Провокация как искусство — 2
В прошлой статье мы проинформировали читателя о ситуации вокруг постановки оперы «Тангейзер» в Новосибирском государственном академическом театре оперы и балета. И о том, что вся ситуация вокруг этой постановки вызывает вполне определенные аллюзии на историю с фильмом «Покаяние» из нашего недавнего прошлого.
Теперь займемся конкретикой и посмотрим, что же представляет собой режиссер спектакля «Тангейзер» Тимофей Кулябин, и каков его «творческий» путь?
Кулябин Тимофей Александрович родился в 1984 году.
С 2002 по 2007 год учился в ГИТИСе на курсе Олега Кудряшова.
По окончании ГИТИСа стал работать режиссером в театре «Красный факел» в Новосибирске, директором которого был и остается его отец — Александр Кулябин.
В «Красном факеле» Кулябин-младший ставил спектакли по русской и зарубежной классике, вполне себе классические. В 2008 году он поставил «Макбета» и сразу же попал на фестиваль «Золотая маска».
Не будем обсуждать, как попал, через кого попал — пути могут быть разнообразны. Может, родственные связи помогли — и отец, и мать Т. Кулибина работают в театре «Красный факел». Но после столичного фестиваля режиссер как-то сразу осознал, что «когда попадаешь на «Маску» и о тебе все узнают.., ты можешь просить другие гонорары...».
И вот, в 2013 году на сцене «Красного факела» состоялась премьера спектакля «KILL» (аббревиатура названия «Коварство и любовь»), поставленного режиссером Т. Кулябиным по мотивам трагедии Фридриха Шиллера. Время и место действия — условное, героев спектакля в два раза меньше, чем у Шиллера. Страстей нет, все персонажи говорят в микрофон тихими, приглушенными голосами. А над всем этим нависает видеоинсталляция «Глаза бога».
Спектакль шел под музыку Мэрилина Мэнсона и с выдержками из текстов Достоевского, Цвейга и Набокова, отрывками из «Плача Иеремии». «Сохранена фабула пьесы, но сильно купирована, фактически пьеса переписана заново», — объяснял свой замысел Кулябин.
Новосибирская общественность впала от спектакля в недолгий шок, но, пообсуждав и поохав, решила, что «молодой автор находится в творческом поиске». «KILL — это очень сегодняшний спектакль со всеми своими недостатками, всей пустотой и беспомощностью», — писала на «Сибирия.ру» журналист Елена Макеенко. Сам же режиссер заявлял: «Дело в том, что в наше время, когда параллельно существует невероятное количество трактовок действительности, а картина мира предельно размыта, чистые идеалы, такие как добро, честь, долг, стали архаизмами».
Однако уже следующий спектакль — «Онегин», поставленный Кулябиным в 2014 году по бессмертному произведению А. С. Пушкина, эпатировал публику несравнимо сильнее.
В начале спектакля к скучающему Онегину (по всем повадкам — блогеру) приходит девушка, едва прикрытая простыней, далее следует сцена торопливого совокупления под простыней, одевание, завтрак, танец. Всё исполняется с подчеркнутым автоматизмом. И так повторяется три раза. За сценой голос актера объясняет происходящее строчками из «Евгения Онегина». Онегин же своими словами рассказывает про это в Фейсбуке, как бы болтает «о том — о сем».
Режиссер так поясняет свой замысел: «В «Онегине» есть проблема... моего поколения, проблема тотальной усталости от огромного количества информации, развлечений, их доступности. В этом мире уже ничто не может по-настоящему поразить». Главная героиня — Татьяна Ларина — изображена истеричкой и наркоманкой. В знаменитой сцене «письмо Татьяны к Онегину» она не просто пишет, а в порыве страсти забирается на стол и, корчась, начинает грызть бумагу, поливать себя водой из ведра, переворачивает мебель и, в конце концов, впадает в забытье.
Да уж, эпатаж, так эпатаж!
Т. Кулябин при этом заявляет: «Я делаю то, что я хочу, и так, как я хочу». И действительно, «чего стесняться в своем Отечестве?»
Хотите — верьте, хотите — нет, но этот спектакль получил специальный приз премии «Золотая Маска» (!). Остается только недоумевать, что же это за премия такая? И какие произведения искусства там номинируют?
Одним словом, Т. Кулябин — это типичное дитя перестройки, «поколения пепси» — уже в таком «нежном возрасте» и пригрет, и обласкан и столичной публикой, и фестивальной администрацией.
Из всего этого следует, что постановка скандальной оперы «Тангейзер» была не случайным и из ряда вон выходящим явлением в культурной жизни Новосибирска. Ее появление вполне закономерно и сознательно было предуготовлено всем так называемым творческим путем молодого режиссера, решившего «раскачать» основы театральной эстетики.
Вот, что по этому поводу заявляет вполне себе либеральный режиссер Андрей Кончаловский: «Нельзя не видеть, что назревает глубочайший разрыв между рядовым зрителем и эстетикой молодых художников, ищущих новые формы. ...Выработалась формула успеха — скандал важнее художественной ценности замысла... Вопиющее пренебрежение к замыслу автора мне видится и в афише «Тангейзера»... Им я хочу напомнить слова Андре Жида: «Когда искусство освобождается от всех цепей, оно становится прибежищем химер».
Однако при этом только попробуйте пикнуть по поводу надругательства над классикой — сразу прослывете мракобесом, душителем творчества молодых талантливых художников.
