Оправдание дезертирства

Всё, о чем пишет Святослав Иванов в статье «Бегство от действительности. Постмодернистский вариант», наполнено для меня жизненным смыслом. Так как фантастика и онлайн-игры оказали огромное влияние на мою жизнь и на жизнь мои сверстников.

Святослав в своей статье раскрывает Джона Рональда Руэла Толкиена как основоположника идей эскапизма в воображаемый мир.

Кто не читал Толкиена, кто о нем не знает! Книги «Хоббит, или туда и обратно», «Властелин колец», «Сильмариллион» стояли на тех же полках что и «Незнайка на Луне» Николая Носова, «Волшебник изумрудного города» Александра Волкова, «Человек-амфибия» Александра Беляева, «На краю Ойкумены» Ивана Ефремова. Список книг жанра фантастики как для детей, так и для взрослых, можно продолжать еще долго.

Все эти книги раскрывают перед читателем другую реальность, пусть и воображаемую, но от этого не менее пленительную, погружаясь в которую человек может выйти из-под пресса жизненных проблем современного мира. Такой выход в воображаемый мир позволяет передохнуть, отдышаться, посмотреть на свои проблемы со стороны.

Нормально ли это? Большинство людей, живущих в идеологии потребления, не найдут в подобном выходе из реальности даже малой доли ненормальности. Но есть же люди, и их немало, которые живут идеями, кардинально отличающимися от идеи потребления. Например, идеями прогресса и гуманизма, которые гораздо более неспокойны. Эти идеи не дадут мирно почивать в иллюзорных мирах. Они будут томить личность человека своей нереализованностью.

В связи с тем, что человек должен не только постигать смыслы, но и иметь возможность их реализовать, не так страшен выход из реального мира в мир воображаемый, как полный туда уход.

Однако у Толкиена бегство от действительности находит положительный отклик. В произведении «О волшебных сказках» он пишет: «Я считаю, что бегство от действительности — одна из основных функций волшебной сказки, и поскольку я одобрительно отношусь ко всем ее функциям, то, естественно, не согласен с тем жалостливым и презрительным тоном, которым слово «эскейпизм» часто произносят: жизнь за пределами литературной критики не дает для подобного тона никаких оснований».

Писатель убеждает нас, что бегство из темницы — а под темницей понимается окружающая действительность — не является бегством с поля боя, то есть не является таким низменным и жалким качеством, как трусость: «Почему, например, следует презирать человека, который, попав в темницу, пытается во что бы то ни стало из нее выбраться, а если ему это не удастся, говорит и думает не о надзирателях и тюремных решетках, а о чем-то ином? Внешний мир не стал менее реальным оттого, что заключенный его не видит. Критики пользуются неверным значением слова «эскейпизм», с презрением говоря о нем, больше того, они путают, и не всегда искренне, такие понятия, как «бегство пленника из темницы» и «бегство дезертира с поля боя»».

В контексте подобного гностического мировоззрения понятнее, почему фэнтезийные миры Толкиена отдают духом особой инаковости. Той самой, к которой и стремятся все гностики. А достичь ее, по их убеждениям, можно, лишь разрушив действительный мир.

Стремление к уничтожению человека, к выведению человека за рамки бытия вполне сочетаемо со стремлением к разрушению действительного мира. Ибо, что есть мир без человека?

Произведения Толкиена неплохо справляются с задачей вывода человека за рамки бытия: открывая возможность входа в фэнтезийный мир, при этом закрывают выход из мира вымысла. Замечу, что современная игровая индустрия тоже в этом заинтересована. Как же можно реализовать столь нетривиальную задачу? И вообще, возможно ли это?

Статья Святослава Иванова показывает нам, что подобное не только возможно — проблема бегства от действительности становится всё насущнее день ото дня. Святослав приводит данные, иллюстрирующие масштаб проблемы. Количество подписчиков в 2014 г. онлайн-ролевой игры «World of Warcraft» от компании Blizzard на пике популярности составляло 10 миллионов. А другое детище Blizzard, карточная онлайн-игра «Hearthstone: Heroes of Warcraft», собрала уже 30 миллионов игроков.

