Искусство войны

При прочтении статьи Александра Коваленина «Семейной политике нужна стратегия восстановления» в № 229 я не мог отделаться от мысли, что вся эта ювенальная стратегия детства является на самом деле всего лишь тактическим ходом более масштабной стратегии, ведущейся против нашего народа войны. И после прочтения статьи эта мысль не отпускала меня довольно долго. До тех пор, пока я не сконцентрировался на размышлениях о причинах возникающего между людьми непонимания.

Бывает, расскажешь человеку нечто, и кажется, что он понял. А после спросишь его, что именно он понял, и оказывается, что он понял совсем не то, что ты имел в виду. А бывает и так, что сразу видно, что лицо твоего собеседника выражает непонимание. Иногда непонимание выглядит, как модус «да-да-да», сопровождаемый безразличным киванием, иногда оно выражается во взгляде, полном сочувствия, каким смотрят на умалишенного страдальца. Особенно часто непонимание возникает, когда речь заходит о войне, ведущейся против остатков советского народа, разбросанного по земле. Причиной данного непонимания может быть различное содержание понятия «война», которым его наделяют разные люди. Рассказчик вкладывает в понятие «война» один смысл, передает его, а у слушателя это понятие вызывает совершенно другой образ, который не соотносится с видимой частью реальности. Это несоответствие переносится на рассказчика, который якобы неспособен воспринимать реальность адекватно. Рассказчик не оказывает мобилизующего действия, а вызывает сочувствие.

Трудность осознания ведущейся против нас войны заключается в том, что война в представлении нашего народа — это танки, самолеты, убийство мужчин, пленение женщин и сжигание детей. Вот это — война, а все остальное — это не война, а так себе. На самом деле это не так. Обратимся к классикам.

Один из древних военных стратегов Китая Сунь-цзы описал в трактате «Искусство войны» свое понимание войны, основанное на опыте успешных военных действий. Некоторая часть книги описывает тактику ведения боевых действий в условиях древнего Китая, но большая ее часть посвящена стратегии. Сунь-цзы видит войну как нечто целое во всех его аспектах, начиная с дипломатии и мобилизации и заканчивая шпионажем. В самом начале трактата Сунь-цзы определяет войну как путь существования и гибели государства и далее объясняет: «Путь — это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений». То есть война является одновременно и средством, и целью существования государства, в котором народ заодно со своим правителем.

Так ведь западное население и процветает в потребительском плане, за что лояльно своему правительству. То есть нужно нас ограбить, и тогда оно будет еще лояльнее.

Относительно цели войны Сунь-цзы сказал: «По правилам ведения войны наилучшее — сохранить государство противника в целости, на втором месте — сокрушить это государство» и еще «...лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь». То есть идеальная победа достигается дипломатическими методами, без ведения боевых действий. Поэтому нужно вести активную дипломатию, разрушая союзы противника, ломая его стратегию. Подчинение врага без ведения боевых действий, то есть с применением стратагемы, хитрости. Это же классика! Заглянем в «Одиссею» Гомера.

Гомер описывает применение стратагемы Одисеем, чтобы выбраться из пещеры циклопа Полифема.

Во-первых, Одиссей называет себя фальшивым именем «Никто», во-вторых, он подпаивает Полифема, затем, в-третьих, выкалывает ему глаз. Когда прибежавшие на помощь Полифему циклопы спрашивают: «Иль сам ты гибнешь? Но кто же тебя здесь обманом иль силою губит?» Полифем отвечает: «Никто! Но своей я оплошностью гибну; Никто бы силой не мог повредить мне». Таким образом Гомер указывает на то, что, если сильному противнику невозможно повредить силой, его нужно взять хитростью.

Затем Одиссей, привязав своих соратников к животам баранов, выбирается из пещеры и угоняет баранов к себе на корабли. Угон баранов не является целью, это уж так получилось. И с относительно безопасного расстояния Одиссей еще и глумится над ослепленным Полифемом, и представляется своим настоящим именем. После чего Полифем говорит, что ему предсказывали ослепление посредством Одиссеевых сил. То есть он был предупрежден, но ожидал сильного, могучего соперника, а не хилого, но хитрого человека.

Так что? Мы, подобно глуповатому Полифему, ждем сильного соперника, чтобы мобилизоваться? Так мы видим, как с ним обошлись: обманули, опоили, ослепили, обокрали, а потом еще и посмеялись...

Согласно «Искусству войны» Сунь-цзы, грабить следует в определенных условиях, а именно — в глубоком тылу противника, чтобы обеспечить свои войска провиантом. Обеспечить свои войска провиантом — основная задача полководца в тылу противника. Поэтому следует избегать резни и зверств, потому что это может спровоцировать сопротивление и дать противнику возможность обратить войну в свою пользу.

Так их и избегают, потому что знают, что русский народ не простит резни и зверств по отношению к своим, а поднимется и разберется. И поэтому, как только он начинает подниматься, его призывают к примирению. Комбинация вялых военных действий с примирением и есть стратагема ведущейся против нас войны.

