В эпоху Сталина было ощущение молодости страны — политолог
При Сталине было общество рабочих, романтиков, мечтателей, страдальцев и было ощущение молодости страны, эта эпоха требует понимания, а не деклараций или проклятий, заявил историк, политолог, член Общественной палаты РФ Борис Якеменко 5 марта в своем Telegram-канале.
Якеменко так описал эпоху Сталина:
«Что важно понимать? Взбурленное общество эпохи Сталина не знало Сталина в динамике, когда все были сталинистами, он единственный, кто им не был, кто был статичен, кто двигался в будущее, не изменяясь. Он был рассеян в своих атрибутах, образах, символах (портреты, трубка, негаснущее окно в Кремле), но его самого не было, он был неощутим в конкретном месте и конкретных обстоятельствах, а оттого неуловим».
По словам Якеменко, общество ощущало себя живущим в одно время со Сталиным, а ощущение того, что Сталин может заметить твою работу, придавало жизни особый, невоспроизводимый сегодня оттенок.
«Со Сталиным всем было нестрашно и, вопреки сегодняшнему штампу о запуганных людях 1930-х, эти люди были по-настоящему смелыми. Трусы не смогли бы стоять насмерть в 1941-м и закончить войну в 1945-м», — подчеркнул историк.
Он отметил, что люди того времени были готовы на жертвы, были готовы идти на смерть в войне. А в сложных ситуациях, в том числе при осуждении и попадании в лагеря, оставались людьми, продолжали работать и творить, а не опускались и не разлагались.
«Время Сталина было очень сложным и парадоксальным и это видно буквально во всем. <…> И эта парадоксальность не дает уместить это время в какой-то шаблон, объясняющий все, что тогда происходило. Это время точно описывается чеховским: „Ах, как непонятно, и страшно, и хорошо“», — пишет Якеменко.
Он характеризует сталинский период как «общество рабочих, романтиков, мечтателей, страдальцев», у которых «было ощущение молодости страны и тотальное невнимание к деньгам».
«Зацикленность на деньгах — это признак старения общества, ибо в юности увлекаются любовью, а в старости пересчитывают накопления. Поэтому надо помнить, что та эпоха была совсем другая. Сталин и его время требуют понимания. А не деклараций и проклятий», — заключает историк.