Исследование компании Newzoo в 2014 г. признало играющими примерно 1,7 млрд человек, что составляет практически четверть населения планеты. Касательно России есть данные исследования Insight ONE, согласно которым играет (в те или иные «жанры») 58 % россиян.

Проблема всё нарастает. И чтобы понять, как противостоять организации условий, побуждающих людей к бегству от действительности, нужно постараться понять механику данного процесса.

Она заключается, на мой взгляд, в двух вещах.

Первое — в выдавливании человека из жизни в действительности, сделав действительность невыносимой, без надежды на какое-либо развитие, бесцельной. Это достигается уничтожением смыслов в действительности.

Например, если вы думаете, что вам позволят спокойно строить коммунистический мир или мир капитализма, основанного на традиционных ценностях, то вы наивный человек. Вам не дадут строить такие миры, так как в их построении есть смыслы. А вот укреплять постмодерновую реальность и сокрушать смыслы не только дадут, но еще и помогут.

Второе — нужно уничтожить смыслы, которые соотносят вымысел фэнтезийного мира с действительностью.

Например, мифы, являясь, по сути, вымыслом, могли транслировать смыслы в действительность, задавать модели поведения.

Здесь считаю уместным вспомнить разработанную Виктором Франклом логотерапию, в рамках которой он обосновал, что движущей силой человеческого поведения является стремление найти и реализовать существующий во внешнем мире смысл жизни. Если вывернуть логотерапию наизнанку, то получим технологию фрустрации смыслов.

Вся ли фэнтези обусловливает бегство человека от действительности?

Я считаю, что, конечно, не вся. Антитезой является Клайв Стейплз Льюис, который по глубине описания фэнтезийного мира, а также по общемировой известности, не уступает Толкиену. Цикл «Хроники Нарнии», произведения «Переландра», «Мерзейшая мощь», «За пределами безмолвной планеты», являясь фэнтези, не теряют внутреннего богатого смыслового содержания, который транслируется читателю. Все его произведения пронизаны глубокой христианской тематикой.

В отношении способности Льюиса к восприятию смыслов и к их передаче, главный маршал авиации Великобритании Дональд Хардма писал: «Война, жизнь, всё, что угодно, кажется бессмысленным. Многие из нас нуждались в обретении смысла жизни. Льюис дал нам его».

Интересно то, что Толкиен и Льюис были близкими друзьями и составляли ядро литературно-дискуссионной группы «Инклинги» в Оксфордском университете, членами которой были представители оксфордских академических кругов.

Как сочетался холодный и безразличный гностический дух ревностного католика Джона Рональда Руэла Толкиена с духом глубокого сопереживания и любви англиканца Клайва Стейплза Льюиса в рамках их дружбы и совместной работы — мне лично не совсем понятно.

Как же можно противостоять угрозе оттока людей из действительности?

Логично будет предположить, что бороться с идеями постмодерна можно лишь вооружившись инструментом подобной же идеологической природы. А это значит, что идее разрушения связи между вымыслом и действительностью должна противостоять идея создания и укрепления этой связи.

В нашем советском наследии есть опыт работы с такой идеей. Когда люди ценой огромных жертв пробивали барьер «небытия» вымысла, воплощая вымысел в действительности, становясь творцами новой реальности.

Вот строки из стихотворения Владимира Маяковского, которые, на мой взгляд, иллюстрируют подобный опыт.

Но шепот громче голода —
он кроет капель спад:
«Через четыре года
здесь будет город-сад!

Здесь взрывы закудахтают
В разгон медвежьих банд,
И взроет недра шахтою
стоугольный «Гигант».

Здесь встанут стройки стенами.
Гудками, пар, сипи.
Мы в сотню солнц мартенами
Воспламеним Сибирь.

Здесь дом дадут хороший нам
и ситный без пайка,
аж за Байкал отброшенная
Попятится тайга».

Рос шепоток рабочего
Над тьмою тучных стад,
а дальше неразборчиво,
лишь слышно — «город-сад».

Я знаю — город будет,
я знаю — саду цвесть,
когда такие люди
в стране в советской есть!