Эксплуатация и отчуждение
Знакомиться с марксизмом я начал еще до появления нашей организации, примерно в 2009 году. Тогда мне стало ясно, что жизнь наша на планете устроена глубоко иррационально и не соответствует даже императиву выживания вида. Марксизм привлек своим пафосом справедливости, ценностью истории, а главное, предлагал альтернативную модель будущего. Однако чтение текстов современных марксистов все время вызывало ощущение некоей глубокой вторичности. Традиционно фокус в них сконцентрирован на проблемах эксплуатации и частной собственности на средства производства, а исторический субъект-освободитель — естественно, рабочий класс. Однако подспудно все время ощущалась периферийность этих вопросов по отношению к настоящему времени и ситуации, сложившейся в России. Такое же ощущение возникало и от чтения советских книжек по марксизму и научному коммунизму.
Здесь поясню подробнее. Согласно буквальной трактовке марксизма, центральной несправедливостью капиталистического общества является эксплуатация человека, а именно присвоение прибавочной стоимости теми, кто не приложил ни капли труда для ее создания. Источником новой стоимости является человеческий труд, именно он производит новый продукт, эту самую прибавочную стоимость. Ведь если сложить в одну кучу средства труда и предметы труда, то готового продукта, а значит и новой стоимости не появится, не правда ли? Однако присвоение этого нового продукта осуществляет не хозяин труда (рабочий), а хозяин средств производства, капиталист. Из этой простой теории (которая становится совсем не такой простой, если прочитать «Капитал») выходит, что капиталист фактически обкрадывает рабочего, живет за его счет. И еще как живет! Гигантские потоки стоимости распределяются совершенно неадекватным образом, содержится огромная армия людей, профессия которых оправдана лишь существованием капитализма и конкуренцией капиталистов друг с другом. Именно так в моем понимании выглядит упрощенно и буквально трактуемый марксизм. И нельзя сказать, что эта трактовка совсем уж неверна по отношению к сложившейся реальности.
Однако эта самая реальность в то же время свидетельствовала, что очень многие люди сегодня, в отличие от начала XX века, в факте эксплуатации никакой фундаментальной проблемы не видят и легко с этим фактом мирятся. Кроме того, сам характер эксплуатации изменился. Я вполне допускаю, что в отдельных сегментах нашей российской реальности существуют элементы эксплуатации, адекватные по своему «градусу» тому, что было в XIX веке. Однако в большинстве своем уже не встретишь 15-часового рабочего дня, безжалостной эксплуатации беременных женщин и детей, лишаемых возможности учиться в школе, ужасающих условий труда, выжимающих из человека всю его жизненную силу, превращающих здоровых молодых мужчин и женщин в калек и инвалидов к 35–40 годам.
Текущая реальность показывает, что эксплуатация XIX — начала XX века и современная эксплуатация — это «две большие разницы». В реальности оказалось, что сам рабочий класс изменился, трансформировался, изменились условия его труда. Реальность также показывает, что появилось огромное число «служащих». В конце концов, в реальности ты приходил в магазин, офис или банк и видел там множество сотрудников, которые от скуки и безделья «плюют в потолок» либо работают в полсилы. А даже если и напрягаются, то все-таки совсем не так, как это описано в «Капитале», в разделе, посвященном эксплуатации.
Отказываться от марксизма, убирать его на «далекую полку» не хотелось, я считал и считаю это неправильным. Потому что коммунистическая идея однозначно принадлежит не прошлому, а будущему, — в этом у меня не было никаких сомнений. Принимать форму, в которой эта идея выражается современными марксистами, было невозможно.
Разрешить это затруднение у меня получилось уже после появления нашей организации. Во-первых, лекции «Суть времени» «взорвали» сложившуюся картину мира, стало очевидно, что жизнь устроена намного сложнее, чем мне казалось. Во-вторых, я столкнулся с теорией отчуждения человека применительно к нашей реальности. У Маркса об этом написано в «Экономико-философских рукописях 1844 года», а также очень ярко и понятно написал об этом Эрих Фромм в статье «Марксова концепция человека» (да и в целом творчество этого исследователя во многом посвящено именно проблеме отчуждения человека).
Фромм в своей статье пишет, что для Маркса все собственно человеческое в человеке сконцентрировано в его способности к творческому преобразованию реальности, к творческому труду. И труд здесь трактуется расширительно, таким творческим трудом может быть не только то, что мы традиционно понимаем под термином «труд», но и беседа с другим человеком, и воспитание детей, и многое другое. Почти все, что делает в своей жизни человек.
И когда свободная человеческая деятельность оказывается порабощена, втиснута в прокрустово ложе экономической и иной необходимости... Когда вообще уходит смысл деятельности и есть одна лишь нужда... Когда человек ест и пьет не для того, чтобы жить и трудиться, а трудится и живет для того, чтобы иметь возможность не умереть с голоду либо потреблять «в три горла». Когда собственно человеческое, творческое в человеке подчиняется биологическому... Тогда человек отчуждается и от своей родовой человеческой сущности, и от других людей, и от продукта своей деятельности, и от самого себя. То есть отчужденный человек не живет полноценно, он лишь существует.
Эксплуатация — это грубейшая форма отчуждения. И преступность капитализма для Маркса состоит не столько в обкрадывании рабочего посредством капиталистического присвоения прибавочной стоимости, сколько в отъеме у человека его витальности, жизненности как таковой. Капитал с этой точки зрения — это не просто самовозрастающая стоимость, это инфернальная машина, наматывающая на себя человеческие жизни, приводящая к уродству и погибели человеческие души.
Но ведь наряду с этой грубейшей теорией отчуждения есть формы отчуждения и более тонкие, еще более страшные, позволяющие окончательно превратить человека в изуродованного и поврежденного скота. Не этим ли занимались в фашистских концлагерях и лагерях смерти? Не этим ли занимаются сегодня, превращая человека в потребителя и лишая его базовых человеческих табу, вне которых человечность не существует?
Эксплуатируемый человек XIX века может и хотел быть человеком, развиваться, расти, становиться хозяином природы и космоса, но он был лишен этой возможности вследствие недоступности образования и других социальных благ, даже простого доступа к информации. Отчужденный человек XXI века имеет все возможности для этого роста, но уже не хочет. Его лишили этого желания. И это есть самое страшное преступление современного капитализма перед человечеством, перед будущим всего мира.
И именно здесь кроется, на мой взгляд, основной «нерв» нашей эпохи, и именно здесь современным коммунистам надо вести свои бои и побеждать. Скука (охватившая часть человечества), описанная С. Е. Кургиняном в статье, делает жизнь уродливой, а людей глубоко несчастными и одинокими.
Оказалось, что теория эксплуатации — это своеобразная периферия марксизма, в существенной степени обусловленная временем. А в ядре марксизма лежит теория отчуждения, проблематика, актуальность которой не только не снизилась, а возросла многократно.
И как же стыдно видеть сегодня людей, рядящихся в марксистские «одежды», «теоретиков», до сих пор повторяющих только отдельные марксистские догмы XIX века и не понимающих глубоко реальности.
Скука, о которой говорится в статье, есть вариант отчуждения, наиболее характерный для общества потребления. Мне кажется, в проблематике отчуждения кроются большие возможности для диалога и с религией (с той ее частью, которая действительно хочет спасать человеческие души), и с самыми разными политическими силами. Преодоление скуки, нахождение коллективного смысла жизни, определение исторической перспективы для человечества и борьба за эту перспективу — это основные задачи марксистского учения и его современных последователей.
