Новый раунд глобальной нефтяной игры. Часть XIII
Для ключевых нефтедобывающих стран вопрос долгосрочных уровней цен на нефть имеет огромное значение, поскольку нефтяные экспортные доходы составляют очень существенную часть внутреннего валового продукта. Так, по данным ООН и американского Агентства энергетической информации, на начало 2015 года доля этих доходов в ВВП для таких стран составляла от 10–15 % до 50–80 %. Естественно, обвал нефтеэкспортных доходов не мог не привести к снижению темпов роста или даже к падению ВВП.
Еще более глубокое влияние обрушение цен на нефть оказало на исполнение бюджетов нефтедобывающих стран. Которые (как мы обсуждали в предыдущей части исследования) в предшествующий период высоких цен на нефть оказались достаточно сильно «раздуты».
Так, по данным МВФ, уровень цен на нефть для обеспечения бездефицитного (сбалансированного) бюджета на 2015 год в основных нефтедобывающих странах составлял:
В результате, когда мировые цены упали ниже этих «бюджетных» порогов (на рубеже 2015 года они составляли около 50 долл./барр.), страны, у которых экспорт нефти был главным источником бюджетных доходов, оказались перед проблемой растущего бюджетного дефицита. И у них возникла необходимость покрывать этот дефицит.
А как возможно покрывать бюджетный дефицит?
Либо тратить на его покрытие валютные резервы.
Либо занимать деньги на внутреннем или мировом финансовом рынке.
Либо резко и болезненно сокращать бюджетные расходы.
Либо форсировано увеличивать бюджетные доходы, что можно быстро сделать только за счет резкого увеличения налогов или других платежей в бюджет с граждан, корпораций и т. д.
Либо приватизировать имеющуюся государственную собственность.
Либо девальвировать национальную валюту с тем, чтобы наполнить бюджет (в песо, динарах, реалах, рублях, тенге и так далее) за счет получения от своего долларового экспорта большего количества национальной валюты.
Либо — делать всё перечисленное одновременно.
При этом существенное влияние на стратегии большинства нефтедобывающих стран и корпораций оказала кампания прогнозов относительно судьбы американской «сланцевой» добычи, развернутая глобальной аналитикой летом-осенью 2014 года. Большинство этих прогнозов утверждало, что сланцевые компании без хеджа (не застраховавшие свои доходы от продаж нефти на случай низких цен) уйдут с рынка уже в начале 2015 года, а остальные, за редкими исключениями, — через год, то есть после завершения хеджевых контрактов и осознания того, что новое хеджирование на приемлемые (рентабельные) цены получить не удается. Аналогичные прогнозы экономическая пресса делала и относительно судьбы «тяжелой» нефти из битумных песков в Канаде и Венесуэле.
Эти информационно-аналитические вбросы создавали у ключевых стран-нефтедобытчиков впечатление, что всего какой-нибудь год ценового демпинга выбросит с мирового рынка подавляющую часть «сланцевой» и «тяжелой битумной» добычи. И что, значит, нужно «поджаться» с доходами и государственными расходами и потерпеть всего-навсего год-полтора низких цен и бюджетных дефицитов, продолжая демпинг. И что в результате конкурентная война со «сланцем» и нефтяными песками будет выиграна. И что доля арабской нефти на глобальном рынке увеличится, как и доминирующее влияние ОПЕК на этом рынке, а цены вырастут до прежних уровней.
При этом напомним (это мы обсуждали ранее в нашем исследовании), что американский импорт нефти с мирового рынка снизился очень незначительно, американский экспорт нефти был мизерным, спрос на рынке оказался (главным образом, благодаря росту импорта в Китае) достаточно устойчивым. То есть больших масштабов перепроизводства на рынке не было. Однако (что мы, опять-таки, обсуждали ранее в данном исследовании) Администрация энергетической информации США, аналитические службы крупнейших американских банков и, главное, Международное энергетическое агентство, — в своих докладах соревновались в предъявлении миру фальсифицированных данных об огромных — и растущих — избытках нефти на мировом рынке. А аналитики, соответственно, прогнозировали близкое обрушение сектора «новой нефти» (прежде всего, американского «сланца») в условиях низких цен.
На основе этих данных (и этих прогнозов) главные нефтедобывающие страны рассчитывали, что могут пройти период низкой конъюнктуры нефтяного рынка и проблем с корпоративными и государственными доходами и бюджетами без серьезных потерь.
Однако очень скоро выяснилось, что даже в наиболее благополучных из таких стран бюджетные потери оказываются очень большими. И уже в 2015 году почти все нефтедобывающие страны начали, в соответствии со своими возможностями, использовать перечисленные выше способы покрытия бюджетных дефицитов.
Яркий пример — лидер ОПЕК и наиболее богатый мировой нефтедобытчик — Саудовская Аравия.
Саудовская Аравия начала активно тратить на покрытие бюджетных дефицитов валютные резервы — суверенный государственный фонд. В 2015 году из него было истрачено 115 млрд долл. Далее были отменены или даже остановлены запланированные крупные инвестиционные проекты в сфере инфраструктуры и промышленности, впервые за много лет упразднен ряд социальных выплат гражданам и резко повышены цены на горючее, электроэнергию и воду для населения и предприятий. Страна впервые за 10 лет вышла с заимствованиями на мировой финансовый рынок, выпустив серию гособлигаций. Однако по итогам года цена нефти для «безубыточного» бюджета снизилась всего до 93 долл./барр., а дефицит бюджета составил около 16 %.
