наше общество — «исключающее». В случае с образованием имеется в виду, что когда ребенка-инвалида ведут учиться не в обычную школу, а в коррекционную, происходит это якобы потому, что общество хочет избавиться от инвалидов, и для этого их «исключают», изолируют от общества в специальном заведении. То есть коррекционные школы, специально созданные, чтобы человек с недугом мог получить образование и реализовать себя в жизни, изображаются тюрьмой или концлагерем, средством изоляции детей-инвалидов от здоровых детей. «Неслабая» мысль, согласитесь. Но дальше — больше. Из этого ведь что-то следует.
Если человек принимает такую извращенную логику, то дальше он услышит «предложение, от которого невозможно отказаться». Человеку предложат принять мысль, что плохое «исключающее» общество, которое якобы угнетает инвалидов, нужно... вы угадали, переделать. В хорошее — «включающее» — общество. При этом нет внятного описания, что собой представляет такая социальная модель, и вообще совместима ли она с жизнью страны и народа.
2. Разделения людей по медицинским показателям — не обосновано. Такое разделение нарушает права человека
«Не статус инвалидности может нас делить на инвалидов и не инвалидов».
Вот это да! Статус инвалидности у человека есть, но считать его инвалидом нельзя — это, оказывается, нарушение прав. А нам-то, в нашем «нехорошем» обществе всегда думалось ровно наоборот. Что инвалид имеет право на всё то, что как-то компенсирует проблемы со здоровьем.
«Не медицинский диагноз лежит в основе различия людей».
«Идея инклюзии не базируется на нозологическом разделении... детей».
Как это понимать? Нозология — это учение о болезнях. Больной человек ничем не отличается от здорового? Или болезней вообще не бывает? Видимо, их придумали врачи, чтобы нарушать права человека?
Мы видим, что юридическое понятие права и равенства всех граждан перед законом в неизмененном виде переносится в область медицины. Якобы создание особых условий для больного — это нарушение прав больного. Причем тут вообще понятие права? Болен человек или здоров — теперь будет определять не врач, а судья? Специфическая инклюзивная логика противоречит здравому смыслу, а чтобы это не было так заметно, старые названия заменяют на новые. Инвалид теперь не инвалид, а человек с «ограниченными возможностями здоровья», но от переименования легче человеку не станет.
«Идея инклюзии не делит детей на группы, она дает право разным детям быть в одном классе».
«Любому ребенку: мигранту ли, ребенку из другой культуры, из другой веры, ...с какими-то проблемами в здоровье, ребенку, находящемуся в условиях социального риска, например, ребенок, который переживает развод своих родителей... Если мы в образовании, в школе, где он учится, не окажем ему в этот момент поддержки, не адаптируем для него какие-то формы обучения, может, не обеспечим ему какую-то индивидуализацию, этот ребенок не сможет в условиях своего эмоционального стресса включиться в общий поток и исключится из образования».
Все различия уравниваются. Характер различий якобы не имеет значения. Хотя, с точки зрения здравого смысла, очевидно, что разница между инвалидом и здоровым человеком не та же, что разница между мигрантом и местным жителем. Не та, в том числе, и по возможности учиться в общеобразовательной школе. Это отличие касается именно возможности, а не права. Но для инклюзии это неважно. Важно только, что большинство должно подстраиваться под меньшинство, а общество должно подстраиваться под индивидуума.
3. Нужно менять коренные устои образования, культуры и всего общества
«Это не модное течение, это не процесс, который закончится с каким-то определенным годом или с государственной программой, это только очень большое, очень сложное начало изменений, глубочайших изменений ценностных установок нашего образования».
«Впереди сложнейший пласт изменений. Это ценностные изменения. Это изменения в отношениях людей. Изменения в нормах культуры».
А общество не нужно ставить в известность о том, что у него хотят изменить нормы и ценности, лежащие в фундаменте этого самого общества? Прежде чем административным способом менять культурные нормы и ценностные установки, реформаторы спросили у людей, живущих в стране, нужна ли им подобная трансформация, и что люди об этом думают? У нас вроде демократия? Даже чтобы депутатов в Думе сменить, и то проводят выборы как процедуру выяснения мнения людей для достижения некоего согласия в обществе. А тут не депутата меняют, тут замахиваются на вековые традиции и не считают нужным сообщить об этом обществу. Или это не обязательно, когда действует принцип «большинство должно подстраиваться под меньшинство», и когда меньшинство, «просвещенное» забугорными методичками, может диктовать свою волю большинству, парализованному чувством ложной вины?
«Это очень серьезное требование к нам, к нашему мышлению, к нашему пониманию людей, их сожительства, общественных связей, норм культуры — это всё требует изменений».
Возникает справедливый вопрос: а кто вы такие, чтобы требовать подобное? Духовные и нравственные авторитеты? Нет. Просто специалисты в области образования? Ну так есть и другие специалисты, которые с вами не согласны, об этом говорит ваш собственный опрос. Он приводился в одном из докладов конференции. Из опроса явствует, что 55 % учителей по каким-то причинам не принимают до конца инклюзивное образование (25 % не согласны, 30 % сомневаются).
Также есть серьезные основания утверждать, что наш народ против инклюзивного образования. Проведенный в июне 2015 года РВС и «Сутью времени» массовый социологический опрос АКСИО-6, посвященный проблемам образования, где был в числе прочих вопрос об инклюзии, дал ответ однозначно не в ее пользу. Из опрошенных 24 тысяч респондентов 44,5 % настояли на том, что «дети с задержками развития должны учиться отдельно, в специальных школах», при этом 32,4 % высказали уверенный протест против инклюзивного обучения. «ЗА» оказались только 16,9 %.
Ну хорошо, предположим, это можно списать на то, что люди плохо знакомы с новаторскими идеями. Но почему бы в таком случае не провести публичное обсуждение требований новаторов? Если они так уверены, что предлагают нечто высоконравственное, то есть все шансы, что народ их поддержит и возлюбит. Или опять «народ не тот», не сможет понять благородных устремлений господ реформаторов? Вопрос можно считать риторическим, поскольку в последние десятилетия все наши реформаторы в образовании, науке, культуре и т. д. действуют, исходя из своего представления о том, что они — просвещенное меньшинство. И на основании этой просвещенности имеют-де право требовать от темного народного большинства покорности процессу «модернизации», которая больше напоминает уничтожение. Так это мы и слышим от С. Алехиной! Менторским тоном нам вещают:
«Мы переходим к очень важной модели, которая не людей делит, и вообще людей не делит, а наоборот объединяет их в единое сообщество и рождает новую культурную норму по принятию наших отличий».
Как говорится, не учите дедушку кашлять. Мы сами всех можем поучить, как объединять людей в единое сообщество на основе принятия отличий. У Российской империи, а тем более у Советского Союза накоплен огромный опыт гармоничного соединения людей разных по крови, религии, культурному уровню. Такое глубокое переплетение народов и культур — это уже способ существования нашего государства. Светлана Владимировна этого не знает? Сомневаюсь. Разумеется, знает, но это не мешает ей утверждать, что культурные нормы нашего народа не принимают отличий. Потому что без этого утверждения инклюзия не вытанцовывается.
Дальнейший полет современной «толерантной» мысли, сулящей нам нешуточные перспективы, рассмотрим в следующем номере.
(Продолжение следует.)
