Кто пишет правила для института семьи?
Художники раньше обычных людей улавливают некие импульсы «волнения общества». Что-то носится в воздухе, никто в слова это неясное «нечто» облечь не может до поры до времени. И лишь художникам под силу выразить через образы нервные биения эпохи. Таких посылаемых импульсов носится в воздухе множество. Но признание профессионалов, а также гранты и призы получают лишь определенные направления. С помощью поддержки особых тем глобальная элита может «лепить» будущее для всей планеты.
Тема семейной политики, затронутая в статье Марины Александровой, атакуется особо яростно. Ведь это прямой путь для формирования нужного человека. Может, мои рассуждения являются лишь конспирологическими домыслами? Что я могу сказать в поддержку статьи, какими фактами дополнить? Скажем, на примере кинематографа.
Вспоминается короткометражная документальная лента 1967 года датского режиссера Йоргена Лета «Совершенный человек». По сути, эдакая концептуальная заявка на современных Адама и Еву, новых обитателей глобалистического будущего. Совершенный, идеальный человек — кто это такой? Подобный вопрос незримо читается в заголовке фильма. Дается ли ответ? Наверное, дается, но он, боюсь, устроит только постчеловечество. Нынешняя постмодернистская реальность нам преподносит именно таких людей — постлюдей, иначе сказать — гуманоидов. Так что являет собой фильм: предвидение режиссера или трансляцию определенного образа, который некие силы хотят воплотить в жизнь? Герой киноленты помещен в пустое пространство, напоминающее пустоту из гетевского «Фауста»: «Но весь объят ты будешь пустотою». Пустотой жуткой, безжизненным космосом. Любопытная фраза, сказанная Йоргеном Летом в интервью, гласит: «Правила — важнейший из моих рабочих принципов. Я изобретаю правила. Новые для каждого фильма — чаще всего для того, чтобы противоречить собственным техническим возможностям... Это способ создать порядок из хаоса». Режиссер вроде бы говорит про технические правила работы над фильмом. Но я в этих словах слышу другое. Я слышу его проговорку: «Я изобретаю правила. Правила новой жизни». И она, новая жизнь, показана в кинокартинах. «Имеющий уши да услышит. Зрячий да увидит. Имеющий ум да уразумеет». Герои короткометражки — красивы, ухожены, обеспечены, живут без забот. (Хотя глагол «живут» в данном случае очень сомнителен.) Чем не образ, которому захотят следовать молодые люди? Рыбка сама поплывет в расставленную сеть — модный жизненный тренд.
Любопытно, что эта короткая кинолента имеет продолжение. Согласитесь, чтобы к документальной картине кто-то обратился спустя несколько десятилетий, для этого картина должна быть особой, чем-то заслуживающей повторного обращения. И не просто «кто-то», а сам Ларс фон Триер, один из столпов современной режиссуры (как к нему не относись).
В 2003 году Ларс фон Триер создал документальный фильм «Пять препятствий», где «заставил» Лета заново снять свою (к этому времени уже культовую!) короткометражку, да еще и не один раз. Любопытно, не правда ли? Появилась новая версия «Совершенного человека». И еще более звучащая. Триеру уже не достаточно пустого пространства. Он наполняет пустоту разными фонами. Но по-прежнему новые Адам и Ева живут не только отдельно друг от друга, но и отдельно от остального человечества. Тандем фильмов «Совершенный человек» и «Пять препятствий» показывает, по моему мнению, начало и конец процесса моделирования нового человека.
Триер в фильме говорит, что его план — пройти от совершенства к человеку. Иными словами, наполнить свою модель живой кровью. Лет нарисовал постчеловека, живущего как бы в воображении. А фон Триер, с помощью Лета, показал нового гуманоида уже существующим, обживающим современную реальность. Так, в Индии — на фоне социальной трагедии — «совершенный человек» под звуки чарующей музыки демонстративно ест изысканные кушания и пьет вино на глазах индийской бедноты. Он уже может сделать это. Ибо он — не они. Он — «совершенство». Толпа, окружающая героя, представляет собой традиционное общество. Режиссер сталкивает два мира: мир новых адамов и мир традиционного уклада. И понятно, на чьей стороне симпатии обоих режиссеров, они сами — такие новые адамы. И даже уже без Евы.
Семья, дети, родительство... Такие понятия не имеют права на существование в картине мира художников-авангардистов этой волны. Такие обременения — признак Ада, с их точки зрения. А они хотят жить в своем мертвом раю конца истории, соблазняя молодежь. Правила такой жизни надо переписывать. Нам, не желающим разрушения семьи.