В 2016 году новые траты валютных резервов Саудовской Аравии предполагаются в размере почти 90 млрд долл. Организованы новые госзаймы — выпуски гособлигаций примерно на 18 млрд долл. Заодно резко сокращены зарплаты на высоких уровнях государственной бюрократии: для министров — на 20 %, для советников парламента (Аш-шуры) — на 15 %. Вновь ограничены размеры социальных расходов, и даже вводятся достаточно высокие тарифы на выдачу виз не только при въезде иностранцев в страну, но и при их выезде. А еще предложено отменить государственные инвестиционные проекты на астрономическую сумму почти в 300 млрд долл!
Но и это не всё. Королевским правительством принята амбициозная программа диверсификации национальной экономики с целью существенно снизить ее зависимость от нефтяного экспорта (что предполагает большие объемы новых инвестиций). А также — внимание! — принято решение продать на международном рынке 5 % акций «нефтяной жемчужины саудовской короны» — госкомпании «Сауди Арамко». При этом, по прогнозу, в 2016 г. «безубыточная» для национального бюджета цена нефти на мировом рынке составит около 80 долл./барр., а бюджетный дефицит снизится до 14 %.
Конечно, проблема саудовского бюджета не только в нефти. Страна несет немалые расходы, участвуя в двух войнах, — открыто в войне в Йемене, и в основном негласно — в войне в Сирии. Дальнейшее сокращение социальных расходов, к которому призывают некоторые западные экономисты, эксперты считают недопустимым, поскольку это грозит королевству «взрывным» ростом политической нестабильности. Экономические аналитики посчитали, что при сохранении низких (до 50 долл./барр.) цен на нефть и при нынешних темпах расходования валютных резервов Саудовская Аравия, даже если продаст пакет акций «Сауди Арамко» за предполагаемые 100 млрд долл., — либо израсходует валютные резервы уже к 2020 году, либо будет вынуждена быстро наращивать внешний долг.
Наиболее тяжелая финансово-экономическая ситуация в связи с обрушением цен на нефть, видимо, сложилась в Венесуэле.
В начале 2015 года президент Николас Мадуро признал, что падение цен на нефть становится для страны «финансовым бедствием». В 2015 г. приток экспортной валюты в Венесуэлу снизился почти на две трети. Инфляция в результате девальвации национальной валюты, боливара, в 2015 году достигла 275 %, ВВП страны упал на 9,8 %, дефицит бюджета составил 10,5 %.
Стране всё труднее даже не возвращать, а реструктурировать или обслуживать накопленный внешний долг. Реальная заработная плата снизилась в среднем примерно вдвое. По недавнему прогнозу МВФ, инфляция в 2016 году может вырасти еще более чем в два раза, ВВП снизится еще на 6,5 %, дефицит бюджета приблизится к 9 %.
В нынешнем году к ценовому «нефтяному бедствию» Венесуэлы добавилась еще и летняя жестокая засуха в ряде штатов и сокращение выработки электроэнергии гидростанциями. Кроме того, для экспорта венесуэльской «тяжелой» нефти из месторождений в песках «пояса Ориноко» ее необходимо разбавлять импортной легкой нефтью (например, из Анголы или США). Но на ее импорт в казне не хватает денег, и добычу на ряде месторождений приходится сокращать, снижая и без того скудный валютный поток от нефтяного экспорта.
В результате социально-экономическая ситуация в стране резко ухудшилась из-за отсутствия финансовых ресурсов для импорта — налицо нехватка продовольствия, медикаментов и многих товаров первой необходимости, на продовольствие введено нормирование. В условиях товарного дефицита и галопирующей инфляции быстро развился черный рынок с ценами, недоступными социальному большинству, растет организованная преступность.
Соответственно, растут социально-политические протесты. Парламентская оппозиция в этих условиях консолидировалась и стремится объявить импичмент президенту Мадуро, а также кардинально сменить в направлении «рыночной либерализации» объявленный предшественником Мадуро Уго Чавесом политический курс «боливарианского социализма XXI века».
Тем не менее, предложения о приватизации главного экспортоспособного актива страны и главного источника валютных поступлений — нефтяной госкомпании «Петролес де Венесуэла (PDVSA) — администрация Мадуро пока отвергает. Хотя в западной прессе регулярно появляются прогнозы о якобы неизбежной отставке Мадуро, неизбежном отказе страны от боливарианского социализма и опять-таки неизбежной приватизации PDVSA.
Но и в других крупнейших нефтедобывающих странах обрушение цен на главный экспортный продукт вызвало достаточно серьезные проблемы.
Ирак, как и Саудовская Аравия, существенно снизил зарплаты госслужащим, остановил все новые инвестиционные проекты, а также урезал на 12 % бюджетные расходы. Правда, на социально-политической устойчивости власти в стране это — пока! — сказывается не так болезненно, поскольку правительство объясняет снижение уровня жизни населения идущей войной против террористов «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).
Нигерия пытается пережить кризис обвала цен на нефть за счет крупных кредитов от Всемирного банка, МВФ, Африканского банка развития и Китая. Тем не менее, в 2015 году страна установила исторический рекорд бюджетного дефицита — более 40 %, около 15 млрд долл. Кроме того, кризисное ухудшение социально-экономической ситуации в стране привело к активизации в основном регионе нефтедобычи — дельте реки Нигер — мелких банд и крупных политико-террористических организаций вроде «Движения за освобождение дельты реки Нигер». В результате регулярных террористических нападений этих банд на нефтяные платформы, трубопроводы и т. д. произошло существенное — до 30 % — сокращение нефтяного экспорта и, соответственно, критическое снижение экспортных валютных доходов страны.
(Продолжение следует.)
