Где чинят время
Недавно я вернулся из Александровского. Там завершался очередной важный этап строительства. Товарищи из близлежащих регионов ездили на несколько дней помочь членам коммуны в нелегкой работе.
Во время пребывания в Александровском всегда ощущаешь разницу жизни там и здесь — дома, в окружении «Зоны Ч». И дело не только в окружающей обстановке, хотя это очень важно. И не в быте, хотя и он, конечно, очень важен. Когда меня спрашивают, в чем разница, что я ощущаю, я отвечаю себе и другим, что дело в ощущении времени и целей. Много еще в чем другом, но это, на мой взгляд, главное или, по крайней мере, сейчас мной ощущаемое более ясно, если не сказать остро. О целях мы поговорим в другой раз, а сейчас — о времени.
Дело не в его количестве. Хотя в Александровском работать получается гораздо больше по времени, чем дома. 16 часов — обычное дело, а получается и 19, и больше.
Дело именно в том, как время ощущается. Об этом сложно говорить на языке только логических построений, поэтому я попробую использовать еще и образы.
Время там течет, а не стоит в заводи. Нет места скуке. Постоянное ощущение движения, деятельности. Символично, что по пути от общежития к стройке мы переходим по мосту через речку, где этот образ можно воочию наблюдать каждый день.
Другое ощущение, что время течет вперед, туда, куда надо (как те же каналы в песне Высоцкого). Оно оставляет следы. И не в виде морщин на лице старика. Время и Человек (и конкретные люди, которые там живут и трудятся) вместе работают и дают результаты труда. В виде новых цехов, целых новых производств. В виде отремонтированных зданий. Это дает ощущение развития, движения вперед.
Вернувшись из Александровского, я прочитал статью Сергея Ервандовича «О коммунизме и марксизме — 64». Я почувствовал связь между тем, что описано в статье, и тем, что происходит в Александровском. Разумеется, с тем, как я вижу то, что происходит в Александровском, через призму этих своих ощущений. Заводь, где всё остановилось, созвучна безвременью, о котором пишет Сергей Ервандович (уже не в первой статье). А отремонтированные здания созвучны починке времени, которую нужно произвести, чтобы спасти страну. Если это созвучие существует, то оно может помочь найти конкретные малые шаги, которые может сделать каждый из нас на этом длинном и тяжелом пути к починке времени.
Другие ценные наблюдения, которые дают поездки в Александровское и возвращения обратно, — это переходы в состояние «там» и возвращение в состояние «здесь». Путь к починке времени непрост сам по себе, но также и в силу тех препятствий, которые ставит перед нами «Зона Ч» и с которыми успешно борются в Александровском. Наблюдая раз за разом, как именно возвращаются черви этой «зоны» по возвращении домой, через какие щели вползают, что атакуют и разрушают, как и перед чем отступают, когда приезжаешь туда, можно найти способ им противостоять.
Помочь в этом противостоянии может и искусство. В статье Сергей Ервандович упоминает музыку Георгия Свиридова и фильм Михаила Швейцера и Софьи Милькиной «Время, вперед!» Возможно, если бы я посмотрел этот фильм в другое время, он бы произвел на меня другое впечатление. Может, показался бы в чем-то смешным и в чем-то немного наивным. Но после статьи и работы в Александровском он таким уже не кажется. Замазанные грязью, залепленные жвачкой в перестройку слова «энтузиасты», «ударники», «передовики» (у нас в городе есть квартал, формируемый улицами с такими названиями, прозванный в период безвременья «районом идиотов») очищаются и обретают свой смысл.
Показанные в фильме люди воспринимаются живыми и настоящими по сравнению с теми персонажами, которые сейчас царят в кино и на телевидении, да и в окружающей жизни. Оживая, герои фильма показывают, как они работали в условиях наличия смыслов и целей (связанных ближних и дальних).
Неизбежно сравниваешь себя с ними, и легче бороться с червями «Зоны Ч». Как будто люди 30-х годов, живущие в искусстве, подпитывают нас энергией того времени, чтобы мы смогли починить наше.
