Людьми нас делает семья и человеческие отношения внутри нее
Товарищи! Сегодня у нас годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. И мы все знаем — кто-то помнит — из тех, кто жил огромную часть своей жизни при социализме, кто-то знает от родителей — что при советской власти семья была защищена и бедные были не просто защищены, они имели возможность расти и развиваться. Они имели возможность получать образование, профессию, заводить семью, заводить детей. Сейчас мы столкнулись с каким-то совершенно зверским оскалом того самого капитализма, которым поманили в период перестройки, сказав, что всем будет хорошо. Всем хорошо вообще никогда не бывает, наверное, но в Советском Союзе стремились к этому, и равенство в социальном плане было безусловным. Отрицать это никто, я думаю, не станет. Так вот сейчас мы всё время, каждый день, во всех регионах сталкиваемся с тем, что на бедные семьи прежде всего, и на семьи вообще идет атака. Бедных людей, особенно в провинции, совершенно безжалостно, безосновательно и беспардонно лишают детей. Мы боремся с этим, вы боретесь с этим — по всем регионам, и здесь, в Москве, тоже.
Это очень понятная, очень логичная сторона происходящего. Ведь если признать, что бедные могут развиваться, то надо будет помогать им это делать. Надо будет выводить их из того состояния, в которое их сами опустили, лишив работы, закрыв предприятия, сделав убогим образование для большинства и оставив какое-то элитное образование для высшей страты. Если мы сейчас не будем бороться за то, чтобы вот это социальное равенство восторжествовало, то мы очень быстро придем к тому, что семьи в нашей стране создавать не будут и детей рожать не станут. Потому что если можно забрать детей за то, что их слишком много в одной комнате, если можно объявить семью неблагополучной из-за того, что она недостаточно богата, если можно сказать, что она неправильно воспитывает ребенка (рассказывая ему, что такое хорошо и что такое плохо), то значит можно забрать ребенка фактически из любой семьи, особенно из тех, которые не имеют сил сопротивляться.
Здесь очень важный момент: сопротивляться можно только всем миром. Люди, которые уже столкнулись с этим беспределом по провинциям, люди, которые не могут достучаться и докричаться до центра и до тех организаций, которые могли бы им помочь, находятся в самом бесправном положении. Поэтому мы должны как можно быстрее ширить наши ряды и развивать нашу деятельность. И все должны понимать, что тот страшный закон, который пытаются сейчас провести, который пытается провести тот самый Совет по правам человека — закон о семейно-бытовом насилии, якобы царящем в российских семьях, — это ювенальная юстиция в полном объеме. Он написан так, что любая семья — кстати, не только бедная — может быть привлечена к ответственности за неправильное воспитание или содержание детей. Он написан так, что не будет дураков заводить семьи и детей рожать.
Когда мы недавно с коллегами по родительскому движению, с другими организациями защиты семьи были на эфире на «Первом канале», где на противоположной стороне выступал Совет по правам человека, который пришел, чтобы рассказать, какой они сделали замечательный закон, мы дали очень серьезный отпор этому Совету по правам человека. И они возопили, как только кончилась передача. Они потребовали, чтобы из нее вырезали наиболее жесткие куски. Там, где мы рассказывали, что цифры, которыми они кошмарят наше общество, говоря о том, что у нас в семьях сплошное насилие, что у нас какие-то невероятные доли от всех преступлений совершаются именно в семье, что эти проценты — полная липа. Ответ по этому поводу был вырезан, а цифры эти липовые остались на экране. Когда мы говорили, что только привлечение к уголовной — буквально к уголовной — ответственности чиновников, которые забирают безосновательно детей, может остановить царящий беспредел, это тоже оказалось абсолютно недопустимым на экране. Это тоже было вырезано.
Но мы будем продолжать это говорить. Потому что это и есть суть нашего времени. Капитализм пытается съесть то самое главное, что делает нас людьми. А людьми нас делает семья и человеческие отношения внутри нее. Также людьми нас делает то, что мы понимаем, что в других семьях, которые живут не так, и хуже, положим, чем мы, — такие же дети, такие же родители, такие же люди. Они [сторонники ювенальной юстиции] хотят объяснить всем — они уже этим занимаются, — что дети могут быть отобраны из неблагополучных семей, должны быть отобраны, якобы для их блага, и переданы в семьи благополучные. Семьям родным практически нет никакой помощи. У них минимальные, мизерные пособия. В то же время семьи, которым передают, а это сейчас основной тренд — так называемые замещающие семьи, профессиональные семьи, — так вот, профессиональные семьи получают за это всё зарплату.
Не спорю, там есть хорошие люди, которые хотят взять детей, чтобы сделать им хорошо. Но сама система предполагает отношение к ребенку как к предмету ведения бизнеса. На днях я видела на сайте одного очень известного фонда призыв к социально ориентированным НКО заниматься опекой над детьми, создавать опекунские семьи. Знаете, что там было написано на заглавном листе? Там были перечислены выгодоприобретатели данного процесса. Среди выгодоприобретателей числились опеки, специалисты, которые будут сопровождать этот процесс, сами эти профессиональные семьи. Только там детей не было. Дети не являются благоприобретателями в запущенном процессе — они являются тем предметами, которыми торгуют. Они являются теми, что делает бизнес выгодным.
Вот этот вот, какой-то совершенно чудовищный, я бы сказала — гротесковый уже, оскал капитализма мы видим в нашей стране. И мой призыв один — давайте ширить ряды родительского сопротивления, потому что только большим, массовым протестом, мы можем это всё перебороть. Мы будем это делать?!
Да!
Сергей Кургинян:
Если наших сил не будет в десять раз больше, то, о чем здесь говорила Мария Мамиконян, достигнуто не будет. Только наши ряды. Только наше сплочение. Только сила каждого из нас и распространение этой силы за наши ряды может спасти сейчас Россию. Не вижу никаких других реальных факторов в гражданском обществе, которые готовы это делать. Начался этот какой-то Совет по правам человека, чуть-чуть снова чего-нибудь там... им показалось, что куда-то процесс пошел не туда, значит, как говорили в плохую советскую эпоху, в позднюю: «У вас, говорит, левый, правый уклон? Говорит, запишите: «Колебался вместе с линией партии». Доколебались до перестройки.
Так вот, начались опять какие-то колебания, все начинают поджимать хвост, все, кроме «Сути времени», все, кроме нас. И это означает, что судьба России находится в руках каждого из здесь собравшихся, что каждый из здесь собравшихся не винтик, и даже не солдат, он — офицер армии, которая должна увеличиваться, укрепляться и побеждать. Увеличиваться, укрепляться и побеждать!
И я не зря говорю эти три слова вместе. Потому что, только увеличиваясь, становимся рыхлыми, не увеличиваясь — не побеждаем. Даже увеличиваясь и не побеждая, — не вдохновляем других. Значит, наша задача — увеличиваться, укрепляться и побеждать. И мы будем это делать, и люди, которые преступно разрушают семью, еще ответят за это, ответят по законам. И будут законы, в соответствии с которыми они будут получать уголовное наказание за посягательство на семью. Добьемся этого? Да или нет?
Да!
Сергей Кургинян:
Теперь предоставляю слово Николаю Юрченко.