Вы спросите: где Сунь-цзы, а где ведущий с нами войну Запад? А вот американский полковник Дуглас Маккриди выписывает в современном военном журнале советы из древнего китайского трактата «Искусства войны»: «...наилучшая военная политика — это сперва атаковать стратегии, затем атаковать союзы, затем атаковать солдат, а худшая — нападать на защищенные города». Для тех, кто еще ждет врага в танке, можно заявить, что без нападения на солдат не обойдется. Но это потом, а перед этим идет «разделяй и властвуй».

По этому поводу Сунь-цзы пишет: «Те, кто в древности хорошо вели войну, умели делать так, что у противника передовые и тыловые части не сообщались друг с другом, крупные и мелкие соединения не поддерживали друг друга, благородные и низкие не выручали друг друга, высшие и низшие не объединялись друг с другом; они умели делать так, что солдаты у него оказывались оторванными друг от друга и не были собраны вместе, а если войско и было соединено в одно целое, оно не было единым». То есть двигались, когда это соответствовало выгоде; если это не соответствовало выгоде, оставались на месте. То есть внедрение индивидуализма и стремления к личной выгоде в стане врага является предпосылкой последующих успешных военных операций. В наше время американский политик и дипломат Стивен Манн пишет в своей статье «Теория хаоса и стратегическое мышление» прямым текстом: «Используя этот идеологический вирус в качестве оружия, Соединенным Штатам следует сдвинуться в сторону окончательной биологической борьбы и определить своей основной стратегией национальной безопасности заражение целевых народов идеологией демократического плюрализма и уважения к индивидуальным правам человека». Только из этого одного изречения можно делать далекоидущие выводы, но мы обратимся снова к Сунь-цзы. А именно к его рекомендации на тот счет, что делать, если индивидуализм не сработает: «Осмелюсь спросить: а если противник явится в большом числе и полном порядке, как его встретить? Отвечаю: захвати первым то, что ему дорого. Если захватишь, он будет послушен тебе».

Что может быть дороже для советского человека, чем его дети? Разве что его внуки. Значит, если самое дорогое — это дети, тогда, чтобы победить непобедимый народ, нужно забрать у него детей. Ювенальная юстиция — хорошо приспособленный инструмент отнятия детей, замаскированный благими намерениями. С ее помощью они хотят отобрать детей, чтобы сделать нас послушными. Нацеливаясь в первую очередь на экономически слабое общественное звено, ювеналы бьют по тем, которые в силу ряда причин не могут избаловать своих детей, а вынуждены применять к ним строгие методы воздействия. Именно это слабое звено было бы наиболее приспособленным в трудное военное время. В более обеспеченных семьях ребенку могут позволить и покапризничать, и потакать его слабостям. И его, может быть, не отберут, и он будет есть ваш суп, сидя в вашей кухне, смотреть ваш телевизор. Но если он вырастет в тех условиях, которые дозволяет ювенальная юстиция, если ему по этому самому телевизору внедрят чуждое мировоззрение, будет ли он вашим по сути? Вряд ли. Вряд ли у вас возникнет понимание с человеком, обладающим чуждым вам мировоззрением. Вряд ли возникнет та связь, по которой можно будет передать наследие непобедимых предков. А именно это и нужно врагу.

Как же этому противодействовать? Описанные в статье Коваленина меры противодействия укладываются в рамки семейной политики, в то время как никому нельзя забывать о системном характере ведущейся войны. А самое главное — это атака на стратегии.

Так как же происходит атака на стратегии? Тот же Дуглас Маккриди сравнивает подход Сунь-цзы с американским подходом на примере сравнения игры в го с шахматами. В Го игроки ставят свои фишки так, чтобы увеличить свой контроль и уменьшить возможности противника. Враг проигрывает фишки и игру в результате маневров, без прямой атаки, тогда как в шахматах цель — захватить ключевую фигуру противника. Маккриди акцентирует подход Сунь-цзы, в котором разрабатываются стратегии и тактики, основанные на сбережении своих экономических, военных и политических активов.

А в исторической памяти русского народа это не выглядит как война. Это выглядит как мир. Искусство войны и заключается в том, чтобы враг не понял, что против него ведется война. Искусство победы заключается в том, чтобы враг проиграл, так и не поняв, что против него велась война.

Итак, в этой войне атакуются стратегии, союзы, затем вооруженные силы, после чего защищенные города, видимо, с мирным населением.

Советский Союз разрушали по этим принципам: разрушение идеального, представления о будущем, общей цели и затем — разрушение связей между республиками, после этого происходит разрушение ядра — России, согласно тем же принципам.

В этих условиях нужно противодействовать: формировать и ставить стратегические цели, формировать ценности, восстанавливать союзы как на государственном уровне, так и внутри себя. Если бы сегодня все люди поняли, что они находятся на войне, всё сформировалось бы очень быстро.