После разразившегося скандала из-за «экспериментов» на сцене Новосибирского театра и протестов общественности в театральной среде начались горячие споры о том, нужна ли в России цензура. Бывший директор НГАТОиБ Борис Мездрич одним из первых высказался о недопустимости цензуры в театре: «...Если художественное высказывание подвергнут сжатию, то мы будем говорить о приходе времен цензуры, теперь религиозного толка. А цензура в Конституции РФ запрещена».
Борис Михайлович Мездрич — весьма колоритная фигура на постсоветском театральном пространстве. Окончив геолого-геофизический факультет Новосибирского госуниверситета, он с 1972 года работал в Дальневосточном геологическом институте и занимался самодеятельностью. В конце 1980-х организовал Лабораторию сибирских режиссеров и драматургов. Работал в должности директора в театрах Владивостока, Хабаровска, Омска. С 2001 года — директор театра в Новосибирске, с 2008 — в Ярославле, а с 2011 года — снова в Новосибирском театре.
При назначении Мездрича в тот или иной театр говорилось, что он — один из лучших менеджеров, спасающий театры от творческого упадка и разрухи. Но, как правило, его назначение совпадало с выделением больших сумм для нужд театров. При нем в 2003 году в Новосибирске началась реконструкции театра, на которую было выделено примерно 1,7 млрд рублей. (Злопыхатели комментировали это так: «Где деньги — там и Мездрич».)
Стоит отметить, что в театрах, которыми руководил Мездрич, ставились провокационные спектакли, зрители возмущались присутствием в постановках обнаженки, нецензурщины на сцене и прочего эпатажа. В Ярославле в Волковском театре состоялась целая кампания против «низкосортных, пошленьких спектаклей авангардного направления», поставленных при Мездриче.
Мнению зрителей и общественности Борис Михайлович противопоставлял успехи своих спектаклей на фестивалях, таких как «Золотая Маска». Только Новосибирским театром оперы и балета за время его работы было взято 11 «Масок». «Злопыхатели» опять же пытались объяснить подобный «успех» давним знакомством Мездрича с гендиректором фестиваля «Золотая Маска» Марией Ревякиной (еще со времени совместной работы в Новосибирском молодежном театре «Глобус» в 90-х).
Но вернемся к скандалу с оперой «Тангейзер». С приходом в театр нового директора Владимира Кехмана конфликт вокруг «Тангейзера» вышел на другой уровень и перерос в спор хозяйствующих субъектов.
Кехман обвинил Мездрича в том, что у его актеров низкая зарплата и у балерин — проблемы с пуантами. А вот он, Кехман, с помощью министра культуры В. Мединского это дело поправит и вообще переименует НГАТОиБ в Большой театр Сибири. Мездрич назвал Кехмана вруном и сказал, что с пуантами всё в порядке, а переименования театра не будет — никто не согласится.
Отстаивая свое новое назначение, Кехман поведал: «Мы сорвали какой-то план. Я не понимаю, чего хотел Мездрич. Первое, что он мне предложил сделать, — поставить «Спящую красавицу» за 180 млн рублей. В моей практике самая дорогая постановка «Спартак» с живыми тиграми стоила 45 миллионов рублей. В НГАТОиБ «Фауста» Гуно показали 12 раз, при этом он стоил 38 миллионов рублей, 25 млн рублей стоил «Тангейзер». Зачем делать такие постановки? Значит, была какая-то цель в этом». Тогда на Кехмана напустили следователей. 9 апреля в СМИ появилась информация, что в компаниях Кехмана начались обыски, а целью проводимых следственных действий является расследование «параллельного бизнеса» Кехмана.
Склока стала приобретать «космические» масштабы, затягивая в свою орбиту новых фигурантов. Кехман поведал журналистам о том, что «всё это — провокация» и что непосредственное отношение к скандалу вокруг «Тангейзера» имеет арт-директор фестиваля NET, заместитель художественного руководителя Театра Наций Роман Должанский, который и есть «главный идеолог и драматург постановки, его цель — скандал.., чтобы сбежать с Кулябиным в Европу...». Мол, Должанский — автор всех провокационных ходов в «Тангейзере», он же является креатурой Михаила Швыдкого, а Мездрич — вообще родственник бывшего министра культуры.
Итак, скандал с «Тангейзером» не прекращается. Культурная война в России приобретает всё более отвязанные и беспощадные формы. И искусство становится разменной картой в коррупционных схемах с проплаченным пиаром.
Некоторые даже считают (и, возможно, не без основания), что во всем происходящем есть политическая подоплека. Журналист Максим Шевченко: «Я уверен, что «Тангейзер» — это сознательно политтехнологически раскрученный проект. Всё происходит по одним лекалам. Дискредитация, скандал, раскрутка, новый скандал. Наверняка, кто-то из пиарщиков даже получил под это бюджет...».
18 апреля театральные деятели, присутствовавшие на вручении премии «Золотая маска», потребовали от министра культуры В. Мединского вернуть спектакль «Тангейзер» на сцену. И уже 20 апреля Мединский заявил, что в следующем сезоне постановка может вернуться на сцену в Новосибирске в откорректированном виде — из нее будут убраны сцены, которые вызвали раскол и могут восприниматься как оскорбительные.
А тем временем стало известно, что режиссер «Тангейзера» Т. Кулябин в «Красном факеле» репетирует спектакль «Три сестры». И вроде бы спектакль имеет возрастную категорию 18+(!). Будем ждать очередного скандала?..
